Алексей Чернов - Темный рыцарь Алкмаара

Дарган решил передохнуть, чтобы потом с новыми силами ринуться в бой.

Мальчишка отер пот со лба и огляделся. Все полки склепа были заняты, и лишь одна как раз напротив входа оставалась свободной.

«Я немного полежу, соберусь с силами и…» — Мальчишка лег на это пустующее место и вытянул руки вдоль тела. Дверь в склеп по-прежнему оставалась полуоткрытой, золотой луч протянулся от входа — Дарган видел, как пляшет пыль, становясь золотой в узком луче. Видел, как сыплется прах с верхней полки. Он был один живой в склепе мертвых.

— Усни с нами… — услышал он едва различимый голос.

Глаза его стали закрываться.

Ресницы трепетали… сыпался золотой песок… Больше не хотелось ни пить, ни есть, уже ничего не хотелось.

— Вставай! — раздался гневный голос, и маленький Дарган распахнул глаза.

— Вставай!

Дух деда реял над ним и протягивал в заходящем солнечном луче призрачную руку.

— Вставай и никогда не подчиняйся чужой воле! Никогда!

Дарган дернулся и почувствовал, что не может встать, что-то держит его, не пускает. Он дернулся сильнее. Но невидимая рука по-прежнему держала его за нефритовый пояс.

Дарган заорал от ужаса и рванулся изо всех сил. Нефритовый пояс лопнул, мальчишка вырвался.

— Кинжал! Возьми кинжал! — услышал он голос деда и разглядел возле десницы женской мумии изящный длинный кинжал в ножнах.

Он схватил его и ринулся вперед, чиркнул лезвием по скрюченным пальцам стража, затем ударил мечом (попал — не попал, разглядеть не успел). Поднимая облако праха, проскользнул под иссохшими руками охранника-мертвеца, вырвался из склепа и побежал. На счастье, солнце еще не зашло, и, едва поднявшись по узкому коридору в песчанике, Дарган сумел отыскать в темно-синем небе маяк пустыни — закатные лучи горели на крыше золотой беседки на вершине скалы его родной Тагении.

Дарган побежал, захлебываясь воздухом.

После того как солнце зайдет, лучи будут еще недолго освещать беседку, но потом маяк погаснет, если только на его вершине не зажгут огонь.

Надо успеть вернуться. Успеть, успеть, успеть…

Внезапно сильные руки подхватили Даргана.

— Я уж не чаял найти тебя, малыш! — Отец усадил его на коня впереди себя.

— Как ты меня нашел?

— Духи предков вели меня.

Тут же у губ Даргана очутилась серебряная фляга с прохладной родниковой водой. Мальчик напился, прижался к отцу и заплакал.

На другой день отец отправился в старый склеп и принес разорванный наборный пояс из нефрита — Дарган не заметил, как зацепился им за выступ деревянного ложа, — так сказал отец. Только сказал ли он правду? Или в самом деле мертвый дух не хотел выпускать мальчика из ловушки?

Сейчас, вспомнив об этом давнем эпизоде, Дарган вдруг понял, что умершие предсказали Даргану его будущее: один живой среди мертвых. Куда ему идти, что делать? Поддаться уговорам нежити?

Ну уж нет!

Он не смирился тогда, ребенком, и сейчас ни за что не останется с мертвецами.

Весь день он ехал туда, куда его вез Бешеный.

Ехал и размышлял о жизни и смерти. Пока он шел вместе с армией Мортис, мысль о том, как вернуться к жизни, преследовала его неотступно. Мир Невендаара был создан так, что смерть никогда не отделяла ушедших от жизни навечно. Духи предков оставались рядом с потомками в Алкмааре. Магия излечивала. Эльфы вообще жили так долго, что считались бессмертными. Храмы Всевышнего в Империи и храмы Вотана у Горных Кланов способны были воскрешать павших в битве воинов. Да, да, он слышал, и не раз, что в храмах Империи воскрешают мертвецов. Но только сразу после гибели — и только тех, кто поклоняется Всевышнему. И только тех, к кому Всевышний благосклонен. Так что храмы Империи для Даргана бесполезны.

Даже если его душа уцелеет в медальоне, сможет ли тело ее принять? Пусть оно не разлагается, пусть глаза его (мамино зеркало раз за разом это подтверждало) по-прежнему как теплый янтарь, а не превратились в серо-зеленые бельма мертвецов, это практически ничего не значит. Сам он не может вернуться к жизни.

Надо найти того, кто сумеет это сделать.

Но ведь когда-то жизнь была создана! Бетрезен создал людей, а Солониэль еще раньше — эльфов. Но теперь уже и тот и другой, превратившись в Падшего и Мортис, даруют бессмертие, а не жизнь. Но это не значит, что нет никого, кто может повторить то, что удалось Бетрезену. Ведь Бетрезен даже не был богом, он был всего лишь ангелом бога, правда, самым любимым.

«Значит, мне нужно найти ангела», — решил Дарган.

Человек в черном капюшоне выскочил на дорогу внезапно. Он не напал, а остановился, вскинул руку с кинжалом, будто приглашал Даргана куда-то.

Бешеный остановился и заржал.

Ну, этот-то точно не ангел!

— Что тебе нужно? — спросил Дарган.

Денег у алкмаарца при себе не было, единственное сокровище — конь. А его Дарган ни за что не отдаст.

— Поединок! — отозвался человек в капюшоне.

— Зачем?

— Поединок! — вновь взмахнул кинжалом человек в капюшоне. — Я — вор, имею право тебя вызвать на бой!

Дарган пожал плечами: ему казалось безумием, что пеший с двумя кинжалами вызывает на бой всадника, сидящего на коне рыцаря смерти.

— Если тебе так хочется умереть! — Дарган обнажил меч.

Но только это он и успел сделать.

Человек в черном подпрыгнул, с поразительной ловкостью перекувырнулся в воздухе, захватил ногой ветку, а затем нанес два удара кинжалами. Дарган увернулся чудом — успел откинуться на спину, и клинки просвистели у него над головой — хорошо, что седло у коня сохранилось алкмаарское, с невысокой задней лукой — седло рыцаря Империи не позволило бы проделать подобный финт.

В следующий миг Бешеный взмыл в воздух, Дарган распрямился и рубанул мечом наискось, рассчитывая попросту перерубить висящему разбойнику ноги. Но того уже не было на ветке — человек в капюшоне стоял на земле. Теперь он попытался поднырнуть сбоку и нанести удар. Не тут-то было! Конь зацепил его своим рогом и отшвырнул.

Дарган спрыгнул на землю, рассчитывая добить нахала. Но тот лишь притворился оглушенным — в следующий миг он вскочил и ринулся на Даргана. Зазвенела сталь. Алкмаарец отбил удары кинжалов и сам сделал выпад. Опять звон стали: дерзкий парировал удар. Но все же Дарган сумел сделать одну очень важную вещь — заставил вора развернуться спиной в Бешеному — всего на миг, и пусть не полностью — но и этого было достаточно.

Раздался противный хруст, и костяной бивень, прошив тело, вышел из груди вора. Человек дернулся и обвис. Изо рта потекла алая струйка.

— Ну что ж, приятель, — ты заработал свой обед! — похвалил алкмаарец своего коня.