Байрон Прейс - Последний дракон

Дэйон кое-что слышал о симбалийцах, которые, несомненно, были колдунами. Говорят, их король может превращаться в ястреба. Вступить с ними в поединок было безумием.

И все же, если симбалийцы убили Йогана, они могли напасть и на любого другого фандорца.

— Старейшина Йондалран, — раздался детский голос из-под окна, — в городе беспорядки!

Старик с рассерженным видом отвернулся от сына, который так и не ответил ему, и вышел из комнаты. Дэйон вышел вслед за ним.

— Отлично! — сказал старик, проталкиваясь через переполненную людьми таверну. — Ополчение из других городов прибывает.

Выйдя на улицу, отец и сын замерли, пораженные невиданным зрелищем. Прибывающие ополченцы захватили город. Они шли нестройной толпой по главной улице, спускаясь с холмов, сбивались в кучки на узких городских улочках. Голодные, с пересохшими глотками, они не обращали никакого внимания на приказы своих старейшин и бродили по городу, как сумасшедшие. Одни гонялись за птицей, другие вытаскивали из телег фермеров провизию на обед, другие доедали остатки на рынке или разворовывали кладовые горожан. Выкрики, ругань и жалобное кудахтанье кур наполнили улицы.

Дэйон проследовал за отцом через площадь к старым конюшням. К своему немалому удивлению, он увидел неуверенность в глазах отца, неуверенность, смешанную с растущим страхом, — выражение, совсем не подходящее знакомым чертам. Йондалран огляделся. За каждым поворотом были все новые и новые люди.

— Это только первые прибыли! — сказал он. — Будут еще сотни!

Дэйон смотрел вокруг, не зная, что делать. Как их всех накормить и разместить?

Йондалран присел на бочонок.

— Видишь, как нам нужна помощь! — сказал он сыну, и Дэйон заметил вдруг, что руки отца дрожат.

Он кивнул. Впервые в жизни в голосе отца он услышал страх. Молодой человек положил руку на плечо старика.

— Пойдем, отец, я помогу тебе.

ГЛАВА 14

Корни гигантских деревьев, которыми так гордились жители Надлесья, уходили глубоко в землю и там, сплетаясь в хитроумные узлы, образовывали огромный лабиринт. Деревья в Надлесье жили долго, но и их веку приходил когда-то конец, они тоже увядали и гибли, а корни съедали мелкие грызуны, населяющие подземные туннели и пещеры, в которые никогда не проникал свет.

В одном из таких туннелей, практически безопасном, если не считать воды, иногда капающей с корней, дрожал желтый огонек. Он приближался, подпрыгивая. Это был факел, длинная палка с навершием из особого мха, дающего чистый, яркий огонь.

Четверо людей с трудом пробирались по туннелю, они вдыхали запах гнили, их раздражал писк сотен невидимых в темноте грызунов и прочих мелких подземных тварей. Вот в какие путешествия приходилось пускаться придворным интриганам.

Факел был крепко зажат в руке принцессы Эвирайи, которая выглядела достаточно странно для подобного места в длинном платье и с высокой прической, заставляющей ее низко наклоняться, чтобы не задеть волосами нависающие сверху покрытые землей корни. За ней шел Мезор, сдержанный, как всегда, тихо наслаждающийся видом принцессы, в очередной раз приседающей, чтобы спасти прическу, и вынужденной подхватывать волочащееся по земле платье.

С подозрением и гневом на принцессу смотрели еще две пары глаз — барона Толчина и баронессы Алоры, пожалуй, самой уважаемой пары в королевской семье. Их шелковые одежды и драгоценности ослепили бы богатейших людей Симбалии, и все же барон и баронесса сочли свои наряды как нельзя более подходящими для подземной прогулки.

— Моя дорогая принцесса, — сказал барон излишне официальным тоном, который он приберегал для выражения неудовольствия, — при всем моем уважении, нам с супругой хотелось бы знать причины этой выходки! Назвав это неотложным государственным делом, вы мало что объяснили!

— Вы сомневаетесь в мудрости принцессы? — шелковым голосом поинтересовался Мезор.

— Только тогда, когда она пользуется вашими услугами! — резко одернула его баронесса Алора. — Мой муж говорил не с вами. Не думаете ли вы, что можете отвечать за принцессу?

Мезор с тенью улыбки на губах отошел в сторону. Он привык скрывать боль под улыбающейся маской. Отпор, данный баронессой Алорой, напомнил ему о том, что, несмотря на то, что страной правил рудокоп, между королевским окружением и королевской семьей лежала пропасть. Как личный советник Эвирайи он принадлежал к окружению, но это не давало ему ни уверенности в завтрашнем дне, ни почета, полагающегося королевской крови. Он вышел из молодых людей, за чье обучение платила баронесса, и был выбран в советники самой принцессой, но по одному слову Толчина или Алоры мог оказаться там же, откуда пришел.

Эвирайя на вопрос барона не ответила. Она пыталась вспомнить, куда им нужно повернуть. Пещеры она знала хорошо: много лет она использовала их в своих целях — сначала для тайных свиданий, а потом для секретных встреч с избранными членами окружения. И все же переплетения лабиринта иногда сбивали с толку и ее.

— Мы скоро будем на месте, — сказала она, разглядев наконец в свете факела знакомое переплетение корней. Они подошли к месту, где туннель расширялся. Поблизости они увидели деревянную дверь, сделанную в круто изгибающейся стене. Снаружи у двери сидел огромный человек, бесстрашно неся вахту в полном мраке. Попав в круг света, отбрасываемый факелом Эвирайи, он неуклюже поднялся на ноги.

Принцесса жестом приказала открыть дверь.

— Теперь, Толчин, вы увидите причину, по которой я вас вызвала.

Стражник снял с пояса связку ключей и с грохотом, разнесшимся эхом по туннелям, распахнул дверь.

— Думаю, — сказала принцесса, — это стоит того, чтобы провести бессонную ночь.

Эмсель обернулся, услышав звук ключа, поворачивающегося в замке. Он мерил шагами маленькую подземную камеру, не в состоянии уснуть, несмотря на чудовищную усталость. Он пробыл больше суток в Симбалии, но ни на шаг не продвинулся в исполнении своей миссии.

Он был без сознания, когда его привезли в штаб, где собрались люди, управляющие воздушными кораблями, и он ничего не успел увидеть. Закрытая карета, в которой его оттуда увезли, не позволяла любоваться окрестностями.

Возчик, похоже, принял Эмселя за маленького мальчика. Возможно, из-за разницы в росте, а может быть, потому, что изумление на лице фандорца, когда он впервые увидел гигантские деревья Симбалии, было совсем уж детским.

Переход из закрытой кареты в туннель позволил Эмселю бросить быстрый взгляд вокруг. Был поздний вечер, и темная зелень, шатром укрывающая прекрасные улицы, заставила Эмселя восхищенно вздохнуть. Просто рай, наполненный ароматом цветов! Эмсель задрал голову и увидел, что в стволах самых больших деревьев симбалийцы построили дома! Высоко над деревьями парил воздушный корабль.