Людмила Астахова - Волчьи игры

Изменять присяге, данной Аластару, Рамман никогда не собирался по множеству причин, главнейшая из которых коренилась в родственных связях. Нет, вовсе не в сыновней покорности человеку, от чьих чресл порожден, эти чувства отданы были Бранду, но в братской любви. Идгард — Веселый Совенок, давно уже ставший взрослым мужчиной, получит все, что положено по праву крови, в том числе и безусловную преданность.

С другой стороны, как здоровому человеку тяжело жить среди душевнобольных, так и здравомыслящему полукровке порой невыносимо находиться в обществе одержимых диллайн. Теперь смешно даже вспоминать, как Рамман некогда полагал свой легкий, как выражается фельдмаршал Кан, «пунктик» насчет необходимости порядка в делах одержимостью. Ха! Так и легкий «слепой» дождик можно назвать грозовым шквалом, а камушек, попавший в туфлю, — горой.

Посмотрев-понаблюдав за Аластаром и его соратниками, Рамман понял только одно — из Амалера надо бежать. Слава Богиням, есть куда. И лучше стать настоящим хозяином маленькой фермы, чем оставаться приживалой во дворце.

В Янамари нынче тоже непросто, но где сейчас легко и спокойно? Возможно, лишь на Шанте.

— Юкин, что там с коляской? — поинтересовался Рамман, споласкивая руки в розовой воде.

— Все уже готово, ваша светлость. Ждать ли вас к ужину?

— Всенепременно. Скажи кухарке, чтобы придумала что-нибудь праздничное. На двоих.

Дворецкий изобразил лицом радостное оживление и вопрос одновременно. Мол, по какому поводу праздник?

— В письме, которое я вчера получил, сказано, что в Файрист приезжает моя мать.

Аластаров личный секретарь аллегорически называл Джону «шантийской дамой» или «леди-змеей». В файристянской моде преобладал трагизм, и загадочность ценилась на вес золота.

— Ох! Радость-то какая! Хозяйка… Простите, ваша светлость, леди Джойана надолго возвращается?

— Скорее всего, это мы с леди Омид сами отправимся в Амалер. Я не уверен, что матушка захочет покидать столицу.

Юкин кивнул и со скорбным лицом удалился жаловаться на несправедливость судьбы остальной прислуге. Вот только мало кто разделит его горе. Из прежних слуг почти никого не осталось: кто погиб, уйдя в ополчение, кто подался за лучшей долей в Дэйнл. А новички знакомы с прежней хозяйкой Янамари-Тай только по портрету в фамильной галерее. Но разве эта надменная черноволосая дама в бриллиантовой диадеме имеет какое-то отношение к настоящей Джоне — к шумной, немного бестолковой, но неунывающей миниатюрной женщине, которая как никто иной умеет звонко смеяться?

«Я соскучился», — честно признался граф Янамари.

Но стыдно ему, по правде говоря, не было нисколечко. Хорошо воспитанным мальчикам полагается обожать своих мамочек.

Рамман внимательно оглядел себя в зеркале перед отъездом. Илуфэр с ее тонким вкусом должна оценить великолепный покрой сюртука и самый модный оттенок ткани, не говоря уж про снежную хрустящую белизну рубашки, выдающую непревзойденное мастерство прачки Янамари-Тай. Там, где царит Порядок, рубашки всегда белы и накрахмалены. Так-то вот!

Нельзя сказать, чтобы Рамман всю жизнь мерил своих пассий материнской меркой или выбирал исключительно невысоких и чернокосых. В конце концов, в женщине, претендующей на звание супруги, цениться должен не экстерьер, а характер. И, естественно, мирный нрав, хорошее воспитание, добропорядочность. Природный ум и художественный вкус тоже не помешают. Остается лишь найти такое средоточие добродетелей, что сделать ой как непросто. Впрочем, в госпоже Омид Рамман заподозрил идеал еще до того, как в полной мере оценил ее воспитанность и трезвомыслие. А именно в ту минуту, когда, приняв приглашение на званый обед к милейшей госпоже Бэну, он был представлен юной девушке по имени Илуфэр. Серый атлас облегал стройную талию, а кремовые шелковые розы оттеняли матовую кожу покатых плеч. Жемчужного цвета перчатки и золотистое кружево веера, серые умные глаза и длинные косы… Тут все же следует признать, что без влияния Джоны не обошлось, только у Илуфэр косы были русые, а не смоляные. К тому же девушка оказалась столь же добродетельна, сколь и красива. А еще она почти профессионально музицировала и неплохо разбиралась в оружии. И стоит ли дивиться тому, что Рамман потерял голову и влюбился практически с первого взгляда, как мальчишка? Фельдмаршал Кан по этому поводу изрек нечто вроде: «Дева, состоящая из сплошных достоинств, либо дура с головой, набитой опилками, либо отравительница». И настойчиво поинтересовался, откуда взялся в современном Амалере сей дивный клад чистоты? Носатый Филин, как всякий истинный диллайн, не доверял святошам. Илуфэр и не скрывала, что она родом из Фирсвита, а ее семья хоть и дворянского происхождения, но давным-давно потеряла всяческое влияние. Даже еще раньше, чем сбережения. И если бы не покровительство дальней диллайнской родни, то не за горами был бы день, когда госпоже Омид пришлось бы искать работу.

«Хм… Бесприданница? — фыркнул Носатый Филин. — А может, охотница за женихами?»

Но среди поклонников у юной дамы водились мужчины и побогаче Раммана, а предпочтение она отдавала все-таки ему.

«Угу, как же! — не унимался подозрительный Филин. — Станет ли барышня кидаться на денежный мешок, если по ней сохнет сводный брат княжича и ближайший сподвижник Эска?»

Княжна Сина критиковать выбор Раммана не стала, зато искренне порадовалась за дорогого братца и надавала кучу разных советов, как закрепить успех. Идгард, тот еще балбес в сердечных делах, и его не менее ушлая «стая» вдоволь поточили о влюбленного рыцаря коготки остроумия. Аластар же лишь с облегчением вздохнул, когда Рамман сообщил, что уезжает в Янамари вместе с… невестой. Слишком много мужчин вилось вокруг Илуфэр, и хотя та уже согласилась на скоропостижное предложение руки и сердца, рисковать расположением девушки Никэйну совсем не хотелось.

Разумеется, благочестивая Илуфэр поселилась в Дэйнле, в славящемся строгостью пансионе госпожи Кэйшэ, которая и сама придерживалась старомодных традиций добрачной целомудренности, и постоялиц своих блюла. Так что фиртсвитское воспитание девушки пришлось там весьма ко двору.

— Доброго дня, ваша светлость! — пропела радостно госпожа Кэйшэ, едва увидев Раммана на пороге. Она изящно протянула руку для поцелуя и тут же сделала знак горничной позвать пансионерку. — Мы с милой Илуфэр не ожидали увидеть вас сегодня. Что-то произошло?

Разумеется, каждый влюбленный жаждет лицезреть объект обожания ежечасно, но председательство в совете графства и множество иных дел государственной важности отнимали у графа Янамари драгоценные часы досуга. Посему уговор был таков — визиты к невесте он наносит раз в три дня, а в промежутке они обмениваются письмами. Цветы же и маленькие подарки Рамман посылал девушке ежедневно просто по велению сердца.