Игорь Вагант - Монастырь

* * *

Ронан скользнул по Гвендилене взглядом. Голова у нее шла кругом, ноги подкашивались.

– Девчонку в часовню! – скомандовал рыцарь. – Катбад, Энгус, выдвигаемся завтра с восходом.

Те двое ответили легким поклоном и тут же принялись отдавать распоряжения. Человек, державший Гвендилену, грубовато дернул ее за руку, направляя к открытым дверям церкви.

Внутри было темно и холодно. Гвендилена остановилась на пороге, пытаясь привыкнуть к полумраку, но человек толкнул ее в спину, принудив сделать еще несколько шагов.

Ее ноги ступали по полу, сложенному из больших грубо обтесанных плит; на стенах часовни, едва освещенных тусклыми огоньками в кованых треногах, плясали красноватые отблески. В дальнем конце залы угадывались очертания статуй трех богов, а в ее середине зияло отверстие, огороженное по кругу невысоким каменным парапетом.

Вниз вели щербатые ступеньки. Под часовней, как и во всех церквях и церквушках королевства Корнваллис, находился склеп – увеличивавшееся с течением веков помещение, в котором в специально устроенных нишах лежали кости и черепа почивших.

Взгляд Гвендилены остановился на темной фигуре, сидевшей на краю парапета. Ронан Альбрад, гонфалоньер Ордена Вопрошающих, постукивая пальцами по камню, внимательно смотрел на девушку. Молчание длилось несколько минут. Человек за спиной Гвендилены хрипло дышал.

– Кевин, отпусти ее, – наконец произнес рыцарь, – и позови сюда Трира.

Человек выпустил руки девушки и, сделав шаг вперед, неуклюже поклонился. Гвендилена взглянула на него мельком: тот был огромного роста, с висевшими паклей длинными волосами.

Не переставая кланяться, Кевин задом пятился до самого выхода.

Трир появился очень быстро – он словно знал, что за ним пошлют. Встав сбоку и чуть поодаль от пленницы, наемник небрежно кивнул в качестве приветствия.

– Говори, – буркнул Ронан, – и, если ты ошибся, самолично кишки тебе выпущу…

Трир пожал плечами. В красных бликах треножников его лицо, покрытое узорами, выглядело устрашающе.

– А чего говорить? Сами видите. Рыжая. Цвет глаз подходит – с такими глазами на юге народу – раз-два, и обчелся. Девятнадцати лет от роду – все, как расписывали. Я ее спрашивал мимоходом: мать умерла, отец жив еще, Ивоном зовут, скорняк в Брислене. Говорит, черноволосый, глаза карие. Проверить легко. Я просто ошалел, когда ее увидел. Сама, можно сказать, в руки пришла…

– Вы с кем-то меня путаете, – выдохнула Гвендилена. – Кто вы такие?

Трир фыркнул.

– Больше всего на свете, милашка, я хотел бы знать, кто такая ты! И отчего две дюжины человек по всему королевству…

– Заткнись, Трир! – рявкнул Ронан. – Девушка, подойди.

Гвендилена робко сделала несколько шагов вперед. Ронан тяжело поднялся на ноги и, взяв ее за подбородок, повернул к свету. Рыцарь был на голову выше нее.

– Зеленые… – задумчиво пробормотал он. Посмотрел на Трира. – Что еще? Может, отметины какие, родимые пятна?

Тот мотнул головой.

– Не знаю. Не говорили ничего такого. Пятен приметных, вроде, никаких нет, хотя я только мельком глянул – один из наших хотел ее… того, ну, понимаете. Я уж думал, придется его по башке треснуть, чтоб отвалил, но обошлось все.

Рыцарь кивнул, достал из-под плаща кошель и швырнул Триру; тот ловко подхватил его на лету.

– Хорошо, иди. Девушка останется тут, со мной. Кевину скажи, чтобы еды и вина принес, Энгус пусть двоих перед дверьми поставит. Ты утром пойдешь с нами. – Ронан усмехнулся. – Я так понимаю, к графу Тэлфрину тебе путь теперь заказан.

– Да уж… – Трир коротко хохотнул. – И надо, пожалуй, постараться, чтобы земли его стороной обходить. А то рожа у меня… э-э… приметная.

– Это твоя забота, – отрезал рыцарь. – Иди.

Гвендилена без сил опустилась на парапет. Ронан, не глядя на нее, принялся из небольшого кувшина подливать масла в треножники.

Вскоре появился Кевин с деревянным подносом в руках. Гвендилена вздрогнула, только сейчас рассмотрев его лицо: обезображенное, как после огня, все в буграх и струпьях, а вздернутая верхняя губа обнажала крупные желтые зубы.

– М-м, – промычал Кевин, тряся головой. Немой, догадалась девушка.

Ронан махнул рукой, и слуга поставил поднос прямо на пол – ничего похожего на стол в часовне не было – а затем, снова пятясь задом и беспрерывно кланяясь, вышел из часовни, прикрыв за собой двери.

Рыцарь поднял поднос и поставил его перед Гвендиленой. На нем стояла глиняная бутыль, два серебряных бокала, невесть как оказавшиеся в этой глуши, и лежал большой шмат мяса, предварительно порезанный на куски.

Ронан аккуратно налил вина и, взяв один из бокалов, сделал маленький глоток.

– Ешь, – сказал он.

Гвендилена пристально посмотрела ему в глаза.

– Что вы хотите от меня? – глухо спросила она. – Вы думаете, что я не та, за кого себя выдаю?

– А за кого ты себя выдаешь?

– Я – Гвендилена, – решительно сказала она, – из Брислена. Там мой отец, и там похоронена моя мать. И я прожила там всю свою жизнь, кроме последнего месяца. А вот за кого принимаете меня вы?

Ронан холодно посмотрел на девушку, раздумывая. Затем отхлебнул еще вина. В его странных белесых глазах вдруг заплясали искорки.

– Ешь, – повторил он. И, помолчав, добавил: – Вот что я тебе скажу… Гвендилена. Либо ты знаешь правду и просто пытаешься водить меня за нос, и в таком случае и мне, и тебе совершенно все равно, что я отвечу. Либо ты действительно не знаешь ничего. А если так – то всем будет только удобнее, если ты останешься в неведении как можно дольше.

– Кому это – всем?

Рыцарь усмехнулся.

– Всем. Но скажу откровенно: в твое незнание я не верю ни на грош. Иначе как объяснить, что ты направлялась к графу Тэлфрину под охраной его же наемников?

– Я ничего не понимаю, – упрямо повторила Гвендилена, – кто такой этот граф Тэлфрин? И какое отношение он имеет ко мне?

Ронан махнул рукой.

– Достаточно. Уже поздно, и ты, когда поешь, можешь лечь вон там. У той стены есть тюфяк. Поторопись – светильники скоро погаснут. И советую не делать глупостей. К мертвым, – он косо глянул на зияющее в полу отверстие, – тебе еще рановато, а путь к живым охраняют мои солдаты. Спокойной ночи… Гвендилена.

С этими словами Ронан, не сняв доспехов, улегся на единственную лавку; меч он положил рядом с собой на пол.

– Господин… – помолчав, нерешительно позвала Гвендилена.

– Т-с, – сказал рыцарь, – спать.

* * *

Гвендилена проснулась от звуков приглушенной возни.

Она едва успела открыть глаза, и тут же кто-то сильно зажал ей рот ладонью. Над ней склонился Арн, прижимая указательный палец к губам. Из противоположного конца часовни доносились шорохи.