Дэвид Вебер - Клятва мечей

– То есть к-как?

– А вот так. Я к богам не лезу, пусть и они не суют нос в мои дела.

– Не будь ослом! – бросил Тарлназа, затем картинно воздел руки к небесам и загнусил: – На тебя пал выбор богов для свершения великих дел, о Базел Бахнаксон. Великая судьба ожидает тебя…

– Ага, «великая судьба», а? Оставь ее при себе, да не забудь передать богу, который тебя заслал, мои слова.

– Прекрати меня перебивать! – Тарлназа топнул ногой и закатил глаза, прося богов ниспослать ему силы для преодоления упрямства этого дикаря. И зачем только они избрали такую дубину для выполнения своих повелений… – Помолчи и выслушай, что велят тебе боги.

– Не буду, – спокойно ответил Базел.

Тарлназа суетился вокруг возвышавшегося над ним, словно гранитная скала, градани, но уже начинал понимать, что все его доводы разобьются о несокрушимую уверенность этого варвара.

– Это твой святой долг!

Базел прикинул расстояние до стремительно удалявшейся от них пристани и перевел взгляд на Тарлназу:

– Мы уже порядком отошли от берега. Дружище, а ты умеешь плавать?

– Конечно умею! Я родился здесь, на берегу этой реки!.. Но какое это сейчас имеет значение? Главное в том, что боги избрали меня, чтобы довести до твоего сведения вот что: тебе приказано… Стой! Ты что?! Поставь меня на место, дубина!..

Высокий гнусавый вопль завершился громким всплеском. Градани стоял возле борта, глядя вниз. На поверхности показалась голова, словно водорослями облепленная прядями седой бороды.

– Берег вон там! – услужливо подсказал Базел под дружный хохот команды.

– Ты идиот! – вопил Тарлназа. – Боги…

– Прекрати болтать о своих паршивых богах, или, клянусь, я запихну тебя обратно под воду!

Тарлназа, пытавшийся не отставать от идущей под всеми парусами торговой посудины, выпучил глаза и даже прекратил колотить по воде руками. Казалось, невероятность происходящего повергла его в полное остолбенение. Базел приветливо помахал ему рукой…

– Освежись как следует! – крикнул он остававшемуся все дальше за кормой философу. Тарлназа погрозил ему мокрым кулаком и тут же снова ушел под воду. Он вынырнул, выплюнул воду, выкрикнул что-то еще и размашисто поплыл к берегу под спокойным взглядом Базела, смотревшего на него с палубы.

– Знаешь, – сказал Брандарк после продолжительной паузы, – тебе все-таки надо научиться вести себя, как принято в обществе.

– Зачем? – осведомился Базел, наблюдая за вылезавшим на берег Тарлназой. Тот остановился по колено в воде и потряс вслед своему обидчику обоими кулаками. Губы его энергично шевелились, но слова сносило ветром. – Ведь не потонул же он в конце концов…

Глава 13

Мирно катил свои воды Морван. Золотые лучи солнца пронизывали темно-синюю воду, кое-где взрывающуюся белой пеной или испещренную на мелководье коричневыми полосами ила, но судоходный фарватер был широк и глубок. Деревья вдоль берегов уже пестрели осенней раскраской, но дни становились все теплее: южный конвой Килтана, двигавшийся под неумолчный плеск и журчание воды, опережал осень. Течение и ветер благоприятствовали плаванию, подветренные шверты глубоко зарылись в воду, возмещая отсутствие киля на днищах купеческих парусников, несшихся вперед с неожиданно высокой скоростью.

Базел и Брандарк наслаждались солнечным деньком на своем обычном месте на фордеке, ловкие пальцы Кровавого Меча вплетали нежную жалобную мелодию балалайки в тихое пение точильного камня. Базел, сидевший скрестив ноги, острил свой меч. Несмотря на царившее вокруг спокойствие, в его глазах затаилась тревога. Он сам постоянно был начеку. Обычно речная часть маршрута – самая безопасная, но на этот раз все складывалось иначе, потому что кто-то – или что-то – буквально преследовал Килтана по пятам.

Сначала все шло как обычно. На отрезке пути от Дерма до Сарамфала, столицы Сараманты, королевства эльфов, им не встретилось никаких неожиданностей. Даже Брандарк почти перестал нервничать оттого, что не умеет плавать. Друзья научились обращаться с фалами и шкотами, и Базел был от всей души доволен передышкой, выпавшей ему после встречи с Джотаном Тарлназой.

Этот случай, несмотря на показную браваду Базела, вызвал у него глубокое беспокойство. Уже простое внимание богов – любых богов – достаточный повод для тревоги. А если они передают тебе приказы – это уже причина для серьезных размышлений. В течение целого дня он не мог избавиться от медного привкуса страха во рту. Но потом это прошло, и он начал получать удовольствие от путешествия, пока они не прибыли в Сарамфал.

Островная столица эльфов своими белыми стенами и великолепными остроконечными башнями походила на корону, надетую на. громадную каменную голову. Флотилия ошвартовалась в тени этих стен. Базел сам сознавал, что дивится представшему перед ним видению, как деревенский олух в базарный день, но ничего не мог с собой поделать. Да и не старался. Первое впечатление от города эльфов было именно таким, как он и ожидал. Однако, стремясь познакомиться с ним поближе, он обнаружил неожиданные и неприятные для себя вещи.

Базел знал теперь, что «эльф», которого он видел в Эзгфаласе, был полуэльфом. Самый скромный из сарамантцев затмевал красотой наипрекраснейших из полулюдей. Так же и Сарамфал затмевал Эзгфалас. Но при всем своем великолепии городу эльфов не хватало бурной активности эзганской столицы. Здесь витал дух меланхолии, едва ли не равнодушия; казалось, жители Сарамфала не связаны по-настоящему со всем остальным миром, раскинувшимся за пределами их маленького королевства. Создавалось впечатление, что им это вовсе не нужно. Они не хотят.

Эта мысль постепенно утвердилась в нем, когда он увидел, как неописуемо прекрасные, по-королевски элегантные купцы ведут переговоры и заключают сделки с коренастым, лысым, как яйцо, Килтаном. Гном не был неотесанным провинциалом, но казался бородатым булыжником, по недоразумению попавшим в идиллическую картину… или в сон. Он был слишком земным, слишком реальным для Сараманты, как будто границы королевства отделяли его не просто от других стран и земель, но от самого времени. Эльфы, не проявлявшие интереса к делам Норфрессы, словно обнесли себя непроницаемой стеной памяти, и на Базела повеяло холодом, когда он понял почему.

Они помнили.

Слишком многие из этих прекрасных созданий, над головами которых, не затрагивая их, проносились годы и столетия, хранили воспоминания о десятилетиях Контоварских войн, о бойне, свирепствовавшей на континенте. Их глаза видели знамена черных колдунов, увенчанные золотым жезлом Карнадозы, видели растерзанные тела последних защитников Дома Оттовара. Падение Контовара было для них не древней историей, но событием их жизни. Их отцы, матери, братья и сестры погибли в сражениях или были брошены на алтари Темных Богов. Они сами, спасаясь от гибели, отплыли на кораблях к пустынным берегам Норфрессы, в то время как последние на земле белые маги, жертвуя жизнью, погружали оставшийся позади них мир в огонь и разрушение. На этом северном континенте, где кипела жизнь, полная надежд и планов на будущее, эльфийский народ так же нес бремя памяти, как народ Базела нес бремя ража. И это бремя было не только ужасным, но и постыдным, потому что они не только не смогли предотвратить Падение, но и пережили его, тогда как многие другие исчезли.