Самая старшая (СИ) - Белова Полина

- Я так никогда мастером не стану! – кипятился Федя, когда мы находили время для разговоров между поцелуями.

Все старшие братья и сёстры Феди уже были женаты или замужем. И две его младшие сестры уже сговорены. Это я понемногу выспросила у парня за целое лето отношений.

- Я пока один остался - свободным, как ветер! -  смеялся как-то Фёдор по этому поводу.

А я ждала, что он позовёт меня замуж. Или, хотя бы, намекнёт на это. Но, увы… Царевич молчал. А я всё мучилась: как быть, когда он попросит меня выйти за него? У меня же дети… Но и замуж за Федю очень хотелось. Целовал меня так, что голова кругом шла. А как ласкал! Развяжет, бывало, тесёмки у ворота и ладонью за пазуху проберётся, грудь сожмёт, соском играет и шею целует, целует. Всю ночь так бы сидела с ним на лавочке… Иногда вспоминала, что в прошлой жизни тоже, было время, целовалась и не только, но ничего похожего не ощущала. Или мне так кажется потому, что слишком давно это было, и уже будто и не со мной.

Глава 24

Глава 24

Лето прошло так быстро, и так медленно…

Быстро потому, что мне остро не хватало времени на всё и всех, особенно, на личную жизнь. А медленно потому, что очень многое успело произойти за эти три месяца.

Прежде всего, немало порадовал результат воплощения моей идеи с игрушками… Афанасию так и не пришлось постоять с работами младших Кузнецовых на рынке. Первую и, кстати, последнюю, партию наших товаров для детей, оказавшуюся на рынке, разобрали сами торговцы.

Зять только начал красиво раскладывать изделия по размерам, цветам, наполнению, когда враз пошла бойкая торговля. Он, не спеша доставал из короба по одной игрушке, сам с удовольствием рассматривая каждую, когда появились первые заинтересованные покупатели – торговцы, прилавки которых были справа, слева и напротив.

Потом, заметив живой интерес соседей Афанасия по торговому месту, подтянулись остальные продавцы с рынка и самые ранние покупатели. Несмотря на цену в несколько раз выше себестоимости, зайцы, мишки, поросята, прочая игрушечная живность и мячики, всё же, были значительно дешевле мягких игрушек, которые продавались в лавках, при этом, были удивительно забавными.

Разноцветные зверушки так и не успели расположиться на прилавке Афанасия. Каждая следующая игрушка продавалась, едва зять доставал её из короба. Дошло до того, что покупали яростно орали зятю требование продавать по одной игрушке в руки. Люди были рады неожиданно совсем недорого порадовать своих детей.

- У меня двенадцать детей! – кричал на это пожелание очереди торговец столярными изделиями.

- Ага! Только у половины из них уже свои семьи! – возразил кто-то.

- Ну и что! Так у них же внуки!

- Так теперь что? Всех зверушек себе заберёшь?

- Поиграют твои дети одной цацкой, по очереди!

- Нет, вы только посмотрите на эту проказливую мордашку у кошечки! Так и хочется погрозить ей пальцем: «ну-ну-ну!».

- А какой умильный щенок!

- А мячик такой лёгонький! Отлично летает! Что там внутри?

- А на этом поросёнке можно спать вместо подушечки. Моя доченька будет счастлива! Спасибо, Афанасий Никитович!

В тот же день абсолютно счастливые дети торжественно протянули мне свой заработок. Для Никиты, Максима и Миши он был первым, а для Нади – впервые таким большим. Её розочки неплохо продавались, но больших денег не приносили.

Даша с Таней и Лизой были в огромном шоке от того, что мелюзга заработала столько же, сколько они. Они были удивлены настолько, что, все трое, наперебой подробно допрашивали Афанасия о торговле игрушками, не в силах поверить.

Парни, которые, не разгибая спины, шили матрасы, только уважительно поздравили младших братьев и Надю. Егор, Стёпа, Андрей и Коля ещё не почувствовали вкус собственноручно заработанных денег. Хоть Саша и получил аванс за матрасы, сумма была небольшой, и мы потратили её на материалы для работы. Существенный доход от этого дела получим только, когда отработаем весь заказ. Поэтому их уважение к мелким было искреннее и с ноткой белой зависти. Надя, Максим, Никита и Миша чувствовали этот посыл от старших братьев и были по-настоящему горды собой и счастливы. А с ними и я…

Но, и это не всё. У Афанасия рано утром следующего дня появился представительный мужчина и предложил за лекала игрушек и патент на них такую баснословную, с точки зрения свекрови, сумму, что она, бедняжка, в тот же день слегла с мигренью. Слишком велико было её разочарование, когда сын отправил этого мужчину на улицу Сорокину – договариваться со мной.

А я… Подумав, я отказалась от несомненно выгодного предложения, решив, что всех денег не соберёшь, а детям интересно самим делать игрушки и хорошо зарабатывать на этом.

Тогда мужчина, оказавшийся владельцем одной из лавок с игрушками и хозяином мастерской, в которой они производились, оставив пока вопрос о продаже полных прав на наши изделия открытым, предложил продавать наши работы через его лавку. При этом цену давал хорошую и за товаром обещал присылать своего человека. Я согласилась.

Так наши игрушки начали красоваться на витринах лавок рядом с шикарными куклами, игрушечными экипажами, лошадками на колёсиках и большими зайцами и медведями. Они уступали другому представленному товару в шикарной красоте и основательности, но бесконечно выигрывали в цене и уверенно держали планку отличного внешнего вида, забавного и милого.

Кстати, однажды я заглянула в лавку, просто полюбоваться. Задумчиво покатав расписную лошадку на маленьких деревянных колёсиках, я подумала о том, что она прекрасна, как живая, честное слово!

- А почему бы Вам не делать, кроме таких моделей, лошадки-качалки? - предложила я.

- Как-как, Вы говорите, Машенька? Лошадки-качалки? – живо заинтересовался хозяин лавки.

- Ну да, - ответила я и набросала ему эскиз. – Вот здесь ручки, чтобы держаться, вот здесь подставки для ножек, сиденье, внизу – две дуги. Их можно делать подешевле, обозначив из дерева только голову лошади, даже не расписывать красками, а можно подороже, такими как эта прекрасная лошадка на колёсиках. 

Лавочник пришёл к нам домой через две недели, и руку мою поцеловал, и за патент на лошадку-качалку хорошо заплатил.

- Маша, не перестаю тебе удивляться, - зачарованно протянула Лиза, пересчитывая серебро. – Ты же ничего не делала! Придумала, нарисовала и заработала за несколько минут столько, сколько мы все вместе за четыре месяца долгого и старательного труда.

Что тут скажешь… Гордиться-то мне особо нечем. Не мои это идеи… Только не скажешь же об этом! Но грустить о том, что я на самом деле совсем не гениальная, ни к чему! Хорошо то, что у меня уже не все деньги уходят на содержание семьи, материалы для работы и прочие расходы. Начала образовываться очень приличная кубышка на чёрный день!

А ещё… три месяца смотрела я, как мальчики мои спину гнут и глаза портят, делая сотни аккуратных стежков. Смотрела и думала о том, как не хватает нам швейной машинки! Хотя бы такой, как у моей бабушки была, ручной. Благодаря новой школьной программе в последние годы я читала своим ученикам историю создания швейной машины и готовясь к предмету детально изучила тему. Да, и так, неплохо разбиралась с бабушкиным раритетом. Сколько шила на ней, сама смазывала, сама ремонтировала по мелочи. Конечно, у меня самой, позже, уже была электрическая ножная… с кучей режимов…

Не было никакого смысла пытаться делать прототип самой первой швейной машины. Я помню рисунок её механизма. Она воспроизводила движения рук швеи, имела иглу с двумя остриями и отверстием посередине, полностью копировала ручной шов, была неудобна в эксплуатации и часто ломалась. А вот машинка Зингер или что-то подобное, да хотя бы такая ручная машинка, как была у моей бабушки, нам Кузнецовым очень пригодилось бы. Полной уверенности, что получится правильно нарисовать, сделать и собрать все детали у меня нет. Хотя вроде бы все они стоят перед глазами, но… Это не коврики с игрушками и не печенье с конфетами, которые любая хозяйка делать сможет. Это механизм!