Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! (СИ) - Юраш Кристина

И переглянулись.

Ой…

Что это за странная дудочка? Может, это очередные происки Весны?

— Опять… — замерла я, чувствуя, как меня отключает.

Дудка перестала играть, а я очнулась почему-то на улице, придавленная Бураном. Огромный медведь лежал на мне и орал: «Держу!!!»

— Ты это! Прекращай из окон прыгать! А то мы не поспеваем! — ужасался Буран. Взмыленная Метелица только-только выбежала из дворца, хватая меня за шубу и пытаясь затащить обратно.

— И сосулькой тыкать прекращай! А то схватила и начала: «А ну быстро отошли!» —   опасливо смотрела на меня Метелица.

— Я честно! Я не хотела! Я бы вас никогда не обидела, — обняла я медведя и волчицу. — Просто… эта страшная дудочка… Я видела поляну, которая оттаяла… И как только играет дудка, я снова оказываюсь у этой поляны… Не понимаю, что происходит! Леший занят личной жизнью, Весне еще рано, Ягиня на такое не пойдет! Кто же это?

У окна дежурил Буран. Метелица держала пост возле двери. Я вцепилась в кровать, стараясь держать себя в руках.

— Опять, — прошептала я, успевая закрыть уши подушкой. Даже сквозь нее я слышала мелодичную музыку, которая вдруг резко оборвалась.

— Нет! — послышался страшный крик.

Я бросилась к окну, видя, как из лесу в одной легкой рубахе вышел… светловолосый парень. Он выронил дудку и упал на колени, глядя на заиндевелые ленты. Его руки прикасались к пестрым лентам, украсившим елку.

— Сестрица, нет! — зарыдал парень, пряча лицо в руках. — Сестрица… Милая…

— Так вот он! — ужаснулась я, глядя на паренька. Он не был похож на маньяка, который специализируется по Снегурочкам!

— Не ходи!!! — предупредили меня, пытаясь загородить проход.

— Отомщу! Всем порождениям холода отомщу, — зарыдал парень, прижимая к лицу ленту. Как ему было не холодно в одной рубашке, для меня оставалось загадкой!

Я не выдержала, бросилась из дворца.

— Значит, это ты играл на дудке, — начала я, видя, как юноша обернулся. Одет он был бедно. На плече у него была старая кожаная сумка, а рядом на снегу лежала та сама дудка, которую он сгреб рукой. В глазах парня сверкнули слезы.

— Ты кто вообще такой? — спросила я, слыша, как за мной бегут Буран и Метелица.

— А ты кто такая? — дерзко спросил парень. Холодный ветер обдувал его рубашку. Вид у него был простоватый. Волосы светлые, кудрявые, нос картошкой, глаза большие… Прямо сказочный Иванушка из детской книжки.

— Я — пастух! Меня Лелем зовут! А ты… — посмотрел на меня нехорошим взглядом Лель. — Я знаю, кто ты…

Он потянулся за дудкой.

— Ты — Снегурочка! Порождение стужи! — произнес он, растирая рукой слезы. — Ничего! Раз забрал Карачун у меня сестрицу, так я заберу у него Снегурку.

— Сестрицу? — удивилась я, вспоминая девушку, привязанную здесь. — Погоди! Это не та девушка, которую здесь привязали?

— Она! — сверкнул глазами Лель, поднося дудку ко рту.

— Я знаю, где она! Она у Лешего! Я ее к Лешему отправила, чтобы не замерзла насмерть! — выкрикнула я, видя, как Лель на секунду замешкался с дудкой.

— К Лешему? — удивился Лель, глядя на ленты, потом на меня. — Не врешь?

— Кормят там не очень, но зато тепло! — вздохнула я, с ужасом глядя на его дудку. Ничего себе дудочка у пастушка! — Так что жива твоя… сестрица… А ты почему не помешал им? А? Раз такой заботливый?

— Как снег повалил, стали девку на деревне выбирать! — заметил пастух, вертя в руках дудку. — А мою сестру жених бросил… Вот и взяли ее… Сама просилась! А я… Я скот пас… Не успел! Вернулся, а ее уже в лес увели!

— Зимой? Скот пас? — удивилась я, глядя на пастуха с недоверием.

— А что такое? — дерзко заметил Лель, поигрывая дудочкой в руках. — Смотри! Только в сторону отойди! А не то растоплю ненароком!

Он заиграл, а я стала медленно отходить в сторону. Снег под ногами таял, а прямо из земли появлялись первая трава…

— Ничего себе! — ужаснулась я, приподнимая шубу. — Только я прошу, не играй больше ту мелодию! Иначе…

— Леший! Хозяин! — крикнул Лель, удивляя меня все больше. — Сестра моя и правда у тебя?

— У нас!!! — внезапно послышался голос Беллы Болеславовны. Он был таким громким, что его слышал весь лес. — И жоних ее у нас! У нас тут профилактическая беседа на тему семейных ценностей! С рукоприкладством! Так что не мешайте воспитательно-пытательному процессу!

— В девицах скромность я ценю превыше бесстыдства! И робость взгляда, и пугливый трепет. Чтоб не двумя руками обнимала, а одной! — послышался возмущенный голос Мизгиря.

— Я тебе сейчас руку оторву! И жену будешь одной рукой обнимать! — послышался суровый голос Беллы Болеславовны.

— А ведь он прав! — поддакнул скрипучим голосом Семен Семенович.

— Ты помнишь соседского мопса? — послышался строгий голос Беллы Болеславовны.

— Помню, — опасливо ответил Леший.

— Еще одно слово, и вы станете на одно лицо! — рявкнула Белла Болеславовна.

— Все! Молчу! Молчу! — стушевался Леший.

— Так, на чем мы остановились? — голос становился тише, пока не растворился в завываниях метели.

Мы стояли возле моего дворца. Ледяной ветер трепал простую рубахи кудри.

— Только я прошу тебя! Не играй ту мелодию! Хорошо? — попросила я, радуясь, что все нашли друг друга! Не зря я тогда девочку отогрела! Не зря ее к Лешему послала!

— Иначе растаешь? Ладно, за то, что сестрицу спасла, не буду! Смотри! — рассмеялся пастух. Он снова поднес дудку, играя… А я с удивлением отходила вместе со снегом, глядя на то, как посреди зимы расцветали цветы. Это было так удивительно, что я застыла на границе снега, любуясь маленьким островком весны.

Где-то в избушке Лешего бушевали страсти.

Я уже собралась опасливо уходить! Мало ли, что у этого пастуха на уме!

Вдруг позади меня послышался голос Леля. Он стоял посреди маленькой полянки.

— Держи! — крикнул он, а я обернулась. В меня прилетел букет… подснежников.

— Не может быть, — обалдела я, глядя на весенние цветы. Я была уверена, что никогда больше не увижу подснежники, а тут… целый букет.

Я никогда не питала слабости к первоцветам. Но сейчас я смотрела на них, словно зачарованная!

— Я знаю, что век Снегурочки короток. И с первыми весенними лучами тебе растаять суждено, — послышался грустный голос пастуха, пока я собирала цветы. — Вот тебе маленькая весна… За сестрицу мою…

— Спасибо, — удивилась я, зарываясь лицом в букет первоцветов. Маленькие льдинки стекали по моим щекам, падая в цветы. Мои руки дрожали, но не от холода. Я была уверена, что никогда не вдохну аромат цветов…

Прижимая к себе букет, как драгоценность, я шла в ледяной дворец. Это было настолько чудесно, что у меня сердце замирало. А льдинки слез катились не переставая.

Я нашла что-то похожее на ледяную вазу и поставила в нее подснежники. Они были такие маленькие, такие славные, что я лежала на столе и смотрела на них… Где-то блестели драгоценностями ларцы, а я гладила нежные цветы, вспоминая то самое весеннее настроение, от которого хотелось влюбиться с размаху в первого встречного.

Это был самый лучший подарок, который я когда-либо получала!

Несколько раз я теребила их рукой, чтобы убедиться в том, что они настоящие.

— Невероятно, — вздохнула я, улыбаясь каждому цветку. На ледяном столе, в ледяной вазе под завывания вьюги, нежные весенние цветы выглядели, как маленький лучик тепла.

— Ты погляди, — послышались голоса зверей, когда я с непередаваемой нежностью смотрела на подснежники. — Неужто пастух приглянулся?

— Нет, вы не понимаете, — вздохнула я, вспоминая красивые плечи, холодный взгляд и нежные губы. — Это моя маленькая весна!

Не знаю, сколько времени я провела, тормоша цветы и задумчиво вспоминая все весны, которые я пережила. Их было не так много.

В странном, мечтательном настроении я улеглась спать. В жизни было столько вещей, которые я раньше не замечала!

Утром я проснулась и бросилась к цветам. Но они уже замерзли. Безжизненные, осунувшиеся, они висели по ободку вазы, словно носки на веревке.