Ирина Снегирева - Варвара. Прошедшая сквозь туман

Королеву он, пожалуй, тоже возьмет с собой, все-таки хоть какая, но мать. Оставлять ее в качестве наследства как– то неудобно, хотя, если честно признаться, в последнее время не только дворцовый лекарь, но и Артфул поговаривают о нездоровых вспышках агрессии Азалии. Правитель и сам это все видел, да только разве хорошо, что ее привяжут к кровати?

Да, она всегда много говорила о материнских и сыновних чувствах, но никогда не проявляла этого наедине. Последний раз, будучи ребенком, по голове его гладила нянька Глафира, а до того тетка Предислава, но это никогда не было рукой королевы. Постоянно повторяла, что всё делала только для него, но судя по размерам самолюбия это вряд ли. И, тем не менее, принц любил свою мать.

Теперь появился новый объект – сестра, и, пожалуй, он тоже готов её любить, даже заботиться, потому что мужчина – Правитель должен для кого – то быть защитником помимо своего народа. В душе надеясь, что это будет взаимно.

От завтрака высочество отказался, ссылаясь на плохое самочувствие, вероятно возникшее из-за вспыхнувших магнитных бурь, про которые как-то упоминал Артфул.

– Леди Варвара уже встала?– Грант, которому спустя время все же полегчало, никак не мог найти себе занятие до того, как поговорит с девушкой. Проверив утреннюю почту, он отправился прямо в то крыло замка, где располагалась Малинина.

– Ваше Высочество,– пролепетала молоденькая горничная, приставленная к Варваре,– леди повесила бумагу на ручку двери с надписью «большая просьба, не входить без приглашения» и больше никаких распоряжений от нее не было. И саму её я тоже не видела.

Грант кивнул и удалился, однако через час, слегка перекусив и поняв, что поздний завтрак прижился в его организме устойчиво, он вновь пошел к Варваре. Чтобы попасть в комнату девушки, нужно было из общего коридора через дверь зайти как бы в небольшую прихожую, а только потом так же через дверь зайти к сестре. Правитель, зайдя в уютную комнатку-прихожую, увидел молодую горничную. Она сидела на мягкой плюшевой банкетке и поджидала свою леди. Табличка-предупреждение по-прежнему занимала то же почетное место.

– Может быть, она заболела,– произнес принц, тут же сознавая, как нелепо это предположение. Вчера Варвара не выказывала признаков болезни, но женщины так непредсказуемы…

У некоторых знакомых жены – просто прирожденные артистки. Как что не по ним, так сразу начинаются мигрени или вообще смертный одр маячит на горизонте. Но едва умница получает желаемое, так сразу наступает чудесное исцеление, которое радует хитрых жен и исполнительных мужей, считающих себя весьма догадливыми.

Но Варвара еще не жена, а потому цирковой номер устраивать нет смысла, во всяком случае, пока.

– Но ведь постучать-то можно, – пробормотал Правитель ,смутно подозревая в причастности к этому непонятному молчанию свою матушку. Он осторожно коснулся двери, которая только и ждала этого, а потому медленно, однако без скрипа, раскрылась.

Принц, неоднократно видевший женщин в кровати, как в одежде, так и при отсутствии таковой даже из приличия глаза отводить не захотел, чем немало удивил горничную. И даже слегка разочаровал, потому как принцы, они ж должны быть воспитаны, а тут…

Впрочем, твердо решила Зося, все равно красавчик.

– Что это,– удивленно произнес несовсем довоспитанный Грант, а затем стремительными шагами пересек комнату и быстрым движением правой руки содрал пуховое одеяло на пол. От такой наглости и бесцеремонности горничная содрогнулась. Вместо девушки на кровати лежала груда одежды, уложенной так, что через одеяло она анатомически напоминала тело человека.

Служанка ничего не ответила, и от испуганного завывания о пропавшей в неизвестном направлении леди ее остановил только потяжелевший командный голос высочества.

– Артфула сюда немедленно. И никому ни слова, -Ольсен рявкнул, как отрезал, тем самым очень даже напугав юную девицу, весьма впечатленную решительным принцем.

Пока Зося бегала за гномом, Правитель просмотрел все ящички стола и шкафа, заглянул под подушку и под кровать, а также осмотрел ванную, не забыв про карманы платьев. Ничего из того, что могло бы указать на местонахождение Малининой.

Артфул, прибывший очень быстро, произвел почти все манипуляции и движения, как и принц, но маг сделал заключение, что никого кроме девушки тут не было. И чужой магии тоже.

Что же тогда? Неужели Варвару хитростью похитили наемные люди матери, решившей избавиться от племянницы или вообще заставить ее силой выйти замуж за сына? Если последнее, то Малинина вскоре объявится, и то при условии согласия выйти замуж. Но опять замкнутый круг-девушка еще ничего не знает и поэтому днём должна была дать ответ.

– Сумка леди тоже пропала, – пролепетала виновато хорошенькая на взгляд принца молодая горничная, прижимая измятый носовой платок то к глазам с бесконечным потоком молчаливых слёз, то к опухшему и покрасневшему носику.

Грант, развернувшись, отправился к себе, подумав, что подозрительно, но непохоже это исчезновение на дело рук королевы, а скорее поспешное бегство, хотя…

Довольная королева назвала Варвару дурой, упустившей свою власть добровольно, а затем приказала подать шампанское и на радостях напилась.

До самого вечера замок гудел как улей, в котором все искали пропажу. Опрошены стражники с ворот, но девушку никто не видел. Местная полиция света на случившееся тоже не пролила.

Малинина исчезла.

Но власть по-прежнему осталась в руках Правителя Гранта Ольсена, и с этим трудно было кому-либо поспорить.

Эйнары с отрядом воинов и захваченными пленниками, что сидели в большой зарешеченной клетке, которую тянули две коняги, въехали на территорию замка на закате.

Усталые, они были рады своему возвращению и окончанию задания, продлившегося вместо одной недели почти две.

Бран, у которого изначально была эйфория от первого серьезного задания, в котором он лично участвовал, постепенно, посматривая на брата и на товарищей, влился в дело. Лишь иногда, перед сном, в тот самый момент, что начинается твердым намерением улечься спать, а заканчивается головой упавшей на подушку, он понимал, что, несмотря на занятость и усталость, ему не хватает Малининой. Прогулок до озера и дальше, смешных незлобных шуток и взаимных рассказов о своих мирах.

Стейн, симпатизировавший княжне, все же был занят настолько, что мысли о Варе посещали нечасто. Даже письмо от Альва привычно всколыхнуло воспоминания о прекрасной темнокожей эльфийке Лорри, но без былого трагизма.

Некогда.

Бывавший в дальних походах, в разных неприятных переделках и даже в боях он сразу понял, что дело вовсе непростое, да и без политики вряд ли обошлось.