Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

своими ранами. Мальчика, который однажды ступит на собственный корабль. Таша

никогда не смогла бы стать офицером, да и не хотела им быть. Ее модели

выглядели как обломки судов, а не как корабли.

Но у нее был талант к стратегии, который временами выбивал его из колеи.

Адмирал неуверенно потянулся за вином:

66

-

67-

— Волки и преследуемый лось. Я помню, как рассказывал тебе эту притчу.

Как волчья стая гонит и преследует стадо до тех пор, пока не определит самого

медленного, самого слабого, затем отделяет его от остальных и пожирает. Я

действительно помню, Таша. И я знаю, о чем ты думаешь: этот старик знает, как

вести войны, но не заключать мир. Ты забываешь, что моя жизнь началась не тогда, когда я поступил на службу в имперский флот. И, возможно, ты забыла, что я

повесил свой меч. Когда я поплыву на запад, это будет торговое судно, а не

военный корабль.

— Конечно, — сказала Таша. — Я сглупила. Иногда мне приходят в голову

глупые идеи.

— В данном случае более чем глупые. Разве ты не слышала, что я сказал о

Пакте? Если мы выступим против любого Бескоронного Государства, все

остальные повернутся против нас, и к ним присоединится Белый Флот Мзитрина.

— Ешь свой салат, Таша, — прошептала Сирарис.

— Война такого масштаба сделала бы Вторую морскую войну похожей на

двух сопляков, ссорящихся в ванне, — сказал адмирал, повысив голос. — Неужели

ты думаешь, что я стал бы участвовать в таком безумии? Я не шпион и не вестник

войны, девочка! Я посол!

— Прости, отец.

Адмирал посмотрел в свою тарелку и ничего не сказал. Таша обнаружила, что

ее сердце бешено колотится. Она редко видела его таким встревоженным.

Сирарис утешительно вздохнула и налила им по чашке кофе.

— Я так мало знаю о мире, — сказала она, — но мне пришло в голову, дорогая

Таша, что такое замечание — это, конечно, очень умно...

Ага, вот и оно, подумала Таша.

— ...но, сказанное в неподходящий момент, оно может… обеспокоить людей.

— Оно может стать катастрофой! — сказал Эберзам.

— Конечно, нет, дорогой, — сладко возразила Сирарис. — Если быть

осторожным, все недоразумения могут быть устранены. Разве ты так не думаешь, Таша?

— Да, думаю, — бесцветно сказала Таша. Ее руки под столом сжались в

кулаки.

— Час назад, например, — сказала Сирарис, кладя руку на руку адмирала, —

мы с Ташей вспоминали ту летнюю вечеринку в округе Мей. Представь себе, мне

пришла в голову мысль, что она швырнула своего кузена в живую изгородь. Когда

на самом деле он просто упал.

Лицо Эберзама Исика омрачилось еще больше. Он тоже был на вечеринке. Он

вынул руку из хватки Сирарис и коснулся головы за ухом, на месте старой раны.

Таша бросила на Сирарис пылающий яростью взгляд .

— Они такая возбудимая компания, эти кузены, — сказала консорт. — Я

полагаю, что между нашими семьями все еще существует трещина.

Еще одна пауза. Адмирал прочистил горло, но не поднял глаз.

67

-

68-

— Таша, утренняя звезда, — сказал он. — Мы живем в злое время.

— Прахба...

— Если Арквал и Мзитрин вступят в бой, — сказал адмирал, — это не будет

похоже на другие войны. Это приведет к гибели обоих. Смерть будет преследовать

народы от Беска до Гуришала. Невинные будут умирать вместе с воинами. Города

будут разграблены.

Теперь он поднял глаза, и несчастный взгляд, который Таша увидела в саду, был сильнее, чем когда-либо.

— Я видел такой город. Прекрасный город. Красиво возвышавшийся над

морем... — Его голос звучал так, словно был готов сорваться, но он сдержался.

Сирарис положила руку на стол.

— Это может подождать до утра, — твердо сказала она.

— Нет, это невозможно, — сказал адмирал.

— Доктор Чедфеллоу говорит, что ты не должен изнурять себя.

— Пошел он к черту, твой Чедфеллоу!

Глаза консорт расширились, но она придержала язык.

— То, что я сказала, было ужасно, Прахба, — пробормотала Таша, — но это

больше не повторится. Прости меня! Я не разговаривала ни с кем, кроме Сестер, в

течение двух лет. Это был просто неосторожный момент.

— Такие моменты могут быть смертельными, — сказал Исик.

Таша прикусила губу. Она подумала о Герциле.

— За смертью городов последует тьма, — сказал адмирал. — Тьма голода и

холода, тьма невежества, тьма дикого отчаяния. Каждая тьма ускоряет другие, подобно течению водоворота. Мы должны сделать все возможное, чтобы не

попасть в водоворот.

— Теперь я старше, — сказала Таша, чувствуя, как челюсти ловушки Сирарис

смыкаются на ней. — У меня больше здравого смысла. Пожалуйста...

Он поднял руку, призывая к тишине: мягкий жест, но не допускающий

противоречий. Таша дрожала. Сирарис слегка улыбнулась.

—