Шах и Мат - Кэмерон Джейс
— Льюис настоящий трус, — говорит Шахматист. — И знаешь почему? Один мудрец сказал однажды, если вы не в силах встать позади войска, которое защищает твою страну, не стесняйтесь встать перед ним.
Смех эхом разносится по стеклянному кубу, действуя на меня словно шоковая терапия.
— Надеюсь, ты готова, Алиса, — говорит он и мой куб движется по доске на два хода вперед, как в обычной шахматной игре. Я — белая пешка, и я только что начала игру.
Сквозь запотевшее стекло, я вижу, как черная пешка тоже делает ход. Две клетки также. Я знаю, что это значит. Это значит, что мой следующий ход — пронзить ее мечом.
— Есть у меня хотя бы маломальский контроль над кубом? — спрашиваю я. — Можно ли мне открыть его на своих условиях?
— Конечно, — отвечает он. — Просто скажи «шах».
В момент героического безрассудства, я кричу изо всех сил:
— Шах!
Стеклянный куб кренится, и я взмахиваю мечом, чтобы отрубить голову черной пешке. Но, должно быть, я слишком медлительна, потому что на доску брызжет кровь. Она моя, не иначе.
Глава 60
И всё же кровь не моя. Она черной пешки, которую я только что прикончила. Её голова катится по шахматной доске. Этот человек мне не знаком. Он пытался убить меня, вместо этого я убила его. Мы не встречались прежде, и точно больше не встретимся, если только в аду.
Внезапно я сознаю, насколько уродлива война.
— Не переживай за нашу смерть, — кричит мне Фабиола, ее стеклянный куб открывается. — Он использует нас… меня по большей части, чтобы добраться до Кэрролианского Рыцаря.
— Как? — кричу я, собираясь перейти на клетку ближе к ней.
— Не пытайся уйти с клетки — отчаянно кричит Фабиола. — У нее есть невидимое электрическое поле, которое поджарит тебя, стоит тебе выйти за пределы!
Её слова, словно кончики пальцев, ловят меня на самом краю. Я замираю на месте и спрашиваю её:
— Откуда тебе это известно?
— Я конструировала их! — признается Фабиола. — Это позволяет нам убить противника в пределах досягаемости меча, но нам самим никогда не выйти за пределы клетки, если только не твоя очередь делать ход в игре.
— И в чём смысл всего этого? Любопытно.
Фабиола колеблется, поднимая наизготовку свой Вострый Меч.
— Он хочет обмануть тебя, чтобы выиграть.
— Обмануть меня?
— Он использует тебя, чтобы выиграть битву на шахматной доске, поскольку знает, что ты чуть что, готова на мое спасение, и если ты одержишь верх, произойдет нечто такое, чего он ждал все эти годы.
— Дай угадаю, — говорю я. — Найдется Кэрролианский Рыцарь?
Фабиола кивает.
— Так отдайте ему этого дурацкого рыцаря, если это спасет всех нас! — Королева Червей прыгает на черной клетке, её стеклянный бокс тоже открыт. — Отдайте ему всё, что он хочет, или он убьет нас!
— Заткнись! — кричит Маргарет Королеве со своей клетки в самом дальнем углу. — Ты мелкая злая коротышка.
— Я отрублю тебе голову, если выживу, — предупреждает Маргарет Королева.
— Прекратите! — кричу я. — Вы обе! Быть может, пришло время нам всем встать на одну сторону, иначе мы умрем, и Шахматист получит коня. И кто знает, что он сделает тогда?
— Неплохо сказано, Алиса, — замечает Королева. — Почему бы не начать с того, что ты играешь не на своей стороне?
— Что Вы хотите сказать?
— Ты на белых клетках. Тебя там быть не должно. Хватит притворяться. Пиллар совсем задурил тебе голову, — спорит Королева. — Иди сюда, милая. Присоединяйся к своей Королеве.
Я понимаю, что оборачиваюсь и смотрю на Фабиолу. Её взгляд непроницаем, и я не могу прочесть его.
— Что скажешь, Белая Королева? — спрашиваю я у неё. — Всё еще считаешь, что моё место на стороне черных?
— Я больше понятия не имею, кто ты на самом деле, — отвечает Фабиола. — Я уверена лишь в одном — я убью тебя, если ты присоединишься к Алой Королеве.
— Боже, Фабиола, — вздыхаю я. — Отчего ты стала такой жестокой? Ничего не понимаю. Сперва, ты подбадриваешь меня не поддаваться на уловки Шахматиста, потом обещаешь убить.
— Я всю жизнь посвятила этой войне, Алиса, — возражает Фабиола. — Порой перед собой я вижу не людей с чувствами и сердцем; я вижу лишь черное или белое; Инклингов и Черные Шахматы. Если ты, во имя всего святого, встанешь на сторону Черных Шахмат, я клянусь, что убью тебя.
— Не вставай на её сторону, Алиса, — говорит Маргарет.
— С чего это тебе говорить нечто подобное? — уж от неё я такого не ожидала.
— Я стою на темной стороне, — говорит Маргарет. — У меня свои на то причины, но поверь мне, темная сторона обещает тебе влияние, славу и много денег, но спать по ночам ты перестанешь.
— Тогда почему бы тебе не уйти, Маргарет? — спрашиваю я.
— Я настолько увязла в коррупции, что выхода для меня уже нет, — отвечает она. 0 И хотя я призываю тебя не присоединяться, это не значит, что я не убью тебя, если ты окажешься на нашей стороне.
— Это просто поразительно, — я всплескиваю руками, пораженная их логикой. — Кажется, сегодня всем не терпится прикончить меня.
— Включая меня, — смеется через динамики Шахматист. — Теперь довольно мыльной оперы, давайте сражаться на шахматной доске.
— Что ты задумал? — спрашиваю я.
— Я отключу электрическое поле, и белой армии придется сражаться с черной.
— Это же сумасшествие, — возражаю я. — Я могу погибнуть. Фабиола может погибнуть, и ты никогда не получишь своего рыцаря.
— Ты не погибнешь, Алиса, не от рук черной армии, так же как и Фабиола, и знаешь почему? — спрашивает Шахматист. — Потому что вы обе были на темной стороне. Вы знаете как убивать и выигрывать. Ты, Алиса, самый отважный воин, идеальная пешка и машина для убийств. Все рано или поздно подчиняется тебе. И как только ты победишь, шахматная доска откроет координаты Кэрролианского Рыцаря.
— Я знаю, что раньше была на темной стороне, — говорю я ему, — но Фабиола?
Шахматист громко смеется.
— Ты не знаешь, да?
— Не знаю чего?
— Разве ты не видишь татуировки на её руках? — говорит он, и я бросаю взгляд на Фабиолу. — Думаешь, они с тех времен, когда она была бесстрашным воином и Белой Королевой в Стране Чудес?
Я вопросительно смотрю на Фабиолу.
— Я, как и ты, — говорит она, пристыжено. — Когда-то была одной из Черных Шахмат.
Ад над моей головой застывает. Невероятно осмыслить то, что она сказала.
— Почему, как ты думаешь, я хочу убить тебя? — говорит она. — Не из-за того
