Артем Каменистый - Сердце для стража

— Чего это капитан сегодня такой мрачный?

— А ты его часто веселым видел? Или хотя бы один раз?

— Ни разу не помню. Но такой он нечасто: чернее самой черной тучи. Когда последний раз так вышагивал на носу, мы потом еле-еле рифы обошли.

— Так уж и еле-еле! Нормально мы их обошли. Да и разве то рифы были? Меньше чем у северян мужские стручки, а ты говоришь — рифы. Вот походишь с мое — увидишь рифы как рифы, аж поджилки дрожать начнут при взгляде на такой страх.

— Тогда чего он так волнуется?

— Кто? Шнерх? Да чего ему волноваться. Это он так, вид создает. Важность на себя напускает. Мол, без него никак, в любой луже заблудимся. Думает, что мы сами остров найти бы ни за что не смогли.

— Остров?

— Ну да. Остров. Вон прямо по курсу.

— Ничего не вижу.

— Это потому, что разиня ты сухопутная.

— А зачем нам туда? Воду будем набирать?

— У нас чего, воды не осталось?

— Да вроде есть еще, но восемь бочек совсем пустые уже.

— Ишь ты! Неужто считаешь?! — делано изумился Стред.

— Так я постоянно на камбуз ведра от них таскаю, потому и знаю.

— Ведра он таскает… Дела у Шнерха на этом острове, потому и правит к нему.

— Что за дела?

— Не любопытничай, сам скоро узнаешь. Лучше готовься работать, потому как дела делами, а бочки опустевшие, наверное, там наполнять будем. Придется тебе поработать и за грузчика, и за гребца. Ох, я тебе скажу, непростое это дело — воду брать с берега без причала. Спина потом неделю стонать будет.

После полудня «Черный альбатрос» приблизился к острову настолько, что можно было оценить всю унылость тамошнего пейзажа. Плоский блин, брошенный в море и почему-то не утонувший. Скудная трава, чахлые кустики, несколько корявых деревьев на берегу бухточки — вот и все достопримечательности.

В бухте стоял корабль, почти точная копия нашего. Только мачта у него была заметно выше и на носу вместо черной образины, которую можно принять за птичью голову только после ведерной порции забористой бормотухи, торчала образина рыжая. Так как я был трезвее стеклышка, то понять, что она изображает, не сумел.

Просветил все тот же Стред:

— «Рыжий пес», лоханка старшего Шнерха.

— Чего это они тут встречу затеяли?

— Так не первый раз уже. Удобное место. До северян рукой подать, вдвоем безопаснее. Да и подвернуться добыча может, которую в одиночку взять трудно.

— Добыча? А я думал, мы только торгуем.

— Ага. Это дело мы уважаем. Только если подворачивается что-то бесплатное, то мы не отказываемся. Простой товар берут деньгами, а бесплатный товар чем берут? Не знаешь? Эх, молодежь-молодежь… Железом его берут… железом.

— У меня даже ножа нет, если драка случится.

— А зачем тебе нож, такому прыткому? Выдаст тебе Шнерх палку заостренную, и ты всех разгонишь.

Стред заржал над собственной шуткой (по мне, так не смешной) и поспешил уже гораздо громче описать ближайшим морякам свое видение вероятной битвы и место новичка в ней. Каждый неприятель, мол, получит по палке в глаз, покалеченных рабов купят за меньшую цену, виновнику за порчу потенциального товара устроят взбучку. Слушателям это понравилось — тоже заржали.

А вот мне было не до смеха. Тут бы «Альбатрос» надо как-то ухитриться захватить, и вдруг еще один корабль подворачивается.

Задача усложняется как минимум вдвое.

Плюнуть на запланированный бунт и попытаться уйти, когда доберемся до северного берега моря? Но еще неизвестно, как там получится, да и гребцов, если откровенно, бросать некрасиво. Пусть, кроме перемигиваний, никакого общения не было, но я уже за них в ответе. Вот такая у меня черта характера. Слабость это или сила, не могу понять, но надо постараться и самому уцелеть, и Нью вытащить, и этим бедолагам помочь.

На подходе к берегу парус спустили, дальше пошли на веслах. Мешающих течений здесь не было, ветер тоже не препятствовал, и маневры много времени не заняли. «Черный альбатрос» встал неподалеку от «Рыжего пса», еле заметно покачиваясь на двух якорях. К борту подтянули лодку, прежде болтавшуюся за кормой, и на берег отправилась первая партия людей и пустых бочек. Там, на широком пляже, их поджидали коллеги с другого корабля. Человек пятнадцать. Правда, праздно стояла едва треть, остальные возились со срубленными деревьями, работая топорами, пилами и огромными рубанками. Или поломка приключилась, или какие-то детали про запас делают, чтобы без дела не стоять.

Меня приставили к процессу извлечения пустых бочек из трюма и погрузке их на снующую туда-сюда лодку. А затем и самому пришлось покинуть корабль — на берегу потребовались мои руки.

Первые шаги на суше были неуверенными. Но я уже сталкивался с этим явлением — привык. Так что классической моряцкой походкой направился вслед за всеми в сторону рощи, где, судя по суете, и располагался источник пресной воды.

Мои выводы оказались правильными — воду брали именно там. Сам источник выглядел невзрачно: лужа с вытоптанными берегами. И вытоптали их не только что. Или место популярное и пользуется им не только родня Шнерхов, или эта семейка слишком часто сюда заглядывает.

Воду наливали с помощью черпаков, причем делать это приходилось очень аккуратно, не беспокоя муть на дне. Работа простая, монотонная, оставляла возможность поглядывать по сторонам в моменты, когда выливаешь в бочку, а слушать вообще непрерывно можно было.

Я этих возможностей не игнорировал, но ничего интересного не происходило до тех пор, пока от второго корабля не пришла лодка с очередной порцией пустых бочек. Помимо них прибыл пассажир, не задействованный на веслах. Еще издали мне стало казаться, что где-то я его уже встречал. Невысокий, толстый, но не обрюзгший. Эдакий аккуратный пончик с круглым лицом и неровной прической.

И тут я вспомнил.

Ну что за невезение! Этот мир не просто тесен — здесь не протолкнуться от знакомцев. Причем появляются они в самые неподходящие моменты.

Нар Гердо. Как он тогда представился: негоциант из статусного города Леполь. «Статусный» у демов обозначает, что вместо землевладельца-аристократа правит там наместник императора или префекта провинции. Хотя сейчас это без разницы. Встречался я с этим купцом при весьма специфических обстоятельствах. Корабль под названием «Беро», совладельцем которого он являлся, подвернулся моей эскадре по пути к Железному Мысу. Так как шли мы туда с целью грабежа, пренебрегать возможностью прихватить дополнительное судно под добычу не стали. Но и не зверствовали — никого при экспроприации не убили. Зачем проявлять жестокость в отношении мирных купцов, не оказавших даже символического сопротивления?