Галия Чернецкая - Получить диплом

Еще когда Магистр рассказывал нам эту легенду, я подумала что дракона, судя по всему, просто вежливо послали, и вообще союз дракона и эльфы анатомически невозможен. Хотя, если чисто платонически… Почему бы и нет?

И, вот получив отставку, дракон сел на краю земли, свесил в пропасть, за которой была лишь Вселенная, хвост и залился горючими слезами. И плакал он так жалобно, что растрогал он сердца богов, и создали они чудесные острова, и продлили край Вселенной…

Здесь я, правда, не очень поняла, чем острова могли помочь несчастному дракону. Но кто ж поймет этих богов?..

И создали боги людей, видимо, чтоб дракон, глядя на еще более убогих и несчастных существ, чем он, забыл о собственных горестях. И приплыли эти люди на острова и поселились на них, а дракон долго страдал на этой скале, глядя вниз. А потом состарился и умер. Но те люди, что жили на островах почитали дракона-создателя, жили замкнутыми общинами и внешность их потому не претерпела изменений, да и магия их была ближе к первобытной. А вот люди на материке жили ближе к эльфам и понемногу перенимали и внешность, и язык, и традиции, и магию. А после появились другие расы.

Но это только легенда. «Ну, и засранка эта эльфа!»- Злобно подумала я. Не могла она ему отставку дать поближе. Мне теперь через всю землю тащиться. А если отвлечься от легенды, то что я знаю об Островах? Они где-то далеко на востоке, надо пересечь сушу, а потом и море. Интересно, как? Они существуют. Это факт. Причем не только в легенде. Это радует.

И я вляпалась. Это тоже факт.

Первым моим побуждением было вскочить на коня и уехать из этого такого двуличного места. Но потом я задумалась. На ночь глядя, да я даже до границы добраться не успею, как придется разбивать стоянку на ночь. Конечно, можно скакать всю ночь, но тут я вспомнила, что вообще-то вместо коня у меня саблезубый мракобес, в данный момент уютно устроившийся на кухне и, на пару с кошкой, уничтожая продовольственные запасы. Не думаю, что он будет рад длинной прогулке под звездами. Напротив, скорее всего вытаскивать его из дворца придется с боем.

Пришлось вернуться в отведенную для меня комнату и пообещать себе, что с первыми лучами солнца я покину это негостеприимное строение. Впрочем, когда это я действовала по задуманному плану?..

…

Мне приснился ужасный сон…

Я поднимаюсь по ступеням древнего восточного храма, ступени высокие их много, путь мой лежит наверх. Я иду. На мне длинное сари, грубого полотна, эта холстина невесть сколько раз обернута вокруг моего тела. Жутко неудобно. Путается в ногах.

— Мрак, как они в нем ходят? — Ругаюсь себе под нос. Поднимаю голову, ступени закончились, я перед высокой створчатой дверью.

— Ни пуха, ни пера. — Шепчет кто-то мне во след.

— К лешему и иже с ним… — Привычно огрызаюсь. Толкаю дверь и делаю шаг в темноту. Створки с пугающим скрипом захлопываются за моей спиной. Я остаюсь в полумраке храма. Иду по плохо освещенному залу, среди скульптур каких-то божеств, сидящих в неудобных позах. Выхожу в полосу света. Там стоит несколько столов, как в Университете, за преподавательским сидит историк. И, с ехидной ухмылочкой, спрашивает у нервно трясущейся, в нелепом сари, меня:

— Что, на экзамен пришла?

Я киваю.

— Ну, тогда выбирай билет.

Я подхожу к столу, чувствуя подвох. Впрочем, Магистр без подвоха не может. И точно, все билеты лежат вопросами кверху. Я медлю.

— Ну?

— Так нечестно, пусть будет этот. — Беру первый попавшийся, наугад. Это не тринадцатый, а двадцать третий. Вчитываюсь в вопросы: «Теория трех представительств Дзянь Дзэминя». Дальше я не стала читать. Готовься, не готовься, но я не знаю, о чем писал этот весьма уважаемый человек. И вообще не помню его в курсе истории магии.

— Не знаешь? — Сочувственно тянет преподаватель. — Ну, возьми другой. Какой тебе дать?

— Т-тринадцатый… — Понимаю, что я влипаю. И, похоже, в неприятности.

— На. — Беру билет. Вчитываюсь. «Влияние реформ Чан Кайши на политику Срединного государства в периоды с … по…» Точно. Влипла. В упор не помню никакого Чана, тем более Кайши, и государства такого не существует. Может это у гномов? Но какие у них могут быть реформы? Более консервативное общество трудно и представить. А между тем я уже сижу перед преподавателем. Не помню, когда только успела. Вот только сказать мне ему нечего, я ничего подобного не учила.

Видимо он все понимает по моим пустым глазам. Потому как встает, обходит стол и встав за моей спиной, наклоняется к моему уху и злорадно произносит:

— Не знаешь? Не учила? Двоечница!!!

— Нет!!! — Я подскакиваю на кровати…

Ужас какой! Мне таких красочных кошмаров не снилось даже в период сессии. Я устало откинулась на подушку. Ночь и не думала кончаться, но погружаться вновь в сон мне было страшно, вдруг еще какая гадость приснится…

Понятное дело, я проспала, когда я соизволила открыть глаза, солнце уже давно залило светом комнату, а в ногах дрыхла упитанная кошка.

Отъезд мой тоже сопровождался различного рода спецэффектами. Проводить меня сестра выйти не соизволила. Понятное дело, она считала себя правой, и не принимала моих обид. Кошка, убедившись, что я проснулась и в ее охране более не нуждаюсь, сладко потянулась и убежала по своим кошачьим делам. Эльфы занимались своими делами, делая вид, что им нет дела до моей ссоры с Харуной. Правда мне кажется, что многие были либо не в курсе происходящего, либо достигли такого уровня самосозерцания, что им просто было неинтересно все мирское. Поэтому величественный замок я покинула без проблем. Проблемы возникли с вытаскиванием с кухни моего передвижного средства. Ослистый мракобес наотрез отказывался покидать теплое местечко, а все работники кухни, как один, только что не становясь на колени, умоляли его забрать.

— Нет, нет, нет! — Кричал Стервец неподдельно скорбным голосом. — Изверги! Садюги! Эксплуататоры!

Я спокойно смотрела как он тычет в мою сторону копытом, второй лапой нежно прижимая к груди кусок жареной индюшки.

— Стервец, не вынуждай меня…

— Но… но… а как же завтрак и все такое?

— Завтрак???!!! — Я оглядела разбросанные по полу остатки еды, пустые банки из-под варенья, крошки печенья на мохнатой шкуре мракобеса и наконец несчастных поваров, пытающихся под шумиху спрятать остатки былой роскоши.

— Эй! Эй! — Отвлекся от меня Стервец- Куда говядину понесли? Я спрашиваю, КУДА понесли говядину? Немедленно положите на место! Ничего нельзя без присмотру оставить, честное слово. Того и гляди сопрут. И… и вообще, дайте ее сюда!

— Стервец! Хватит! Мы должны ехать. И, кстати, я твоя хозяйка, и ты должен меня слушаться!