Галина Романова - Выбор наследника

Тишину леса внезапно расколол новый вопль, такой пронзительный, что Фрозинтар невольно вздрогнул от неожиданности. Судя по производимому шуму, до этого удиравший Карадор теперь мчался в обратном направлении, а за ним топал, круша все на своем пути, кто-то очень и очень большой.

«Подарок судьбы, — усмехнулся наемник. — Осталось выяснить, кто решил нами пообедать!»

Спешить и спасать своего спутника он не собирался: трагическая смерть в пасти дикого зверя — самый подходящий исход для того, кто вечно сует нос не в свои дела. Наоборот, надо убедиться, что у хищника все в порядке.

— Аа-а-а-а-а!

Крича так, что за его воплями ничего слышно не было, Карадор внезапно выскочил из кустов и с разбегу запрыгнул наемнику на шею, как ребенок, обхватил его руками и ногами.

— Аа-а-а! — заорал он ему прямо в ухо. — Спасайся, кто может!

Топот и яростное сопение стремительно приближались. Уже можно было разглядеть ломящееся сквозь заросли серо-белое пятнистое тело. Зверь несся, пригнув голову к земле, не разбирая дороги. Трещали деревья, земля летела из-под мощных лап.

Решение пришло мгновенно. Рывком отодрав от себя испуганно вякнувшего эльфа, Фрозинтар быстро и хлестко выбросил вперед кулак.

Летящее на него тело развило слишком большую скорость, но удар пришелся в нужную точку на переносице, и огромный серо-пегий монстр замер, словно налетел на стену, покачнулся, мотая головой, и, тихо взвыв, рухнул у ног еле устоявшего наемника, задрав кверху конечности.

— У-ух ты! — Карадор, продолжая цепляться за наемника, осторожно вытянул шею, рассматривая животное. — А что это за зверь?

— П-понятия не имею, — пожал плечами тот, несколько раз тряхнув кистью и осторожно сжимая и разжимая пальцы. — Но тут до П-предболотья рукой подать, а т-там столько всякой нечисти развелось, что слов нет.

— Предболотье? Уже? — Карадор почесал затылок. — И чего делать будем?

— Н-не знаю, — огрызнулся Фрозинтар. Он уже понял, что, действуя чисто инстинктивно, только что спас своему «объекту» жизнь, хотя должен был все делать наоборот, и это его злило. Чтобы снять раздражение, он несколько раз тряхнул рукой, массируя запястье.

— Ты чего? — тут же заинтересовался эльф. — Руку повредил? Больно?

Он сцапал кисть наемника и стал мять и крутить пальцы туда-сюда:

— Так больно? А вот так?.. А если вот так? Все нормально?

— Н-н-не больно мне! — Фрозинтар вырвался, борясь с желанием ударить своего спутника. — Не чувствую я б-боли!

— Совсем-совсем? — захлопал ресницами тот. — Но это же… это очень плохо! Бедненький…

От этого заявления наемник остолбенел. Он ожидал всего, но такого…

— Чт-то ты сказал?

— Это очень плохо — ничего не чувствовать! — неожиданно серьезно произнес Карадор. — Тебе, наверное, очень тяжело жить…

— Не т-тяжело мне жить, — процедил Фрозинтар, сжимая кулаки. — С-совсем не тяжело… б-было…

Окончание фразы: «Пока не связался с тобой» — он пропустил и, махнув рукой, зашагал обратно на дорогу. Бросив последний взгляд на так и не пришедшего в себя зверя (не забыть спросить потом, как это животное называется!), Карадор потрусил за ним следом, поочередно забегая то справа, то слева и пытаясь поймать взгляд наемника.

— Правда-правда? — частил он на бегу, поминутно спотыкаясь и хватаясь за локти собеседника, чтобы не упасть. — Но так не бывает! То есть не может быть всегда все хорошо или всегда все плохо! В каждом деле обязательно присутствуют две стороны! Как бы плохо тебе ни было, ищи положительные моменты во всем! Вот я, например, преступник, которого разыскивает Тайная служба Кейтора Паннорского за убийство его сына. Казалось бы, чего в этом хорошего? А то, что я встретил тебя! Ты такой крутой! Просто круче всех… нет, встречал я одного типа… Ты его не знаешь. Один темноволосый, Брехт его звали. Он — орк! Так вот, он… Ты меня совсем не слушаешь… У-у, я тут его развлекаю, чтоб ему весело было. А он…

— А м-мне весело! — воскликнул выведенный из себя Фрозинтар. — П-п-представь себе, мне очень д-даже весело! Просто см-меяться хочется…

— Ты заикаешься — значит, ты нервничаешь, — серьезным тоном поставил диагноз Карадор. — А нервные клетки, знаешь ли, не восстанавливаются…

Тут Фрозинтар понял, что если он немедленно кого-нибудь не убьет, то просто-напросто взорвется. Руки сами потянулись к шее одного неугомонного говоруна, но тот не стал сопротивляться, а тем же серьезно-заботливым тоном произнес:

— Только не забудь, что у тебя повреждена правая рука.

Фрозинтар взвыл и бросился бежать к дороге.

Но, как выяснилось на месте, неприятности на этом не кончились. Ибо, пока он там совершал благородные поступки, грабители вернулись за своим добром и прихватили не только то, что плохо валялось, но и то, что хорошо стояло. А именно — увели их лошадей, восемь дней назад честно украденных в каком-то загородном особнячке. А это значило, что дальше им придется топать на своих двоих.

Глава 5

— Все идем и идем… Ноги отваливаются! Я никогда в жизни столько пешком не ходил, даже когда под стол…

— Хм!

— Вот ты смеешься, а знаешь, как это трудно — впервые в жизни идти куда-то самому! И вообще, где ты видел эльфа, который прошел пешком больше двух лиг? А мы, наверное, уже прошли сто или двести! Или нет — триста! Слушай, будь другом, укради лошадь, а?

Фрозинтар от неожиданности даже споткнулся.

— Где? — осторожно поинтересовался он.

— Ну, где-нибудь. — Карадор двумя руками вцепился ему в локоть. — Тех ты же где-то украл… Вот и этих укради! Ты умеешь, я знаю!

— Где? — повторил наемник, широким жестом обводя окрестности.

Эльф внимательно проследил за его рукой.

Густой лес уже кончился, путешественники следовали через залитые летним солнцем холмы. Пестрое буйное разнотравье вставало справа и слева от узкой тропы, в которую, судя по всему, за долгие годы бездействия превратилась широкая наезженная дорога. Она ползла вперед, следуя какой-то странной логике — то вела напрямик, заставляя преодолевать крутой спуск или подъем, то старательно огибала котловину, вместо того чтобы, как пол-лиги назад, пересечь ее напрямик. Небольшие группы деревьев и отдельно стоявшие кустарники попадались там и тут. Несколько раз встречались заброшенные дома — одни были совсем целыми, даже трава не успела полностью захватить огород, а другие превратились в груду трухлявых бревен. Между холмами текла маленькая речушка, наполовину пересохшая за лето и так заросшая камышом, что порой за растениями не было видно воды. Тропа и речка явно не знали о существовании друг друга — уже трижды путешественникам приходилось прыгать с берега на берег, когда те пересекались.