Раиса Крапп - Пересекающий время. Книга вторая: Адоня, посвященный герметик.

– Но как раз она была не самой плохой, разве нет?

– Ты знаешь! – в ярости рванулся он к ней, но сил хватило только приподняться на локтях. Лицо побелело от боли и гнева. – Ты все знаешь! Кому и знать про мои ночи, как ни тебе! Ты даже не желаешь больше скрывать! Я запрещаю применять ко мне твои дьявольские штучки!

– Ложитесь немедленно, если не хотите, чтобы раны опять открылись, – она положила руки ему на плечи и решительно заставила опуститься на постель. – Я не стану вам ничем вредить, даю слово.

– Слово! – пробормотал Лиента, тяжело дыша. – Да много ли оно стоит?

– Ну, уж в этом вы только на деле убедитесь. А ночей не бойтесь – будете спать, как младенец, поверьте.

– Тебе ли не знать…

– Ах, Яссон Гондвик… – Адоня покачала головой. – Что ж, мне остается только взывать к вашему разуму. Волей или неволей, нам придется некоторое время пробыть рядом, я не хочу каждый час, каждую минуту ощущать вас в состоянии войны со мной. Давайте заключим перемирие на время вашего нездоровья. Поверьте, что сейчас мы едины хотя бы в одном желании – о скорейшем вашем выздоровлении.

– Я совсем не уверен, что ты этого хочешь, – непримиримо проговорил Лиента.

– Будьте же последовательны – не далее пяти минут назад вы утверждали, что я теперь играю роль вашей спасительницы. Значит, я обязана вас спасти. Поэтому сейчас вы можете без опаски принимать от меня помощь. Но сколько ненужных слов! Прекратим это. Вы слишком слабы и держитесь лишь на одной своей гордыне. Вот ваш бульон, а потом непременно спать.

– Не нужно мне никакого бульона… Из твоих рук я ничего не приму. Я не желаю… оставаться в твоем логове. Но не в твоих интересах дать мне умереть от голода, и ты найдешь способ доставить меня в замок… я уверен…

Адоня обернулась резко, гневно проговорила:

– Не к лицу барону Гондвику вести себя подобно капризному, вздорному юнцу! Вы будете безропотно выполнять все, что я велю.

– Как ты смеешь?!

– Довольно! – Адоня повысила голос. – Здесь я хозяйка и ваши заносчивые окрики вам мало помогут. Попробуйте еще разок уверить меня, что от меня вам только плохо, и я на денек предоставлю вас самому себе. Не думаю, что вы сможете резвиться так же, как сейчас, и пускать в распыл силы, которые я в вас по капельке собирала.

Лиента усмехнулся.

– И что предпримет… моя благодетельница… если я откажусь выполнять… ее требования?

Адоня вдруг почувствовала всепоглощающую, огромную нежность к лежащему перед ней израненному, в окровавленных повязках мужчине. Как посмела она даже на мгновение забыть, что это – Лиента. И он искренне уверен, что она – олицетворение зла, заклятый враг его и даже будучи слабым, как ребенок, продолжает отстаивать себя. Лиента – невольный участник странной войны, самый страдающий из троих, потому что абсолютно беззащитен. Как позволила она себе забыть об этом и доставить ему лишние страдания!?

Адоня ласково тронула руку Лиенты.

– Простите меня, господин Яссон. Разумеется, я не сделаю с вами ничего ужасного, я ведь уже об этом сказала. Но и противиться мне я не позволю, иначе как мне поставить вас на ноги, а тем более – как же выйти замуж за вас? – она засмеялась и покачала головой. – Я могу, например, ввести вас в состояние полусна. Кстати, вы с удовольствием это примите, потому что слишком слабы и больше всего хотите покоя. Но я этого делать не хочу. Обуздайте на короткое время свои чувства, согласитесь на временный мир, хотя бы на видимость его.

Говоря так, Адоня сняла с очага котелок, прихватив его чистой тряпицей. Перелила содержимое в глиняную кружку, подошла к Лиенте, заглянула в глаза.

– Время пойти на взаимные уступки, – с виноватой улыбкой проговорила она.

Лиента молча отвернулся к стене.

Он почувствовал на щеке ее ладонь. Она осторожно, но решительно повернула к себе его лицо. Взгляд его был полон ярости, но… гневные слова застряли в горле – обоими ладонями она держала кружку. Но одновременно он отчетливо чувствовал ее ладонь на своей щеке! Она была сухая, чуть прохладная, от нее даже пахло малиной… Лиента почувствовал, как по спине скользнул холодок, он безотчетно дернулся, резким движением провел по лицу – жуткое наваждение исчезло.

– Испугались? – по-доброму улыбнулась Адоня. – Непонятное всегда пугает. А это даже не ведовство. Ближе к гипнозу, только немножко по-другому. Я послала вам мысль, желание свое. Если бы я его высказала, вы восприняли бы мою мысль разумом и воспротивились бы, как всему, исходящему от меня. Но я ее не высказала, и она ушла глубже, мимо сознание. Мысль разумная, не во вред, и там, глубоко внутри, вы со мной согласились. А дальше вы сами, господин барон, ваше подсознание, оформило это в какой-то образ, в ощущение. И нет здесь магии – одно только умение донести свою мысль. И не думайте, что эти демонстрации доставляют мне удовольствие. Пожалуйста, довольно.

Она подсунула руку ему под плечи, ловко приподняла и присела в изголовье постели так, что голова Лиенты легла ей на плечо. Он было напрягся, но ее ладонь легла ему на грудь.

– Чш-ш-ш, смиритесь, мой гордый пленник. Отыщите в своем положении приятные стороны и наслаждайтесь ими.

– Неужели есть и приятные? – усмехнулся Лиента.

– Разумеется. Возможность ни о чем не тревожиться, позволить другим делать это за вас. Позволить ухаживать за вами, жалеть и сострадать. Наконец, наслаждаться покоем, которого вам так не хватало в последние месяцы.

И Лиента смирился: безропотно выполнял требования Адони, покорно выпивал горькие настои и отвары, молча терпел перевязки. Он вообще молчал почти все время, а если приходилось отвечать на вопросы Адони, то ограничивался ответами короткими и односложными. Стараниями Адони дела его шли на поправку, раны затягивались быстро, что называется – на глазах. Куда труднее было исцелить его душу, пропитанную ядом черного чародейства: Лиента по-прежнему был с ней сух, ни разу взгляд его не потеплел, ответная улыбка не коснулась губ – он ни на гран не верил ей, в ее доброту и бескорыстие. Но Адоня видела и благие изменения – Лиента стал гораздо спокойнее, терпимее, глаза его уже не вспыхивали раздражением от каждого пустяка. И главное – страх ушел. Лиента обретал уверенность в себе, а значит, освобождался от влияния Эстебана.

Но в этом был и минус – почувствовав уверенность в своих силах, Лиента захотел освободиться от тягостной для него Адониной опеки.

В то утро он впервые заговорил по собственной инициативе. Коротко сказал в пространство:

– Сегодня я возвращаюсь в замок.

– Что ж, – помедлив, проговорила Адоня, – раны достаточно зажили для верховой езды. Хотя, состояние ваше несколько ухудшится после поездки, но теперь это уже не страшно. И все же, если бы вы дали мне еще дня три – вы уехали бы абсолютно здоровым и полным сил. Я ведь не очень вам досаждаю. Согласитесь, вам у меня было не очень плохо, а если совсем честно – лучше, чем в замке, спокойнее.