Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Великий потоп

Дверь медленно приоткрылась, и в комнату ступила девочка из соседнего дома.

– Извините, пожалуйста, можно с вами поговорить? – она переводила взгляд с одного на другого.

– Ты кто такая? – вскинулся Заболоцкий.

– Привет, Секиз, – отозвался Шеннон. – Мы сейчас вроде как заняты, а я так и вообще уезжаю.

– Но это важно! Про вашего друга и ту красивую женщину.

– Тебе известно, что случилось с Катей? – заинтересовался Заболоцкий.

– Я слышала уличные разговоры. Говорят, их увезли куда-то далеко, но они еще живы.

– Что тебе еще известно? – справился Шеннон.

– Больше я ничего не знаю, – покачала головой девочка. – Разве что…

– Что разве? – насторожился Шеннон.

– Я знаю одного слепца. Он очень стар и слеп от рождения. Но ему дано необычное зрение. По-моему, он может увидеть, куда их увезли.

– Опять язычество и происки дьявола, – нахмурился русский, отослав Секиз движением руки.

– Вы так считаете, доктор Зет? Вы чертовски уверены в своей правоте! Даже мысли не допускаете, что она может быть права, и старик знает, где сейчас Инди и Катрина.

Заболоцкий молча отвел взгляд. Когда же он заговорил, голос его упал почти до шепота:

– Ладно. Пойдем к нему. Я пойду на все, лишь бы вернуть Катюшу. И да простит меня Господь!

ГЛАВА 14. КАППАДОКИЯ

Мысли Инди зажили собственной жизнью. Весь мир обратился в порождение чистого разума. Остались лишь впечатления, чувства, боль и наслаждение. Да и сам Инди обратился в мысль, и ничего другого ведать не желал.

Окруженный непроглядной тьмой Инди ничего не замечал даже под собственным носом – но зато совершенно ясно видел свой рассудок. Старые друзья парадом проходили перед ним по невидимому экрану, и каждый из них порождал целый шквал эмоций, от страсти до ненависти, от ярости до восхищения. Он видел Дориану Белекамус, свою бывшую преподавательницу археологии и любовницу, едва не сгубившую его. Прежний профессор-историк говорил, что он замечательный студент, но звезд с неба не хватает. Мадлен окликнула его из прошлого по имени и приторно рассмеялась, девочка по имени Марион заявила, что непременно даст ему в зубы. Вот появилась Дейрдра, и от первого же взгляда на нее сердце Инди облилось кровью, мучительно сжавшись от горя и жалости. Но Дейрдра посмотрела куда-то в сторону и пропала.

Инди обернулся посмотреть, что привлекло ее внимание, и его взгляду предстал полковник Фосетт, обращавшийся прямо к Инди. Губы его не шевелились, но Инди прекрасно слышал зычный голос полковника.

– Ты вовсе не утратил память, – рокотал тот, – Она при тебе, но под вуалью.

И это единственное слово пробудило в Инди воспоминания, как он с Дейрдрой и Фосеттом побывал в затерянном городе, нареченном городом D. Тамошние жители умеют скрывать под вуалью и себя самих, и город. И это как-то связано со сновидениями. Они правят городом через посредство сна; там Инди пришлось трудновато, ибо невозможно было отличить сон от яви. Теперь он знал, что Фосетт и Дейрдра погибли в авиакатастрофе. Инди тогда выжил, но его память закрыли вуалью – а теперь пелена рассеялась.

Мысли и образы сливались вместе, омывая Инди живым потоком. Он утратил ориентацию в пространстве и времени. Вокруг темно и прохладно; это уже не фургон. Инди не представлял, где находится, как тут очутился, и давно ли. Но все-таки ему должно быть что-то известно об этом месте. Не тот ли это гарем, о котором толковал Хасан?

Гарем. Это слово эхом отозвалось в Инди, и он снова увидел себя мальчишкой, приехавшим в Турцию с отцом. Они в Топкапи-сарае, огромном дворце султана. Власть султана рушится прямо на глазах, и отец надеется отыскать манускрипт, имеющий отношение к делу всей его жизни – поискам Святого Грааля, пока дворцовые архивы не уничтожены и не разрознены. Они идут по внутреннему двору; отец увлечен беседой с одним из советников султана, а Инди вдруг заметил пересекающих двор рослых ратников в курьезных шапках, с кривыми саблями на боку.

– Папа, папа, ты их видел? Кто это?

Отец укоризненно грозит пальцем. Но советник, дородный мужчина с аккуратной бородкой, кладет ладонь Инди на плечо.

– Это члены знаменитого корпуса янычар. Они великие воины, а заодно великие едоки похлебки. Для них это ритуал. Как раз сейчас они направляются на кухню за похлебкой. – Советник оборачивается к отцу. – Итак, о чем же мы говорили?

Они шагают дальше, но Инди замешкался позади. Увидев, что отец не обращает на него никакого внимания, он направляется в ту же сторону, что и янычары, и попадает на первую из многочисленных кухонь. Здесь нет ни янычаров, ни супа. Но зато есть сладости на подносах – бесчисленное множество подносов со сладостями. Кондитер замечает голодный взгляд Инди, устремленный на шеренги леденцов и пирожных, и угощает его липкой халвой, сваренной из миндаля на меду. Инди с благодарностью принимает подношение.

Как только кондитер отворачивается, Инди крадется в следующую кухню, где и находит янычаров. Их там человек шесть или семь, они стоят в круг возле самой большой на свете кастрюли с похлебкой. У каждого в руках миска и ложка. Они синхронно подносят ложки ко рту неторопливым отработанным движением.

Вернувшись во внутренний двор, Инди нигде не находит отца. Пройдя через двор, он открывает дверь возле того места, где видел отца в последний раз. Заглянув в пустой зал совета, он закрывает дверь, обходит здание и находит другую дверь. Эта оказывается более многообещающей. Отца по-прежнему не видно, зато обнаруживается нечто поинтереснее.

В конце длинного коридора виден дворик, где на лавках сидит дюжина девочек, а пожилая женщина что-то им рассказывает. Это султанский гарем; Инди знает, что ему тут бывать не положено.

Он поворачивается, чтобы вернуться в коридор, но теперь ему навстречу движутся двое круглолицых евнухов-негров, несущих корзины со свежевыстиранным бельем. Инди знает, что они евнухи, потому что отец рассказывал о людях, охраняющих султановых наложниц. Еще отец говорил, что доступ мужчин в гарем строжайше запрещен, а Инди как раз сюда и забрел.

Он проскальзывает обратно во дворик и затаивается за колонной, дожидаясь, когда евнухи пройдут мимо. Но едва войдя во двор, они ставят корзины на землю, и один евнух дважды хлопает в ладоши. На зов приходят две женщины и уносят белье, пройдя всего в трех футах от Инди, а евнухи занимают место у входа в коридор.

Теперь придется искать другой выход. Женщины оставляют корзины с бельем в углу двора, и это наводит Инди на светлую мысль. Он стрелой бросается в альков, протягивает оттуда руку, хватает из корзины просторное сборчатое платье и через голову быстро натягивает на себя. Платье слишком велико, но Инди придерживает подол руками, чтобы не мести подолом пол.