Вероника Иванова - Раскрыть ладони

— Разумеется. В подобных случаях почти всегда так и происходит.

И человек, в отличие от меня способный творить любое, угодное его воле волшебство, останется калекой до самого Порога. Нет, я не боюсь проклятий на свою голову. Но не хочу, чтобы Эвин испытал то же, что довелось мне, когда прикосновение к чуду закончилось падением в грязь.

Он еще сможет найти верную дорогу. Особенно, если ему не станут мешать.

— Раз уж вы стали свидетелем всего этого, я хотел бы просить вас…

— О, как сладостно сие звучит: племянник, наконец-то, обращается ко мне со смиренной просьбой!

Хм. Ладно, утрусь на этот раз. Есть дело поважнее, чем обмениваться колкостями.

— Я хотел бы просить вас оставить происшедшее в тайне. Но если возможно, приглядывать за этим юношей. Построже.

— Непременно! А теперь позволь и мне спросить. Почему ты вместо того, чтобы мирно поговорить и объяснить, что к чему, распустил руки? Гораздо действеннее было бы сообщить о…

— Сообщить вам, разумеется?

— Почему бы и нет? Я всегда с радостью принимаю посильное участие в судьбе моих подопечных.

Я знаю, господин распорядитель. И хорошо представляю себе пределы этой самой «радости». Потому не пылал желанием ставить вас в известность.

— К тому же, можно было бы достичь обоюдной выгоды. — Голос дяди становится до неприличия сладким и тягучим. — Твои же действия заставляют думать, что ты попросту не принимал в расчет…

— И не принимаю.

— Как досадно это слышать! Неужели ты до сих пор ничему не научился? Впрочем, можно ли ожидать глубины ума от того, кто и даром наделен лишь наполовину? Или вернее говорить, обделен.

Можно было бы гневно сверкнуть взглядом. А еще приятнее было бы расплющить кулаком безупречную красоту дядиного носа. Но господин старший распорядитель — не простой ahnn’ari, и получив увечье, молчать не станет. Тем более, мне нечем его припугнуть по-настоящему. Что ж, пусть смеется. Мне уже не больно. Почти не больно.

— Побудешь тут один, ладно?

Я, не поднимая головы, кивнул.

— Далеко собрался?

— Да есть одно дельце… — неопределенно протянул Харти. — Ты же ничего отсюда не стянешь, правда?

— Я похож на вора?

— Да шучу, шучу! На пять минут надо отлучиться, а опись все равно никуда не денется. Я скоро!

Можешь не торопиться. Мне твое общество сейчас, что нож в сердце. Особенно неумолкаемая болтовня про все на свете, начиная с непременных успехов в торговле.

Надо что-то менять в своей жизни и чем скорее, тем лучше. Потому что оставлять все, как есть, и двигаться вперед невозможно. Не получается. Потому что я день за днем делаю все больше… Ошибок? Нет. Глупостей.

Ошибки можно исправлять. Любые. По крайней мере, можно напрячься, засучить рукава, вооружиться знаниями и прочими доступными средствами, с головой уйти в работу, чтобы в конце концов скрасить неприятное впечатление от провала одного намерения воплощением другого. А если очень хорошо постараться и поймать за хвост удачу, может получиться и так, что полностью исправишь свои ляпы. Но как поступать с совершенными глупостями?

Неужели я, и в самом деле, дурак? Нет. Не хочу верить. Гордость мешает. Засунуть бы ее куда подальше, а еще лучше выполоть эту колючую траву из характера. Выдрать с корнями, сжечь и пепел развеять по ветру. Я же не особа королевской крови, не отпрыск рыцарского рода, а всего лишь маг. Один из многих. Да, кое-кто из чародеев поднимается высоко, почти касаясь макушкой облаков, плывущих у подножия небесных престолов, но участь тысяч других — служить. Или прислуживать. И неважно, кому. Простолюдину, дворянину… Какая разница? Даже если ты не начинаешь встречу с подобострастного поклона, в глубине души, за маской самонадеянности и важности, все равно остаешься слугой. Да, способным дорого продать свой талант. Иногда. Но если на твои умения не найдется покупатель… Ты сдохнешь от голода. Потому что не умеешь делать ничего иного, как чаровать. И не хочешь учиться. Руками и ногами упираешься, только бы не заниматься немагическими делами.

Это правильно, конечно: если не уделять все время совершенствованию и оттачиванию навыков, загубишь в себе любой талант. Но есть и еще одно обстоятельство. Наследники. Даже простые ремесленники не всегда способны передать умения собственным отпрыскам, а чародеям в сем деле приходится еще труднее. Потому что Дар — штука капризная. Захочет, перейдет от отца к сыну и от матери к дочери. Не захочет, учудит злую шутку над родителями и детьми, как, к примеру, оказалось со мной. Но если плоть обычного человека все-таки сохраняет память об умениях, которыми могли похвастаться его предки, и время от времени вновь дает приют талантам, то плоть мага требует непрестанных занятий. Иначе, если будешь лениться или по каким-то причинам пренебрегать своим Даром, не сможешь полностью передать его наследнику. Не хочется думать об отце плохо, но видно, он был не самым прилежным чарователем. И кажется, могу понять, почему.

Моя мать. Первая красавица Саэнны. Мечта всех мужчин, доставшаяся одному. Достойнейшему? Кто знает… Но в ее присутствии, как говорят, никто не мог думать о посторонних вещах. Не удивительно, что отец терял голову, когда видел водопад тугих локонов, черных как ночь и опасных, как бездна. Собственно, по-настоящему к своим занятиям он вернулся, только осознав, какую жестокую шутку с его сыном сыграли боги. Но могу ли я осуждать кого-то и за что-то? Нет. Он был влюблен и был счастлив, а это дорогого стоит. Даже целой жизни. Собственно, отец заплатил сполна. Заплатил вдвойне: своей жизнью и жизнью сына. Но если ему было хорошо… Я не в обиде. Лишь сердце время от времени погладывает желание хоть ненадолго встретить такую же любовь.

Правда, сейчас у меня нет времени на чувства. Что делать с глупостями? Как научиться их избегать? За последние дни каждый мой поступок был отмечен полным отсутствием расчета. И что в итоге? Целая гора неприятностей.

Зачем полез усмирять боль воспаленного уха? Порыв души. Дурацкий и беспечный, вылившийся в уплату извинительной подати. Гнать такие порывы надо. Метлой.

Необдуманно напросился выполнять заказ хозяина Оврага? Ладно, это было еще полбеды. Но зачем постарался продлить жизнь мальчику? Чтобы огрести оскорбления и упреки? Надо было вернуться и заявить, что ребенок уже мертв, а уж с местным магом мы бы друг друга поняли и смогли договориться. Так нет же, тащил из последних сил… Потому что обещал. Можно подумать, кто-то меня вынуждал на это обещание! Сам дурак. Но… все равно не жалею. Ни капельки.

Разбитый нос Эвина — еще одна глупость. Не надо было этого делать. Следовало отправиться в Надзорный совет, покаяться, подлизаться, сообщить все подробности дела, глядишь, получил бы кой-какие поблажки на будущее. Или надо было, и вправду, пойти к дяде, договориться о взаимной выгоде и год за годом доить парня, как корову. А можно было еще найти его родителей и получать денежки с них. За что? За сокрытие страшной тайны о небрежности отпрыска, способной навек преградить ему дорогу в чарователи. И было бы мне счастье великое, сытное и звонкое… Тьфу! Раньше надо было думать, так нет же, вместо того, чтобы считать монеты, полез спасать чужую душу. Безвозмездно. Это ли не дурость? Она самая.