Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Радует только то, что моих действий мастер по-прежнему не видит. Но если я сделаю это с его печатью, то, даже если он ничего не почувствует, то такое представление над моей головой вряд ли пропустит. Значит, только второй путь. Я восстановил свою пробную печать, стёр надпись. Помедлил, проговаривая про себя придуманные слова. Спеша, слыша, как приближается с вопросами Воин, принялся вписывать их. «Запрет. Не выдавать своего таланта. Не сообщать об украденном фиале». Если первую половину слов я нарисовал привычно и быстро, то каждое новое стало ощутимо наваливаться на меня усталостью. Ноги дрожали всё сильнее. Если я правильно понял всё сказанное Кадором и седым, то создание печатей расходует силу души или дух, если это не одно и то же. А меня сначала придавил старик Кадор, затем этот командир охраны. Это наверняка заставило меня потратить свой дух на противостояние. И теперь мне его не хватает! Если раньше, в деревне я просто ощущал, как тяжелела голова, будто после кучи задач на дроби, а последние печати давались мне как тяжёлый груз, то сейчас ко всему этому добавились слабеющие колени.

Теперь понятно, почему они все пользуются языком древних. Такое ощущение, что каждый новый знак требует больше силы, чем предыдущий. Если у них такие же сложности, то сокращение условий это первое, что приходит в голову. Один символ — одно понятие. Просто идеально. Жаль, что это не для меня. Мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Такие мучения, чтобы купить техники! И тут меня снова накрыло испугом. Я вспомнил, что у меня есть ещё кое-что, что можно назвать тайной. Техника, что досталась мне от Орикола! Это не преступление, это только моя вещь, честно купленная, которую я скрываю не от Ордена, а от завистливых людей. Но если я сейчас расскажу о ней? Кто знает, как действует это дарсова печать и почему мастер Указов считает, что её будет достаточно? Дарс! Раньше, с тем же Ориколом и этим безопасником, хватало моего убеждения, чтобы обмануть их. Но полагаться сейчас на это? Не стоит рисковать! Пришлось менять второе условие в своей печати. Надпись стала чуть покороче. И то, слово «тайны» я дописывал в печать уже на одном упрямстве, едва удерживаясь от того, чтобы не помочь себе движением рук. Отправляя печать к своему телу, туда же, куда и первую, вниз на ногу, я отчётливо почувствовал, что она тянет из меня силу. К счастью, всего лишь из меридианов. Если бы и на это был нужен дух, то это стало бы моим концом. Либо я упал бы, либо она сорвалась и рассеялась.

— Твой талант?

— Тяжёлый меч!

Это уже Гунир. Со всеми этими размышлениями, пусть и промелькнувшими словно молния в небе, я едва успел. Но даже не смог перевести дух, как сердце снова дрогнуло холодея. Мои оставленные без присмотра печати — двигались, поднимаясь выше, туда, где седой мог их заметить! Первая, малая уже находилась на уровне груди. Я тут же стёр её. Это чуть приободрило меня. Видимо, потраченная на неё сила души вернулась ко мне. Кроха, но в моём состоянии она оказалась весьма кстати, уберегая меня от беды. Большая, важная печать сразу же замерла на месте, снова начав слушаться меня.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Я презираю его!

Я невольно повернулся налево, ошеломлённый услышанным. Это действует даже так? Не зря я перестраховался. И что теперь?

— Щенок, — презрительно хмыкнул Воин и шагнул дальше.

— Твой талант?

— Следопыт.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Ничего.

Ещё шаг. Дознаватель напротив меня. Тяжёлый, холодный, пронизывающий взгляд карих глаз. Я глядел в них всего миг. И опустил глаза, боясь, что он сможет что-то понять просто по их выражению. Заставил себя дышать так, будто стою в форме силы. Вдох и выдох одинаковой длительности. Вот только сердце стучит в два раза быстрее, чем обычно, выдавая меня.

— Твой талант?

Я ощутил как та мягкая лапка, что по-прежнему касалась моей головы, стала весомей, ощутимо надавила на затылок и тут же ослабла, снова становясь едва ощутимой. А вот своей печати я не ощущал.

— Копьё, — неожиданно выдал мой язык.

— Что ты скрываешь от Ордена?

Снова давление на затылок, в этот раз гораздо сильнее, голову пронзило быстрой вспышкой боли. Я невольно прищурился. Хорошо, что я смотрю в стол, и он не видит моих глаз.

— Ничего.

Дознаватель шагнул дальше, а моё сердце сорвалось в заполошный стук, больше не слушаясь моих уговоров. Получилось! Не знаю, как это всё действует, но у меня всё вышло!

— Твой талант?

— Нету.

— Что ты скрываешь от Ордена?

— Так, это. Обряд провели. Прадед, как умирал, мне силу передал.

Теперь я повернул голову направо. Мир тоже сумел меня удивить. Вот и ответ его скачку через звёзды. Всё дело совсем не в траве. В Нулевом это шестой пункт о «Порядке возвышения». Седьмой — формы, что дала мне Виликор и которые открыто продаёт в городе её отец. Значит, они разрешены в Первом. А обряд? Воин молча шагнул через проход между столами, дав мне ответ на этот вопрос. Разрешено. Стоило ли это скрывать Миру? Дальше я не интересовался ответами, которые давали остальные мои одноклассники. Мне это было уже неинтересно. Я жадно прислушивался к словам мастера Указов. Но к сожалению, самое простое я уже, видимо, пропустил. Часть слов я, вообще, слышал первый раз и о их значении мог только догадываться. Я понимал общий смысл, но терял самую суть объяснений, что он давал своему ученику. Обидно. Мой странный, невольный урок, который я даже не понимал, прервал решительный голос.

— Приступим.

И ощущение прикосновения к голове тут же исчезло. Похоже, время, отмерянное седым, вышло.

— Старшая!

Виликор сгребла со стола перед седым кучу свитков, разнесла по столам. Всем. Положила даже Гуниру. Я внимательно осмотрел свой, не решаясь открыть без разрешения. Небольшой, шириной всего в ладонь и совсем не длинный свиток. Едва один оборот текста. Пару раз я видел такие у торговцев в Пустошах. Хотя этот дороже и необычней. Ткань, а не бумага скатана на что-то, больше всего напоминающее полированную кость. Торчащие рожки основы белые, чуть с желтизной.

— Разворачиваем. Напитываем силой неба до тех пор, пока основа не почернеет. Добавляем каплю крови на текст. Кто не умеет читать, просит помощи послушников. После этого уважаемый мастер добавит свою силу и контракт на обучение между вами и Орденом будет заключён. Вам откроется доступ к техникам.

Я взял свиток. Лёгкий, едва ощутимый в руке. Потянул край, разворачивая его. Короткий текст красными чернилами. Выглядит как написанный от руки. Совсем не мастером каллиграфии. Я, если мама стояла за спиной, поднапрягшись, мог не хуже.

Контракт души.

Клянусь сохранить в тайне небесные техники, которым меня обучат в Ордене.

Не буду обучать им. Не буду передавать их.

Не буду создавать их описание.

Клянусь отслужить год на благо Ордена.

И всё? Эти шесть строчек весь контракт?

— Наполняйте!

Новый громкий приказ Дигара заставил меня поспешить. Кость на моих глаза и впрямь принялась темнеть. Минута, изрядная часть моих сил, пропавшая в свитке, и он окончательно почернел. Даже ткань.

— Кровь!

Я замер, не понимая как её добыть, но оглядевшись, увидел, что способов на самом деле много. Кто-то прикусил себе палец до крови. Кто-то, похоже, укусил себя за язык или щеку и просто сплюнул на свиток. Но я воспользовался третьим способом. Потянул меч из ножен, и под внимательным, немигающим, взглядом охранника мастера уколол палец остриём. Вернул цзянь на пояс. Перехватил свиток. Мазнул по ткани, оставляя кровавую черту. Но через секунду она исчезла без следа, а красные чернила принялись светиться.

Снова ощущение лапы внутри. Над стоящими передо мной учениками повисли пустые печати. Такие же, как делал я — ярко-красные. А свиток в моей руке дрогнул и, превратившись в светящийся луч, ударил меня в грудь. Я недоумённо пошевелил опустевшими пальцами, пытаясь осознать увиденное. То тут, то там вокруг меня мелькали такие же вспышки. Принялся крутить головой вглядываясь. Через секунду после исчезновения свитка в ученике, в печати над его головой появлялись символы. И совсем не те, что были написаны красным на ткани. Язык древних. А через миг, когда я лишь успел сосчитать символы, они внезапно расплылись в бесформенные пятна, не позволяя мне увидеть их начертание. Пять. Их было именно столько.