Вихрь Бездны (СИ) - Ольга Ружникова
— Тиан! — вырвалось у Октавиана.
Тот даже не вздрогнул.
— Это уже не он, — качнула головой Элгэ. — Уходите! Диего, девочку несешь ты.
— Я останусь с тобой! — Октавиан рывком поднялся на ноги, усталая рука легла на эфес. Узкая, исцарапанная, с огромным синяком чуть выше запястья. Камень? Или еще раньше — в бою?
— Не останешься. Диего…
— Диего — единственный, кто способен увидеть, где нас сожрут, а где — нет! — сорвался на крик Октавиан. — Лучше него о себе позаботится только Мирабелла!
Юноша шагнул вперед с явным намерением заслонить Элгэ. Мог бы не стараться — то, что всего несколько часов назад было Юстинианом, просто встало в пяти шагах от живых. Закрывая любой из коридоров — кроме того, куда они вошли.
2
— Октавиан, он заберет или меня, или нас обоих, — голос девушки прозвучал глухо.
И Рунос ее понимает. Кому захочется отдать и жизнь, и посмертие за нарушенную клятву? Смел не только тот, кто не боится вообще, но и кто способен преодолеть страх.
— Октавиан, ты должен вынести отсюда Эйду. Это — твой долг. И… считай, что моя последняя просьба.
Последняя. Станет ею, если Рунос не сумеет передать девушке… Потому что физически ему не успеть — уже не успеть!
Еще бы знать, в чём она поклялась!
Целитель, посохом защищаясь от всё чаще срывающихся с потолка камней, на пределе сил мчался вперед. Он уже рискует — и смертельно. Потому как прямая обязанность Белого Служителя Матери-Земли — вовсе не спасение жертв. Увы!
3
Брат послушался беспрекословно. Только теперь уже по его подбородку заструилась кровь.
Октавиан еще обернулся к Элгэ — прежде чем скрыться в туннеле. Губы дрогнули — словно хотели что-то сказать… что-то важное. Напоследок.
Не сказал. Или не посмел. Если это уже попросту не мерещится обреченной… на что? Лучше не задумываться. Всё равно оно уже сейчас произойдет.
Любому в такой миг захочется услышать что-то невозможно важное. Услышать, увидеть, узнать — перед смертью, посмертием, Вечной Бездной… Или куда еще уводят нарушенные клятвы?
Элгэ шагнула вперед — навстречу ожившему мертвецу.
Нечто двинулось к ней.
Путь к эшафоту сократился почти вдвое. Эшафоту? Или разверстой могиле?
За какие преступления в древности хоронили заживо? Кажется, в Ритэйне — жен-мужеубийц. А мужчинам просто запрещали жениться вновь… Мир всегда был несправедлив.
— Ты дала клятву… — мертвец шевелит губами.
Значит, бесстрастные слова не мерещатся. А вот глаза — всё так же равнодушны и пусты. Он не ненавидит и даже не мстит. Просто… выполняет долг.
— Ты нарушила клятву. Ты поклялась и солгала.
— Я поклялась и солгала, — эхом отозвалась девушка.
Она обещала не дать Юстиниану превратиться в чудовище. А сама бросила его на проклятом змеином алтаре. Не забрала с собой тело. И не позволила Диего.
— Что ты теперь намерен делать?
Элгэ Илладэн станет защищаться до последнего — хоть нечисть и не убить простым клинком. А серебряного нет.
— Ты пойдешь со мной. И разделишь мою судьбу.
Вот значит как. Может, это и справедливо. Но кто тогда спасет Алексу?
Почему не страшно? Элгэ только что узнала, что превратится в… такое. Пустые, холодные глаза — у кого они бывают? Память услужливо подкинула червленый узор на холодной рукояти кривого ножа. Юстиниан сейчас смотрит на бывшую жену мертво-змеиным взглядом.
Если Элгэ убьет себя — это спасение или нет?
— Не шевелись, — совсем тихо сказал… сказало ОНО. — Всё кончится быстро.
Как? Что превратит горячую кровь в ледяную? Что вытеснит из тела Элгэ ее саму — вместе с памятью, чувствами, душой? Или не вытеснит, а… смешается⁈
Омерзение пришло, но какое-то слабое, как едва уловимый запах гнили. Он сейчас исчезнет — стоит Элгэ перестать дышать.
— Сдержи клятву.
Поздно.
— Сдержи клятву.
Какую? «Обещаю в горе и в радости…»?
Навязчивый запах ладана и опостылевших свеч. Лицемер-священник отныне и навек связал Элгэ с чужим ей человеком. На радость родственничку — подонку и интригану!..
…Оглушающий выстрел. Ошалело-перепуганная толпа на глазах осознает: это не в них, адля них. Зрелище, о котором можно рассказать другим!
Кровь на плече Алексы.
Оседает в стременах так и не сдохший свинопринц Гуго…
Почему никто не направил пулю в грудь Элгэ Илладэн? У нее не девять жизней — она бы уже умерла…
И Диего никогда не приволокли бы на проклятый алтарь! Потому что у Валериана Мальзери не нашлось бы запасного варианта. Сестры Диего!
— Клятва!
Да, клятва. Повинуясь змеиным глазам, Элгэ сделала еще шаг. Клятва, и за нее нарушительнице придется…
— Сдержать!
«Я клянусь…»
Какая разница, которую, — если одна в любом случае будет нарушена?
— Я Элгэ Илладэн нир Мальзери, виконтесса Эрден, во имя древних, породивших меня…
Каких «древних», что она несет?
— … силой Лингарда и Илладэна…
Какого, во имя Солнечной богини, Лингарда⁈
— … выполняю клятву, данную мною добровольно и без принуждения.
Что⁈
Юстиниан вновь двинулся к жертве. Еще миг… и острие шпаги вошло ему под ребра… глубже. А крови — нет.
— Клятва, данная под принуждением — ничто в глазах древних! — Элгэ всё-таки спятила — хоть это хорошо! — Я выполняю лишь обязательства, взятые на себя моей собственной волей. Я убиваю тебя.
Эфес достиг груди жертвы — и кровь хлынула потоком. Алая. И потухли глаза… Теперь они — просто мертвы.
Мертвы как… Зал поплыл в сторону, а мир завертелся. Взбесившимся морским смерчем. Что… что происходит⁈
Элгэ на подгибающихся ногах попыталась удержать валящееся на нее тело — и рухнула на колени. Кажется, текут слезы. И мир расплывается. А у нее не осталось сил…
Юстиниан — мертв. Оно — что бы это ни было — покинуло тело. Но Элгэ — даже найди она силы хоть шевельнуться! — уже не найдет дороги на волю. Даже если сознание прекратит мутиться.
Как глупо — Элгэ впервые в жизни проваливается в обморок! Ей не пройти мимо жаждущих крови голодных теней, разбуженных глупцами в жреческих одеждах.
Хорошо хоть Диего выбрался!
Кажется, сейчас она исполнит и вторую клятву. Разделит судьбу супруга не только в горе и в радости, но и в смерти…
Глава 9
Глава девятая.
Квирина, Сантэя. — Эвитан, Лютена — окрестности Лютены.
1
Первым кинулся с расспросами Серж:
— Анри, где ты был⁈
А лицо — такое, будто Тенмар бросил бедного парня одного посреди леса на съедение волкам. Связанного по рукам и ногам.
Ну, лицо-то ошалело от тревоги — ладно. А здоровый, наливающийся сливовой лиловизной синяк под левым глазом
