Надежда Мамаева - У волшебства запах корицы

— Как? — Короткий вопрос, заданный исключительно с профессиональным интересом.

— Ваш друг и наниматель Арий сам предупредил, что за мной будет слежка. Вычислять же особо не пришлось: меж вами и Нарией…

Леголасообразный недовольно скривился.

— Если бы не ваше падение, знакомых и приживалов в течение ближайших дней набежало бы не меньше дюжины. Тогда было бы не так просто найти ответ.

— Все, что ни случается, — к лучшему, — расхожая фраза нашего мира была как нельзя к месту.

Эльф поднялся с постели:

— Уже рассвело, — заметил он, бросив взгляд в окно. — На сегодня вам удалось вывернуться, как борейской анамне из-под рогатины змеелова, но сейчас, когда маски сняты, учтите: я буду следить за вами вдвое пристальнее.

— И все же я не ваша коллега по цеху, — бросила я уходящему эльфу.

Эрин на это мое заявление обернулся, стоя уже в дверях.

— Думаю, даже фразе: «Та, которую ты называешь Кассандриола…» ваш изворотливый ум сумел бы найти объяснение. Пока у меня нет прямых доказательств, от которых вы бы не смогли отпереться, но это только пока. Учтите, порою я одержим разгадкой секретов, а вы — сплошная тайна. И все же, как мне вас называть?

— Кесси, просто Кесси.

Дверь за ухмыльнувшимся эльфом закрылась, а я опустилась на колени. Фир, тут же выбежавший из своего укрытия, начал нарезать вокруг меня круги, причитая:

— Молодец! Я в тебе не ошибся! Думал, этот лопоухий тебя под орех раскатает, а ты! Ты!

Его воодушевленное стрекотание воспринималось мною лишь как белый шум.

— Фир, а тебе не надо оповестить господина Глиберуса, что мы выяснили, кто и как проклял его дочь?

— Так я уже, с вестником отправил еще вчера! — радостно выдал таракашка.

— Тогда иди, пробегись по замку, пошпионь за этим Эрином, послушай сплетни слуг…

— Зачем это? — опешил таракашка.

— Я хочу побыть одна…

— Ээээ, только обещай мне, что нервничать не будешь, — забеспокоился мой усатый дуэнья.

— Обещаю, — покривила я душой.

Как только таракашка просочился между дверью и половицей, я на непослушных ногах доковыляла до кровати и рухнула. Слез не было. Была банальная безнадежная тоска и грусть. Отчего именно — и сама толком не понимала. Мысли в голове присутствовали на редкость мрачные и апатичные: «Кассандриола скоро займет мое место, и чтобы ее не раскрыл этот ушастый, нужно побыстрее его спровадить. А Арий… надеюсь, он будет счастлив со своей настоящей женой». От этих размышлений на душе стало как-то особенно пасмурно. А вот логика подсказывала, что надо бы настоящей Кесси свести знакомство с госпожой Амнезией. Желательно притворной и частичной. Это облегчит ей существование здесь на первых порах. Дракон ничего и не заметит…

Я покрепче стиснула подушку и закусила губу. Лучше уж так, чем слезы. Полежав немного, встала и потянулась за пером и пергаментом. Судя по всему, у меня появилась привычка записывать, а потом листы, испещрённые мелким почерком, закидывать Фиру в пространственный карман.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

17.02.2016 по римскому календарю

20 травня 9785 года по веремскому летоисчислению

День, столь эмоционально начавшийся, просто не мог пройти тихо. После того, как я закончила райтинг-терапию, чернила, еще не высохшие, аккуратно пересыпала песком. Эх, кто бы мог подумать: промокашкой-то моя прабабушка последней в роду Русовых, наверное, пользовалась, а я вон в какой архаизм ударилась. Спасибо Фиру — научил, а то до этого вообще по полчаса над пергаментом сидела — ждала, пока чернила высохнут, прямо как лак на ногтях.

Описала все события прошедшего дня (стало значительно легче) и только, припрятав свою писанину в надежное место (таракашка придет — закину ему), собиралась поспать, как в спальню просочился мой усатый дуэнья. Именно что просочился, как туман в дверную щель.

— Хорошо, что ты уже встала! У меня такие новости, такие! — Членистоногий напарник буквально пищал от восторга.

— Что, нашли убийцу архимага?

— Нет, еще нет, но, судя по всему, я знаю, в чем именно он не хотел принимать участие.

— И в чем же?

— Смотри. — Фир, щелкнув лапами, достал из кармана желтые газетные листы. С важным видом развернув периодику, он для солидности выудил из пространственного кармана невесть зачем спрятанное там пенсне. Держа его одной из средних лап, таракашка, с видом представительного лондонского джентльмена, зачитал:

— Сегодня, 20 травня 9785 года, руководитель магического отдела новейших военных разработок нашего союзника, королевства Эйлат, господин Кейларгус Орей, сменивший на посту внезапно скончавшегося придворного архимага Багрима Крискора, объявил о том, что работа над заклинанием под названием «Грозовой шквал» закончена.

Новость и впрямь была значимой. Хотя бы потому, что там фигурировало имя убитого. Я выхватила у Фира газету и пробежалась взглядом по типографским строкам:

«Сие заклинание, по уверениям господина Орейя, обладает чрезвычайной способностью к поражению, распространяясь шквальной волной, в честь чего и получило свое название. Радиус его смертельного поражения, по уверениям нового архимага, — несколько лин, а частичного — до расстояния дневного конного перехода от эпицентра взрыва. К тому же остаточный эффект поражения от такого чародейства рассеивается в течение недели…»

Дальше читать не стала, газета выпала из рук. Перед глазами так и стояли Хиросима с Нагасакой… Так вот в чем не хотел участвовать архимаг! Вот его и убрали, найдя нового, сговорчивого. В голове мысли начали щелкать, как костяшки на счетах в руках опытной базарной торговки. И картина, которая вырисовывалась, была совсем не радужной. А тут еще слова Айвики про продажность короля и оружие… Война. Оружие. Война…

— Фир, скажи, Глиберус, отец Кесси, он что-то знал об этих разработках?

— Не знаю точно. Но вот то, что господин последние полгода разрабатывал реагент-закрепитель, чтобы заклинание в него впиталось, — было такое. Он еще по итогам работы гордился тем, что состав нужно только сильно разогреть, а лучше поджечь, и тогда сила заклинания высвободится. Что весьма удобно. Для активации такого не нужен будет сильный маг. — Таракашка поучительно задрал лапу вверх и запрокинул голову, отчего зайчик, порождаемый бликом его пенсне, заплясал на потолке.

Я не оценила ни гения придворного алхимика, ни речи членистоногого.

— Эх, ты! А господин, между прочим, на этот закрепитель полгода потратил! ночами не спал…

— Так ты все это время знал и молчал? О таком!