Ольга Шерстобитова - Нить волшебства

— Думаешь, что среди мастериц нет плохих людей? Поверь, зло есть в каждом из нас. И мы сами выбираем свой путь.

— Ты стал философом, — вздохнула я. — А почему остальные маги не требуют платы?

— У них сила иная.

— Это как?

Я натянула на себя широкую юбку, чтобы удобнее было танцевать, посмотрелась в зеркало.

— Вот ты — мастерица.

— Будущая.

— Будущая, — согласился менестрель. — Ты когда шьешь — вкладываешь в это душу.

Ну я, когда шью, ругаюсь, будто портовый грузчик. По крайней мере, так сказала Огана, вынужденная время от времени наблюдать, как я колю пальцы иголкой, пытаясь одолеть очередную вышивку. Но разочаровывать друга, для которого магия — самый желанный на свете подарок, я не стала.

— Ты отдаешь часть своего внутреннего света. И едва подаришь кому-то творение, получишь часть сил.

— Э…

— Варь, человек же радуется твоей работе, значит, делится своими эмоциями, а они подпитывают твою магию.

— А у боевых магов как?

— Они вкладывают в заклинания жизненные силы, поэтому каждое заклинание сокращает им жизнь. Боевые маги вынуждены требовать плату, понимаешь?

— А целители?

— Так же, как и мастерицы, их магия схожа.

Я кивнула, задумчиво кусая губу.

— Давай лучше репетировать, а потом прогуляемся по городу, — предложил Ромео.

— Фиону возьмем?

— Она платье ищет. Да и братья ее пригласили посидеть в кондитерской. Так что давай не отлынивай.

Я вышла на середину комнаты, вспоминая движения. Закружилась под затейливую мелодию, но через полчаса почувствовала себя взмыленной лошадкой, пробежавшей марафонский забег. Но куда деваться-то?

Мы репетировали до обеда, потом поели и отправились в город, изменив планы. Вместо прогулки пошли на городскую площадь, чтобы заработать хотя бы немного денег. Ромео сознался, что у него тоже нет теплой одежды, а сбережения ушли на подарок Фионе — маленький кулон-капельку, с которым подруга теперь не расставалась.

День выдался солнечный, погожий, и повсюду гуляли красиво одетые люди. Парочки держались за руки, улыбались и целовались, останавливаясь рядом с местом, где Ромео играл, а я пела. Степенно прогуливающиеся вдоль лавочек дамы с детьми или мужьями тоже к нам подходили, слушали и оставляли монеты, поэтому по паре золотых мы заработали. Да и я отвлеклась от своих мыслей.

Через пару часов мы с Ромео перекусили в кондитерской пирожками с повидлом и направились в МыШКу. По пути рыжик постоянно оглядывался.

— Меня не покидает ощущение, что кто-то смотрит в спину, — сознался он.

— У меня тоже такое было. Утром, когда мы бегали вокруг школы.

— Странно, да? — уточнил он. — Но угрозы вроде бы не чувствуется.

На этом разговор прервался, потому что Ромео стал невменяем, увидев Фиону. Кажется, рыжик и правда влюблен. У него глаза так сияют, что мне хочется расплакаться. На меня никто и никогда так не смотрел! Подруга же краснеет, смущается. Повезло им встретить друг друга.

Мы втроем дошли до моей комнаты, где Фиона отдала костюм для танцев — светло-голубой, расшитый золотыми монетами, и мы распрощались. Ромео пообещал, что придет за полчаса до начала бала, чтобы помочь выполнить обещание, данное магу, а Фиона дождется его в своей комнате.

— И как это понимать? — В голосе Ираса, появившегося в моей комнате, звучали злые нотки.

Я вздрогнула и повернула голову в его сторону. Последний час перед балом я решила отдохнуть, поэтому валялась на пушистом ковре возле камина, читая книгу сказок, выпрошенную у Арнавия. Она оказалась настолько интересной, что я увлеклась и открывшийся портал не заметила.

— Ты испытываешь мое терпение?

Маг, одетый в темно-синий камзол, расшитый черными переливающимися нитями, был прекрасен, как Посейдон, и зол, как голодный кракен.

— Варвара! Почему ты до сих пор не готова?

— Э-э-э…

Я почесала нос, с трудом приходя в себя. Ирас быстро оказался рядом, рывком меня схватил и приподнял над полом так, что наши лица оказались напротив.

— Ну?

— Так я не иду на бал, — выдала я.

Меня отпустили.

— Огана!

— Да, ваше высочество.

— Ивовых прутьев, пожалуйста, — холодно приказал он, небрежным жестом откидывая мешавшую прядь волос.

Саламандра не ответила.

— Да как ты смеешь! — Я окончательно вышла из ступора и возмутилась.

Меня смерили взглядом, которому позавидовал бы палач. Ну все, мало кому-то не покажется! И плевать, что принц! Я схватила со стола книгу и швырнула в него. Маг уклонился и…

— А-а-а!

Я рванула в сторону, помчалась по комнате, сшибая все на своем пути, потому что злополучные ветки небезызвестного дерева упали как раз между нами, а у меня началась… паника! Он же принц! Ему все можно! А я…

— Варя!

Ирас попытался меня перехватить, но я как-то на автомате (нервы подвели, не иначе!) подставила подножку, и он упал, увлекая меня следом.

— Ненавижу! Гад!

Я отчаянно билась в его руках, пытаясь выпутаться. Ирас вздохнул, наклонился и поцеловал. Какое-то время я сопротивлялась, но вскоре сдалась. Он не был грубым, скорее… нежным? Откуда взялся этот новый Ирас, о котором я даже не подозревала? Разум отключился, и на поцелуй я ответила, жадно касаясь его губ.

Он остановился и, тяжело дыша, оттолкнул меня. Серьезно. Просто оттолкнул, как будто я — ненужная вещь. Поднялся, подошел к камину, поднял ветки и швырнул их в огонь. Я села и тут же вздрогнула. Седые пряди волос у Ираса смотрелись странно и жутко. На лбу пролегли морщины, под глазами — тени, а скулы заострились.

— Ирас…

Не ответил, лишь посмотрел на меня каким-то безумным взглядом.

— Ты почему седой?

Маг нахмурился.

— Хотел бы я знать, почему на тебя не действуют маскировочные чары, — сквозь зубы процедил он. — Но, видно, не судьба.

— Так почему?

И тут же вспомнила, в чем дело. Я же не отдала ему обещанную плату, вот и…

— А я для тебя танец приготовила, а ты сразу…

Я всхлипнула и поднялась.

— Танец?

Голос Ираса звучал хрипло и удивленно.

— Мне не нужна твоя благодарность. Сыт ей уже по горло, — резко ответил он, потирая скулу, в которую я случайно ударила локтем, когда подставляла подножку. — Уже устал целителям объяснять, откуда прихожу с синяками.

Я вздохнула:

— Сядь.

Боевой маг с подозрением посмотрел на меня.

— Пожалуйста, — попросила я, закатывая глаза. — Я хочу тебе подарить этот танец, и никуда ты не денешься.

Ирас фыркнул, но злиться явно перестал.

— Настолько гложет чувство долга?