Денис Субботин - ПРИНЕСИТЕ МНЕ ДРАКОНА

- Так мазь же! - встревожился Вилли. - Подумаешь, ожоги! Что нам, гномам, ожоги?

- Мазь поможет там, где гноя нет, - терпеливо пояснил Ян. - Там, где есть воспаление, поможет его снять. Гною поможет выйти. Но не при обширных ожогах. Ворчун же - одна сплошная головешка. И, посмотри, он прошёл-то чуть, а лежит пластом, как будто ему, а не Накате ногу переломали.

Вилли издал тяжелый вздох.

- И что делать?

- Костёр запали. Сегодня мы уже никуда не пойдём, - Ян огляделся. - Место подходящее, орки, если даже близко подберутся, под нашими стрелами будут. Чует моё сердце, Наката с Ворчуном - не ходоки на сегодня.

Вилли отправился выполнять приказ, а Ян задумался. Усевшись на коряге и старательно изображая из себя часового, он лихорадочно искал выход.

Прорываться сушей с двумя тяжёлыми на плечах? - Безумие. Невыполнимо. Все погибнут.

Бросить друзей и прорываться самим? - Немыслимо. Даже если друзья сами об этом попросят.

Оставаться на месте, всего в трёхстах саженях от берега, в местах, где орки бродили всегда? - В конце концов, те на них наткнутся. И дай бог, чтобы смерть их была быстрой! После пребывания в башне Ян теперь несколько сомневался в расхожей байке о принадлежности орков к «неразумным и бездушным тварям».

Трапперы порой практиковали временные лагеря, но народу там бывало поболе четырёх калек. Как правило, такие лагеря закладывали два-три прайда. Часто - больше…

Вдвоём им с Вилли не отбиться. Они и сами далеко не в порядке. Ян в последнем полёте так приложился грудью обо что-то круглое, до сих пор дышать больно. Может и рёбра треснули - кто ж их смотрел…

Он засунул руку в распахнутый ворот кольчуги. Пальцы наткнулись на нечто твёрдое, округлое, покрытое тканью. Ян удивился: что это могло быть такое, он представлял себе весьма смутно. Вытащив наружу увесистый мешочек из тёмно-бурой холстины, несколько мгновений непонимающе его рассматривал.

- Что за…

И тут же вспомнил. Ну да, тогда, в орочьей башне, он что-то схватил со стола - что-то небольшое, но тяжёлое. Это оно и было - «небольшое, но тяжёлое». С туго затянутыми завязками. В калейдоскопичном мелькании последующих событий он и думать забыл о своей нечаянной добыче, а тут, гляди-ка, сама о себе напомнила!

Ян попытался развязать мешочек, но, как ни примерялся к грубой волосяной верёвке, только ногти ободрал. Чертыхнувшись, вытащил из-за сапога короткий нож, поддел верёвку и зло, короткими резкими рывками её расчехвостил. Мешок наконец раскрылся, и стало понятно, отчего прежний хозяин столь туго затянул его - внутренний объем был несколько больше, чем содержавшийся в нём предмет. Когда верёвка спала, из плена грубой орочьей ткани прямо на землю гулко шмякнулся странного, тусклого металла, даже на вид тяжёлый и прочный, диск.

- Во как! - пробормотал Ян и позвал коротко. - Ворчун!

Тут он вспомнил, что Ворчун, обессилевший, лежит на земле, виновато кашлянул, поднял «диск» и потопал к гному сам. Тот дремал, похоже, но, взбудораженный окликом вожака, очнулся, и сейчас сонно моргал глазами, глядел вопросительно, непонимающе.

- Ворчун, - чувствуя себя последним мамуком, сказал Ян. - Глянь, что я в деревне у орков взял-то.

Ворчун принял диск, глазом не моргнув. Покрутил его так и этак. Хмыкнул в остатки растительности на лице.

- Не наша работа, - пробурчал задумчиво. - И не человеческая, однако… Чужая работа… Совсем чужая… У нас тут так чисто сделать не смогут. Смотри, какие петельки - их и не заметно вовсе! А вот и кнопка… Оп!

Ян слегка ошалело смотрел, как короткие, толстые гномьи пальцы ловко чего-то где-то нажали, чего-то где-то поддели - и диск буквально распался надвое. Вернее, с одной - верхней - половины откинулась крышка, обнажив плоскую дюйма четыре в диаметре поверхность с чёрным квадратом посредине. Квадрат этот недолго оставался тёмным. Экран - а это был именно экран, и ничто иное - вдруг замерцал, стал опаловым. Потом опаловое сияние сменилось светло-серым, и вдруг как-то неожиданно, без видимого перехода, на нем возникли разноцветные линии, какие-то значки, пятна.

- Это что еще за хрень? - пробормотал Ворчун, вертя «диск» из стороны в сторону, при этом не отрывая глаз от экрана. Закрыл крышку. Открыл. И снова они наблюдали пробуждение экрана, возникновение рисунка на нём. Мерцающую красную точку посредине.

Точку!!!

- Ворчун, - голос у Яна сорвался. - Ворчун, это же…

- Карта это! - вот уже и Наката приковылял к ним. Нависал над левым плечом Ворчуна, глядя поверх него. Ян, соответственно, нависал над правым.

Быстрый умом ниппонец первым определился с увиденным. Выдал заключение и теперь продолжил раздумчиво:

- Странно, у нас карты на коже делают, чтобы в воде не размокали, да на бумаге, если для богатея. А здесь - видишь как! Инопланетная это карта, Ян! Опять какой-нибудь придурок потерял, вроде нашего друга Сувона. А наши наниматели-то про неё ни сном, ни духом.

- Наката прав, - буркнул Ворчун, устраиваясь поудобней, зубовным скрежетом заглушая треск кустов, когда причинил себе нечаянную боль неловким движением.

- А красная точка? - уточнил Ян.

- Ты когда на карте своё положение отмечаешь, что ставишь? - вопросом на вопрос ответил Наката.

Ян осторожно взял из рук Ворчуна неожиданное сокровище. Изумительная была вещичка: тёплая на ощупь, даже на вид - очень прочная. На экране было видно всё, и Сильвана, и лес, и овражек, в котором они разместились на отдых. По краям экрана располагались четыре плоских рифлёных клавиши. Нажав на одну из них, Ян увидел, как красная точка медленно съехала в сторону. Карта сдвинулась, обнажая новый участок. Потом ещё раз. И ещё. Сколько раз нажимал Ян на клавишу, столько раз сдвигалась карта, показывая очередной квадрат четыре на четыре дюйма.

Ян что-то сказал. Вслух. Кажется. По крайней мере, тихий разговор двух инвалидов прервался, к нему подобрались поближе…

- Какая-то другая точка, - тихо сказал Ян. - Чёрная.

- Чёрная? - зачем-то переспросил, будто не видел своими глазами, Наката.

- Чёрная… - тупо повторил Ян. - И, мне кажется, она не так чтобы далеко…

- Эх, - вздохнул Ворчун. - Вот кабы сходить туда, глянуть, что там к чему. Вдруг она на еще какую инопланетную хрень указывает. Да не, точно указывает! Я не я буду, если не так!

- А вот пусть Ян и сходит, - предложил, воодушевляясь, Наката.

От осторожного и благоразумного Накаты подобного даже Ян не ожидал, хотя знал того, почитай, всю свою недолгую, но бурную и опасную жизнь. Покосился изумлённо, почти обиженно:

- А вы как же? Вас же сейчас мамук болотный хвостом походя завалит!

Наката остался невозмутим, ну а Ворчун… Гном просто продемонстрировал непристойный жест. Неясно только, в адрес ли мамука бедного, или же в Янов.