Танит Ли - Повелитель гроз

— Вполне приличный, — в терминологии Ригона это была высшая похвала. Катаос так это и воспринял.

— Интересно. Я хочу, чтобы ты приглядывал за ним. Он обладает пугающим сходством с правящим родом эм Дорфара.

— Я этого не замечал.

— А я и не ожидал, что ты заметишь. Однако я все-таки лучше знаком с этими лицами. Тебе не кажется странным, как дорфарианское семечко могло вырасти в Саре?

— Незаконнорожденный. От какого-нибудь проезжего корамвисца.

— Тогда этот корамвисец должен быть принцем.

— Маловероятно.

— Вот именно. И это наводит меня на мысль, что, возможно, твой Сарит был зачат в какой-нибудь более знатной постели, в самом Корамвисе.

Глаза Ригона расширились.

— Утроба земли!

— Разумеется, я могу и ошибаться, — сухо ответил Катаос.

— Но тогда он обязан знать, куда ваша светлость засылает своих вербовщиков.

— Возможно, он действительно знает. Между Амреком и мною существует осторожная вражда, но я полезен ему и не выставляю свои дела на всеобщее обозрение. Но если этот Сарит — один из единокровных братцев Амрека, засланный к нам как королевский шпион… Думаю, ты понимаешь меня, Ригон.

Невесомые, еле различимые во тьме белые снежные мотыльки порхали на ветру и бесцветной слякотью расползались на городских мостовых.

Все еще завороженные печальными сумерками, Ральднор с ланнцем шагали по слабо освещенным переулкам Абиссы. Первый винный погребок, попавшийся им на пути, был незнакомым, но они зашли туда, попав из снежной темноты в коптящий свет сальных свечей. Внутри никого не было.

Яннул тряхнул колокольчик, висевший у камина, и в ответ из безмолвной глубины заведения донесся шелест женской юбки. Но эта юбка оказалась сильно поношенной, а ее хозяйка — маленькой и худенькой, да к тому же совсем юной. Когда она вынырнула из полумрака, Ральднор увидел, что у нее желтые волосы.

Она ничего не сказала. Яннул попросил вина, она кивнула и вышла.

— Она с Равнин! — выдохнул он, как только она скрылась, и в его голосе слышалось изумление. — Она хоть знает, в какой близости от гнезда Амрека находится? Как ей удалось избежать гонений? Должно быть, она рабыня. — И добавил неожиданно ласково: — Бедная малютка, судя по ее виду, ей даже не пришло время ложиться в постель с мужчиной!

Ральднор промолчал. Как уже случалось однажды, его охватил страх разоблачения. Тогда это была та женщина на рынке в Абиссе, но в тот раз это казалось не столь неожиданно и куда менее мучительно — изменение облика, которое он произвел над собой, было ему еще внове. Теперь он понял, что за три зимних месяца уже начал считать себя заравийцем и висом, несмотря на свою маленькую хитрость с краской для волос. Верно, он питал застарелую ненависть к Амреку, но она стала почти абстрактной, самодостаточной эмоцией и перестала быть важной причиной его действий. Даже когда она приходила к нему во снах, и он просыпался в постелях бесчисленных шлюх в холодном поту, с мыслью, что снова оказался в Городе наслаждений, и его череп пронзала острая боль отчаяния — даже тогда смерть Аниси как-то не связывалась у него с его расой. Ведь заравиец тоже мог любить девушку с Равнин и потерять ее по вине этого извращенного чудовища, короля. Ему доставляло горькое удовольствие изучать обычаи эм Дорфара, читать их легенды, и где-то в трясине их верований он утратил чистый монотеизм Равнин. В конце концов, было так легко клясться богами, а не Ею, Повелительницей Змей, которая не просила ничего, сама будучи всем.

А теперь вдруг явилась эта девочка в своих обносках, призрак из его утраченного несчастливого прошлого, чтобы мучить непрошеными воспоминаниями.

Она вернулась с чашами и каменным кувшином, которые поставила на стол, и приняла у них деньги загрубевшими пальцами. Ральднор отвернулся, но даже когда она ушла, в комнате повсюду чувствовалось ее присутствие.

Яннул протянул ему чашу, налитую до краев, и они принялись глотать жгучий крепкий напиток. Он заметил, что ланнец не спускает с него глаз.

— Допивай свое вино. Это мрачное место, зато неподалеку есть один домишко простых радостей, — сказал Яннул.

Снаружи послышался внезапный шум, который почему-то показался неуместным на этих улицах. Дверь с треском распахнулась, ворвавшийся ветер взметнул пламя в камине.

Вошли шестеро в черных мундирах и черных плащах с капюшонами — обычных одеяниях Драконьей гвардии Повелителя Гроз, а на груди и спине у каждого сверкала серебряная молния Амрека. Они скользнули взглядами по предыдущим посетителям, видимо, сочтя их не слишком важными. Никто не обратил внимания на эмблему Катаоса. Один из них что-то сказал вполголоса, остальные захохотали.

— Странное местечко для Избранных Амрека, — негромко заметил Яннул. — Почему именно здесь?

Драконы расселись по лавкам и, проигнорировав колокольчик, замолотили по столешнице кулаками в латных перчатках.

— Пойдем-ка отсюда, — озабоченно сказал Яннул.

Но Ральднор обнаружил, что не может сдвинуться с места. Он сидел, как каменный, глядя на внутреннюю дверь, откуда через миг появилась все та же девушка. Она спокойно подошла к сидевшей за столом шумной компании, точно ведать не ведала о том, что в мире существует какая-то враждебность.

Крикуны мгновенно умолкли. Все глаза были устремлены на нее. Один из драконов, самый высокий, сбросил капюшон.

— Вина, крошка. И, сделай милость, принеси его сама.

Девушка бесстрастно развернулась и ушла прочь.

— Отродье змеиной богини, — расхохотался Дракон. — Значит, слухи не обманули.

— Пора делать ноги, — Ральднор почувствовал, как Яннул сжал его плечо.

— Погоди, — отозвался он, опуская свою чашу. Кровь грохотала у него в ушах, во рту пересохло.

Девушка быстро вернулась, одной рукой прижимая к груди пузатый кувшин, а другой зажав бокалы за ножки между пальцами. Она разлила вино и застыла, ожидая платы.

Через некоторое время дракон развернулся, уставившись на нее.

— Чего тебе, красотка?

Один из его товарищей наклонился вперед.

— Она ждет денег.

— Каких еще денег? За вино? — Он осушил свой бокал и протянул ей, совершенно пустой. — Видишь, ты мне ничего не наливала.

Все сидящие за столом лениво засмеялись. Девушка развернулась — наверное, чтобы идти за хозяином, но дракон проворно схватил ее, дернул к себе и толкнул на лавку.

— Если хочешь денег, крошка, тебе придется их заработать. Пожалуйста, брыкайся сколько хочешь. Все равно ни куда не денешься. Кроме того, ты так мило сопротивляешься. Без малейшего труда удерживая ее одной рукой, второй он расстегнул лиф ее платья, обнажив красивую, но еще почти совсем не развитую грудь. — Я слыхал, все ваши девки с Равнин — девственницы. У меня еще никогда не было девственницы. Как думаешь, это возместит мне то вино, которого ты так мне и не налила, сучка?