Пол Андерсон - Девять королев

Просто, как сердцебиение. Надежно, как восход солнца. В верхней части обоих створов укреплены огромные каменные блоки в форме кошачьей головы. От времени кошачьи морды потускнели и расплылись; уши обеих кошек окольцованы; в кольца на шкивах продета цепь. Каждая цепь в свою очередь одним концом прикреплена к створу, а другим – к гигантскому бронзовому полому поплавку, обшитому толстым слоем кожи.

– Не будь у нас этих ворот, по весне затапливало бы полгорода, – объяснил Ханнон. – Достаточно прилива или шторма, чтобы вся восточная часть его скрылась под водой. Взгляни – изогнутые створы по форме являются как бы продолжением крепостной стены. Так удерживается напор воды. Океан давит на надводную и придонную части ворот, поплавки всплывают, цепь дает слабину и створы смыкаются. Чем больше прибывает воды, тем быстрее закрываются ворота. Даже при полной воде, когда волна плещет в подстенки сторожевых башен, уровень в гавани на три фута ниже причала. Кожаная обшивка смягчает удары поплавков о ворота и друг о друга. Время от времени оболочку на поплавках обновляют. В городе имеется гильдия потомственных ныряльщиков – всеми уважаемое и прибыльное ремесло, – и в отлив они конопатят щели в воротах, меняют кожу на поплавках и уплотняют стыки между балками. Когда Океан отступает, поплавки, опускаясь, тянут цепи, и водный портал распахивается.

– Восьмое чудо света, – воскликнул Грациллоний с искренним восхищением. А ведь как странно – нигде в портовых городах, вечно страдающих от штормов и наводнений, не встречал он ничего подобного.

– У вас в Риме умелые строители, – с несколько напыщенным видом произнес Ханнон. – Однако не всякому народу дозволяет Лер сотворить устройство, ставящее пределы его стихии.

– А… неприятельский флот? Разве он не сможет войти в гавань, когда штиль и ворота открыты?

– Пойдем, – кивнул Ханнон.

Они стали спускаться по каменной лестнице. Как раз начинался прилив. До Грациллония донесся низкий звук, не то свист, не то шипение. Так могла бы шипеть змея величиной с боевой корабль – это закрывались морские ворота города Ис. Звук прекратился, и снова стал слышен тихий шелест волн. Створ портала сомкнулся.

К середине стены лестница выводила на каменную площадку, где стоял кабестан, подъемный ворот; просмоленный витой канат шел от него к уступу напротив, к другому такому же подъемнику, и терялся в отверстии в каменной кладке. Ханнон толкнул массивную дверь, пригнанную так плотно, что щели были почти незаметны. Дверь вела в просторное темное помещение, где канат соединялся со сложной системой противовесов. Здесь Ханнон остановился и подождал, пока глаза не привыкнут к полумраку.

– В случае крайней необходимости – если налетит ураган или подойдет пиратский флот – морской портал города закрывается вручную, – сказал он. – И запирающий ключ от механизма – у тебя, король. Достань его.

Грациллоний снял с груди ключ, который еще недавно носил Колконор, а до Колконора – все короли Иса, начиная с незапамятных времен, когда город и океан заключили уговор, не скрепленный печатями.

– Тебе препоручен последний залог неприступности Иса, – высокопарно произнес старик. – Случись война или прогневайся Лер и нашли на нас шторм, который галликены бессильны будут предвидеть, – мы вручную закроем ворота и запрем устройство на замок. Ключ от замка неизменно находится при короле. Священная обязанность короля – замкнуть на запор секретный механизм в случае угрозы и отпереть его, когда опасность минует. Так завещано было нам Лером, Таранисом и Белисамой.

Ханнон Балтизи почтительно протянул ключ Грациллонию.

– А если меня не будет в городе? Если мне понадобится возглавить войско вне пределов Иса?

– На время твоего отсутствия ключ хранится в храме Лера, и воспользоваться им смогу лишь я или тот, кто наследует место блюстителя храма, когда я умру. У галликен есть еще один ключ, точная копия твоего. Где они хранят его – не знает никто. Не тревожься, король, – Ханнон усмехнулся. – Наши боги не оставят нас в беде.

Сейчас, стоя на стене напротив Квинипилис, он вспомнил этот разговор и невольно повторил вслух последние слова Ханнона Балтизи, Капитана Лера. Квинипилис бросила на Грациллония испытующий взгляд, словно угадывая, что творится в его душе.

– Наши боги не оставят нас, – произнесла она еле слышно. – Но вдруг однажды мы оставим их?

– Ради других богов? Ради чего, Квинипилис?

– Сила чужих богов не страшит меня, – она горько усмехнулась. – И менее всего – сила Христа, одинокого несчастного человека. Первосвященники Иудеи и римские чиновники так ничего и не поняли.

– Я служу Митре, – признался Грациллоний и добавил поспешно: – Но мне не возбраняется чтить и ваших богов, если я не нарушу Его закона и не предам Его в сердце своем.

– Что ж, тебе придется обучиться искусству лавировать между верой, желаниями и государственными интересами, юноша, – сказала она задумчиво. – Нет, от твоего Быкоборца я тоже не жду беды. Хуже всего, если исанцы вздумают обзавестись своими, доморощенными богами.

Они двинулись дальше, к башне Чайки. Там, почти смыкаясь со стеной, стоял храм Лера, еще доримской постройки, с серыми колоннами того же камня, что и менгиры Древнего Народа. Король и королева поднялись на Чайку, постояли на ветру и, спустившись, пошли по северному прямому участку стены к Северным воротам. Долгая ходьба утомила Квинипилис: она то и дело останавливалась передохнуть, опираясь на посох и тяжело дыша. Грациллоний предложил ей руку.

– Может, мы прервем прогулку, и вы отдохнете?

Квинипилис улыбнулась.

– Приятно, когда о тебе заботится красивый молодой человек, тем более король. Но забот у меня теперь немного; я довольно времени провожу дома. Да и недалек час моего вечного упокоения. Вот тогда и отдохну.

– Вы многое повидали, королева, – начал Грациллоний, уважительно на нее поглядывая. – Многое передумали. Уделите мне частицу из кладезя вашей мудрости!

– Ха! Я всего-навсего старуха, да еще любящая пропустить кубок вина на ночь. Так что кладезь, как ты изволил выразиться, тебе придется поискать в другом месте. К тому же мудрость не дарят и не получают в подарок. Мудрость куется в горниле жизни, в огне, со слезами и кровью.

– Всю свою жизнь вы провели в Исе. Расскажите о нем. Я постараюсь быть хорошим правителем, но мне еще во многом нужно разобраться…

Квинипилис посмотрела на него долгим взглядом.

– Предзнаменования были туманными, когда мы призывали тебя, – проговорила она медленно. – Но, похоже, мы не ошиблись.

Лицо ее вдруг просветлело.