Владимир Мясоедов - Новые эльфы

— Вик, ты каких травок в чай заварила, что такие глюки явились? — спросила Настя. — Не то чтобы я очень интересуюсь наркотиками, но они нам для наркоза знаешь как пригодятся?!

— Да нет, что-то такое сегодня и вправду было, — вступилась за девушку Ликаэль, — просто все это происходило рано утром, ты еще спала, да и я, признаться, застала только краешек картины. Представляешь, этот шаман-недоучка пытался сделать огнестрельное оружие.

— Ну и что?

— А то, что у него получилось. Не совсем, правда, то, что хотелось, но все же какую-то стреляющую антинаучную гаубицу он смастерил. Теперь в дальней штольне стена выглядит, словно по ней палили картечью. Хотя так оно, в общем-то, и было.

— Угу. Я их канонаду краем уха еще во сне услышала, — подтвердила слова подруги Вика, — вот и пошла проверить. Выхожу из своей кельи, плетусь, протирая глаза к подземельям, кое-как открываю переходник, лезу на дикую территорию, а там!

— Что там?

— Да я же уже рассказывала. Наш Мих куда-то несется с таким видом, словно его обваляли в мелу, а за ним остальные обормоты мужского пода с горящими глазами и закопченными физиономиями.

— А зачем они за ним гнались? Побить хотели?

— Не знаю. Я с их пути отпрыгнула, чтобы не затоптали и следом не пошла.

— Ой, какое шоу я, оказывается, пропустила, — сплеснула руками Шура. — А где сейчас наш Бертольд Шварц?

— Кто?

— Изобретатель пороха! Так звали первого монаха, сварганившего в Европе взрывающееся зелье и сумевшего при этом выжить.

— А ты откуда знаешь?

— А я доклад по этому чудику делала, вот и запомнила.

— А почему чудику?

— Да потому что чудику. Нафига он рецепт изобретал, если в Китае уже пять тысяч лет как фейерверки запускали? Но Мих все-таки молодец. С такой светлой головой как его точно не пропадем.

— Факт. — Согласилась с ней Шура. — Признаться, я от него ждала многого. Особенно после того, как мы попали в этот мир, и он начала шаманить направо и налево. Но не настолько же! Если он еще и военной техникой займется, как обещал на попойке по случаю новоселья, то у этого мира впереди большие перемены! А у нас большие неприятности. Мальчики ведь не успокоятся, пока не опробуют новые стреляющие игрушки!

— Да девочки, — согласилась с эльфийками Лика, — что не говори, а ребят надо спасать. А то они еще немного и пойдут завоевать мир. Какие будут предложения?

— Девочки, вы что не знаете чем надо спасать мир? Красотой, конечно же! Кстати о красоте, — видела я в одной лавке такие ткани…

Подслушивающий беседу девушек Келеэль быстро перекрыл канал связи. Слушать женскую болтовню было выше его сил. В уши волшебника немедленно полезли заунывные напевы прощальной баллады. Архимаг вздохнул и в очередной раз переступил с ноги на ногу. Похороны он не любил. И тот факт, что хоронили собственноручно убитых им придурков, не сильно поднимал его настроение. Нет, все-таки интриги древний волшебник не любил. Убей он этих любителей дурманных зелий в честном бою, ему бы не пришлось сейчас стоять среди других преподавателей Академии, с выражением скорби провожая в последний путь умерших. Но, увы и ах, никто не знал, что это было убийство, а не несчастный случай. Возможно, кроме ректора, который стоял по правую руку от архимага и печально вздыхал. Характер и убеждения самого старого эльфа в мире тот знал прекрасно. И почти полностью их разделял. А иначе не занял бы свой пост. Но, к сожалению, ректор был классическим боевым чародеем, с алхимией и темными искусствами не дружившим. А иначе, во-первых, не допустил бы покойных до руководства кафедрой алхимии, а во-вторых, нашел бы способ устранить их самостоятельно.

Даже в прямом смысле тысячелетний опыт архимага едва не спасовал перед задачей. Благодаря постоянно принимаемым наркотикам идиоты, по собственной дурости собравшиеся отравить весь цвет эльфиской молодежи, стали невероятно живучи. Да и магических сил у них прибавилось, причем настолько, что против всей их компании в прямом бою Келеэль мог и проиграть. Всеми обычными и подавляющим большинством экзотических ядов их можно было бы разве что рассмешить. Пришлось пускать в дело одну очень уж экзотическую смесь, которую первоначально в далекой молодости архимаг изобретал девять лет ради одного единственного противника, чей скелет сейчас занимал почетное место в его коллекции нежити. Ведь далеко не каждый может похвастаться собственноручно убитым высшим демоном. Да причем не каким-нибудь молодым и неопытным, а древним и опасным монстром, имевшем собственную, и весьма немалую, секту последователей. Это порождение Бездны было опасно даже не столько своей магией и сворой прислужников, сколько чудовищной, даже по меркам ему подобных, способностью восстанавливаться. Ее и использовал против демона Келеэль. Жертву, предназначенную в дар повелителю, сектанты напоили «супом», приготовленным неофитом-полуэльфом. Демон ничего не заметил и дар сожрал. А вот потом, на следующее утро, ему стало очень плохо. Его тело, ранее прилежно заращивающее ранее любые ранения начало жрать само себя. И сожрало. Повару, то бишь Келеэлю, стоило больших трудов сохранить хотя бы скелет. Да и то мелкие кости крыльев ему пришлось выращивать на уже мертвой плоти заново. Оригинальные то переварились раньше, чем он выдернул останки демона из кучки едкой слизи.

Магам-наркоманам, понятное дело, достался составчик послабее. Но они и не древние порождения зла. Вон даже кожа уцелела…местами…Наибольшую сложность для самого архимага представляло непосредственное добавление яда в пищу алхимикам. Точнее, попытка обставить все так, будто это последствия очередного эксперимента покойных. Но все получилось даже легче, чем планировалось. Когда группка сторонников регулярного применения стимуляторов собралась на какой-то эксперимент, то в вино, которым собирались отметить успех, посланный Келеэлем имп добавил нужную смесь. В рабочей лаборатории алхимиков, с ее большим количеством разнообразно фонящих ингридиентов, следы столь мелкой сущности заметить было воистину невозможно. Демоненку волшебник тот час же свернул шею, а труп отправил к себе в кладовую, чтобы потом использовать. А эксперимент кончился, как и ожидалось, успешно. Во всех смыслах. Наутро все его участники умерли быстро, но мучительно. Помочь им не успели, да и не смогли бы. Тщательное расследование происшествия ничего не дало. Ведь возглавлял его самый опытный волшебник. Келеэль. Но в приватном разговоре с преподователями, который по странной случайности происходил в коридоре, полном студентов, выданная пятитысячелетним архимагом версия, сообщала о том, что покойные настолько увлеклись разнообразной алхимией, что перестали быть эльфами и стали чем-то иным. А расчеты свои вели по-прежнему в расчете на среднестатистического перворожденного. Вот и сварили случайно смесь безвредную для детей звезд, но губительную для тех, кем они стали. Подробную расшифровку отравы Келеэль может предоставить всем желающим после подробного исследования, хотя смысла он в этом составе не видит никакого. Студенческие массы вроде бы впечатлились. Во всяком случае, фиалов с разными эликсирами на поясах у молодежи резко поубавилось.