Ирбис. Том 3: Пепел Часть 1 (СИ) - Мошков Андрей
Сицилий обошел стол, на этот раз встав за спиной юноши, очевидно, тоже желая подтверждения правдивости услышанного рассказа. Зверолюд рассмотрел нутро артефакта для допроса. Оно оказалось весьма простым на вид: всего две пластины из темного гладкого металла без символов, похожие на страницы книги. В правой половине находился тусклый, едва светящийся прозрачный ромбовидный кристалл. Под ним был маленький переключатель, опущенный вниз. Слева же была вертикальная пустая трубка с пятью делениями на ней.
— Соври, — попросил юноша.
— Я тебя люблю, — процедил маг. Как только он это сказал, серебристая густая жидкость поднялась по трубочке, почти достав до четвертого деления, а затем вновь стекла в нутро правдосказ.
— В общем, так, — начал свой рассказ Алард, — поступил приказ «по-тихому» избавиться от двух связных, работавших на мятежников, перехватить доставляемое ими послание и через их детей выйти на других бунтовщиков. Приказ на казнь старших Ламбергов был уже подписан, когда я начал действовать.
Ирбис уставился на пустую трубку, в которой не появилось ни капли серебряной жидкости, будто пытаясь прожечь её взглядом.
— Сразу мне не сообщили имена моих целей. Только предполагаемый маршрут и время отправки. Нанял отставных военных из одной деревушки имитировать бандитский налет на торговый караван. Они ещё свой молодняк притащили… Потом пришла более точная информация о Ламбергах. Я присоединился к тем торговцам, чтобы быть поближе со связными в момент налёта. Затем к нам подсело это мохнатое чудо, — последовал кивок в сторону зверолюда, — первая часть нападения прошла почти по плану. Охранники оказали более серьезное сопротивление. Парочка погибла. Жаль их…
— Соври! — вновь потребовал Ирбис, желая проверить работоспособность артефакта, который так ни разу и не отреагировал на ложь.
— Ты меня не раздражаешь.
Серебристая жидкость заполнила трубку до второго деления.
— Доволен? — полюбопытствовал Алард.
— Угу…
— Пленников отвели в лагерь, где и усадили вокруг костров, в которые сон-травы побросали, чтобы лишних неприятностей избежать. Пока я ходил разговаривать со своими ребятами и устраивать «случайную» смерть старших Ламбергов, этот недоделанный герой как-то проснулся, сбежал и подслушал наш разговор. Затем освободил семейку предателей, попутно разболтав им все, что услышал. В итоге их отловили мои ребята…
— А Сатин⁈ — не выдержав, перебил рассказчика Ирбис.
— Хм… Обгадил ты мне последнюю часть дела по полной. Я по доброте душевной должен был за сиротками присмотреть, пока на них разнюхивающие гибель связных мятежники не выйдут. В итоге дети про меня узнали и точно всё бы разболтали. План провалился в бездну. Нельзя было оставлять их в живых. Собирался убить мелкую, как и остальную семейку. Но парень на коленях умолял пощадить сестру, да и мои ребята попросили… У одного из них зазноба в ближайшей деревушке завелась, пока они караван ждали. В общем, она ему говорила, что днём ранее девочка у них умерла. Провесил портал дотуда, они труп выкрали и на дерево вместо соплячки повесили. Твою Сатин один из моих ребят приютил. Если пепельные твари не разорвали, она должна быть ещё жива.
— Соври… — тихонько попросил мальчишка, упорно следя за остававшейся пустой трубкой. Тихо радуясь в душе тому, что девочка всё-таки пережила ту злосчастную ночь.
— Ты мой лучший друг!
Вторая словам мужчины, ртуть полностью заполнила прозрачную трубку.
— Ты… Вы… Ты и правда офицер Имперской разведки? — неуверенно спросил Ирбис.
— Да.
— Ал, — встрял в разговор Сицилий, — кто бунтовать удумал? Это граф Крамол?
— Нет… Этот просто по жизни всем не доволен и очень громко об этом орет.
— Кто тогда?
— Ну… Уши из леса торчат…
— И чего хотели?
— Акция неповиновения в Эриле на параде в честь Героя. Кстати. Благодаря перехваченным у Ламбергов шифровкам в письмах, удалось многих исполнителей пеньковым галстуком наградить ещё до того, как они задуманное исполнили.
— Что за акция неповиновения? — едва слышно спросил паренёк, а маг ему ответил: — Дрянь какую-то взорвать хотели возле марширующих на параде солдат.
Ртуть в трубке так и не появилась.
Парень выдохнул. Сейчас он не знал, что и думать о произошедшем. Чувства смешались, как и представление о том, что правильно, а что нет. Его попытка помочь, казалось бы, простым людям, могла вылиться во множество жертв. А конченый негодяй и убийца… В общем-то, негодяем и убийцей так и остался. Но выходило, что именно он делал правое дело. Хоть и кровавое. Происходящее вокруг мальчишки начало казаться ему слишком сложным для понимания. Слишком много с ним происходило вещей, подоплёки которых он не знал и от того мог принимать не верные решения. Подумав ещё раз над тем, как бы он поступил в той ситуации, зная, кем являются Ламберги и Хофман, зверолюд решил, что все равно бы попытался освободить из плена, но только брата с сестрой и лично вывести их в безопасное место. Он бы смог. Он бы не усидел на месте, оставив судьбу сирот в руках хладнокровного мага.
Ирбис начинал осознавать, что для верных решений ему нужны знания и понимание происходящего вокруг. И нет. Юноша так окончательно и не поверил в рассказ Аларда, подозревая, что тот умеет обманывать правдосказ. В лоб заявлять о возможном обмане не имело смысла, ведь правдивость ответа подтвердить не получится. А о новой попытке чтения чужих мыслей не могло идти речи. Хватило двух предыдущих и вызванного ими шума. Третей попросту можно не пережить. В конце концов, зверолюду просто хотелось верить в то, что Сатин все ещё жива. Не умерла из-за него, хоть и осталась без семьи. По крайней мере, эти мысли приглушали чувство собственной вины. Злость и обида на мага никуда не делись. Лишь поутихли, забившись в укромные уголки души, ища новые причины для своего существования.
— Эй. Мальчик, — пальцы Сицилия дважды щёлкнул перед глазами погрузившегося в размышления парнишки.
— Ч-что?..
— О! Очнулся, — констатировал результат своих действий командор, убирая со стола правдосказ, выключая его и возвращая назад на книжную полку. Тем временем Алард молча пересел на свой стул, освобождая кресло хозяина кабинета законному владельцу, который тут же его занял и обратился к зверолюду: — Ну так что, Дайн. Работаем вместе или как?
— Р-работаем… — кивнул Ирбис.
— Сицилий, выдай нашему новому сотруднику расписку о неразглашении и введи в курс дела, — велел Алард, — иначе он дурить начнёт.
Командор городской стражи порылся в ворохе бумаг у себя на столе, ища чистый лист. Только после его нахождения обнаружилась и пустая чернильница, содержимое которой растеклись по полу. Минута потребовалась на то, чтобы наполнить ее, и ещё пять, чтобы написать текст. Налив в кружку коньяка. Порывшись в ящике стола, хозяин кабинета достал маленькую круглую деревянную плашку, в которую была вставлена иголка, и окунул острие в спиртной напиток.
— Уколи палец и приложи его к бумаге. Тебе запрещается разглашать детали данной операции кому-либо, кроме уполномоченных лиц. Разглашение приравнивается к разглашению государственной тайны, — дав пояснения, Сицилий придвинул расписку о неразглашении и иголку к Ирбису. Прочитав написанное и уколов палец, парень оставил свой кровавый отпечаток на документе, который незамедлительно был убран в стол.
— Что я должен сделать?.. — тихо спросил зверолюд.
— Помочь мне, моей семье, — ответил командор городской стражи, — муж моей племянницы связался не с теми людьми.
— С мятежниками, — вклинился в рассказ Алард.
— С мятежниками… — нехотя кивнул Сицилий, — и его раскрыли. Мне пришло два приказа на казнь его и его жены, а также распоряжение о конфискации всего имущества их семьи… У них трое детей, и они останутся на улице.
