Терри Гудкайнд - Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Энн поправила выбившуюся прядь, заправив ее в пучок на затылке, прически, которую она обычно носила. Она вдруг почувствовала усталость.

— Что например?

— Это ты скажи мне. Держу пари, ты знаешь «Книгу Глендхилла по Теории Отклонения» практически наизусть.

Энн пожала плечами.

— Возможно.

— Ладно, я скажу. В нашем хранилище в любом случае была копия. Я пролистал эту книгу, чтобы проверить свою память. — От беспокойства у Энн начинал болеть живот. Она вдруг испугалась, что копия, которая хранилась во Дворце Пророков, возможно, была подделкой, созданной мошенником, заполнившим места, которые автор оставил чистыми. Это предположение было настолько ужасным, что не хотелось даже думать о такой возможности.

— И что ты обнаружил, — спросила она.

— То, что я могу точно утверждать: это — оригинал. Ни больше, ни меньше.

Энн беспомощно вздохнула.

— Натан, но это же замечательно. Это значит, что наша копия не была поддельным пророчеством. Нельзя же беспокоиться, что ты не можешь вспомнить пустые места. Они не содержат ничего, они пустые. Там нет ничего, чтобы запоминать.

— В копии, которая была во Дворце, не было никаких чистых мест.

Энн мигнула, припоминая.

— Нет, не было. Я это хорошо помню. — Она тепло улыбнулась пророку. — Но посмотри, если ты вспоминаешь ее содержание и узнал его из нашей копии, это может означать, что тот, кто делал эту копию, просто писал текст, пропуская все эти бессмысленные чистые места, оставленные пророком-автором. Вероятно, автор оставлял пропуски на случай, если у него появятся дальнейшие видения и придется что-то добавить к тому, что он уже записал. Но этого не произошло, и пробелы остались незаполненными.

— Но в нашей копии страниц было больше. Я это знаю.

— Тогда я не могу уследить за твоими рассуждениями.

На этот раз Натан развел руками.

— Энн, разве ты не видишь? Вот, посмотри. — Он повернул книгу в ее сторону. — Посмотри вот на эту ветвь предпоследнего пророчества. Оно занимает одну страницу, а затем следует шесть чистых. Ты можешь вспомнить хоть одну ветвь пророчества в нашей копии «Книги Глендхилла по Теории Отклонения», которое занимало бы всего одну-единственную страницу? Ни одно из них не было таким коротким, они были слишком сложны для этого. Ты знаешь, что пророчество занимало больше места, я тоже это знаю. Так откуда взялись эти чистые страницы? Их содержание не только отсутствует в книге, оно отсутствует также и в моей памяти. И если ты не можешь процитировать ту часть пророчества, которая, как тебе известно, была там, значит, оно пропало и из твоей памяти тоже.

— Натан, это не только… Это значит… Не вижу как… — бормотала Энн в растерянности.

— Вот, — сказал он, выхватывая из-за себя еще одну книгу. — «Невозмутимые Истоки». Ты должна помнить ее.

Энн почтительно взяла книгу из его рук.

— О, Натан, конечно, я ее помню. Кто может забыть ее, такую короткую, но такую необыкновенную.

«Невозмутимые Истоки» было чрезвычайно редким пророчеством, написанным в форме законченного предания, а Энн очень любила предания. Она питала слабость к романам, хотя не позволяла этого другим. А раз уж эта романтическая история фактически была пророчеством, она просто была обязана знать его.

Открывая обложку маленькой книги она улыбалась.

Страницы были чистыми.

Все.

— Скажи мне, — приказал Натан спокойным, глубоким голосом Рала. — О чем эта книга?

Энн открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

— Ну, тогда вспомни, — продолжал Натан тем же спокойным голосом, от мощи которого, казалось, камни могли рассыпаться в прах, — хоть одну строчку из твоей любимой книги. Хоть какую-нибудь: первую, последнюю, любую из середины.

Ее память была словно совершенно чистый лист.

Она уставилась в острые, пристальные глаза Натана, он ближе наклонился к ней.

— Скажи мне хоть что-то, хоть единственный образ из этой книги.

— Натан, — наконец сумела прошептать она, ее глаза были широко раскрыты, — ты часто забирал эту книгу в свои покои. Ты знаешь ее лучше меня. Что ты помнишь о «Невозмутимых Истоках»?

— Ни… единого… слова.

Глава 12 (MagG)

Энн сглотнула.

— Натан, как можем мы оба совсем не помнить любимую книгу? И как то, чего мы не можем вспомнить, связано с чистыми страницами?

— Очень хороший вопрос.

Внезапно ее обожгла догадка.

— Заклинание. Возможно, все из-за того, что книги были под воздействием заклинания.

Натан скорчил гримасу.

— Что?

— На многие книги накладывают заклинания, чтобы защитить информацию. Я не сталкивалась с этим в отношении книг-пророчеств, но это обычная практика для магических книг. Это место создано, чтобы использовать его как тайник. Возможно, это сделано и для защиты информации, содержащейся в книгах. Это заклинание могло активизироваться, когда волшебник, обладающий необходимой силой, открыл хранилище. Заклинания такого рода иногда могут быть настроены даже на определенного человека. Обычный метод защиты от непосвященных — заклинание стирает из их памяти все, что они могут прочесть в запретных книгах. Посторонний, даже если и прочтет что-то из нее, немедленно забудет все прочитанное. Заклинание сотрет прочитанный текст из его памяти.

Натан не ответил, но его угрюмый вид немного смягчился, пока он обдумывал ее идею. Судя по выражению его лица, он сомневался в правильности этой теории, но, очевидно, не хотел сразу отбрасывать такую возможность, потому что собирался сказать еще что-то очень важное.

Он решительно указал пальцем на небольшую стопку книг, лежащих отдельно.

— Эти книги, — веско произнес он вполголоса, — в основном посвящены Ричарду. Большинства из них я прежде не видел. Меня очень тревожит, что именно они были так надежно спрятаны и в них больше всего пустых страниц.

Уже одно то, что так много книг пророчеств, упоминающих Ричарда, отсутствовали во Дворце Пророков, внушало тревогу. В течение пятисот лет она собирала по всему миру любые книги, которые можно было найти, и которые содержали любую, самую незначительную заметку, связанную с Ричардом.

Энн почесала бровь, обдумывая происходящее.

— Ты смог узнать что-нибудь?

Натан взял верхний том и рывком раскрыл книгу.

— Ну, вообще-то один символ, вот этот, очень меня беспокоит. Это чрезвычайно редкая форма пророчества. Оно записано в момент, когда пророк был во власти своего видения. Такие графические пророчества составлялись в момент очень мощного озарения, когда обычные записи могут занять слишком много времени и разорвать поток образов, проходящих через его разум.