Виктория Абзалова - Давай согреем звезду

Он изменился в другом, не внешне. Дианта как-будто подменили, — по сравнению с нынешним прежний принц казался заводным болванчиком, каким-нибудь чародейским фантомом, а еще вернее злобным подменышем, оставленным подлой нечистью из злой сказки, и только сейчас вернулся настоящий живой ребенок.

Однако вместе с ним, пришла и нечисть, а все богатство чувств предназначалось не ему. Сегодня чуть раньше он уже заходил к мальчику, но его даже не заметили: слепой маг учил Дианта… играть на гитаре! Пока он незамеченным смотрел на сияющую мордашку принца, в короле вдруг поняла голову ревность. Что такого смог сделать этот молодчик всего за пару дней, что Диант не просто был как шелковый, — глядя на то, как обычно агрессивный и мрачный мальчишка не то что слушается, а с обожанием ловит каждое слово волшебника черной стороны, не трудно заподозрить фокус из разряда магии внушения, как уже предположил обеспокоенный Эрнст.

И до чего же трудно было себе признаться, что дело заключается совсем не в чарах. Стоило только вспомнить, с каким трепетом Диант принимал гитару, пытался повторить простейший аккорд, пока Дамир говорил:

— Я не музыкант, поэтому показать могу только самое простое, но если понравится, то найдем тебе настоящего маэстро. И рисунки твои обязательно надо показать, они слишком хороши, что бы так просто их бросить… Тебе нужно многому учиться, Ди.

— А мы завтра поедем верхом куда-нибудь или пойдем в город? — не мог сдержать нетерпение Диант, ни капли не сомневаясь в полученном обещании.

— А ты как хочешь?

— Я и так, и так хочу, — смущенно признался мальчик, все-таки еще не веря что ему и правда теперь можно все. Ну, почти все.

— Успеешь. Мы подумаем, кажется, я знаю, что тебе понравится…

— Что? — серые глаза загорелись.

— Сюрприз.

Не было между юным принцем и его новым, пока единственным другом никаких стен, не было никаких препятствий и ограничений, предубеждений, мешающих им понять друг друга. Тогда Ансгар вышел, так и не обнаружив своего прихода, и то, что он испытывал, иначе чем завистью назвать было нельзя. Как и сейчас: такой безмятежной счастливой улыбки у Дианта он не помнил никогда! Если для того, что бы он так улыбался, придется терпеть присутствие черного мага, — право, наверное, это все же небольшая цена!

Мальчик завозился во сне, устраиваясь поудобнее. Король протянул руку, но так и не решился до него дотронуться, что бы не разбудить, не напугать.

Его сын его боится. Отчаянная паника, всплеснувшаяся в глазах Дианта при виде отца, была во сто крат хуже самой лютой ненависти, и все внутри замирало и сжималось в тугой ледяной узел.

— Прости меня, я лишь хотел тебя защитить… — вырвалось сокрушенное признание.

— Нельзя защитить от жизни! — раздался рядом тихий, но резкий голос, — А прощенья стоит просить, когда он проснется!

Король вздрогнул, не услышав шагов: когда он шел сюда, темный препирался в коридоре с недовольным до крайности придворным магом.

— Так значит, вы взяли Его темное Высочество под свое покровительство? — цедил Эрнст.

— Вы против? — ядовито интересовался в ответ Дамир.

— Меня интересует, следует ли расценивать ваше появление признаком того, что Черный трон все-таки перешел к активным действиям!

— Мои действия, следует расценивать как помощь одинокому запуганному всяческими доброхотами ребенку! — обрубил выведенный из себя не первым столкновением темный, — вы же не можете отрицать, что мальчик нуждается в помощи. А так уж вышло, что сделать это могу либо я, либо лорд Дамон. Выбор у вас небольшой. Либо — вы намерены нарушить статью договора? Тринадцатую, если мне не изменяет память, которая звучит следующим образом…

— Нет нужды, цитировать мне Договор, — господин Эрнст был вынужден отступить, — Я уверен, что вы помните его наизусть, ведь вы же его и писали! Но хочу сообщить, что вынужден немедленно известить Совет!

— Вы не только его известите. Я настаиваю на создании комиссии, правомочной принять соответствующее решение!

Они еще перекидывались холодно-ехидными репликами, когда король входил к сыну, но вот темный уже склоняется над мальчиком, касаясь лба, груди легким невесомым жестом и удовлетворенно кивает себе.

— Хотя бы скажите, что вы его любите, — неодобрение и неприязнь исходили от Дамира такой мощной волной, что для того, что бы ее ощутить, не нужно было быть магом, — Возможно, когда-нибудь Диант вам поверит.

Ансгар не ответил.

Когда Дамир снова ввалился к ней за полночь, не на шутку разозленная Лизелла, только-только сама приведшая себя в нормальное состояние, — твердо намеревалась его выставить. Она уже было открыла рот, собираясь обрушить на его нахальную непрошенную головушку едкую отповедь, но посмотрела внимательнее, вздохнула и пошла искать что-нибудь перекусить, а заодно проверить осталась ли горячая вода.

Вода в умывальне осталась, но вся остыла, пришлось наскоро обдаться холодной, после чего молодой человек молча, вяло сжевал подставленное нечто, не чувствуя вкуса, и повалился на кровать, мгновенно канув в сон пудовым булыжником в пруду.

Лизелла не удержалась от еще одного тяжкого вздоха: извечная женская жалостливость взяла верх над раздражением от его бесцеремонности и самоуверенности. Он что, считает что она его примет с распростертыми объятьями, накормит, напоит, еще и в постели развлечет?

Получается, примет. И накормит, и в постель уложит, а вот с развлечениями сегодня придется потерпеть: он ведь с тех пор, как ответил на ее вызов, только и делает, что мотается туда-сюда, спал всего пару раз, а последние двое суток вообще все время на ногах… Судя по нахохлившемуся ворону и дорожной заплечной сумке, он сегодня еще и в орочий стан ходил, так что пусть отдыхает.

Лизелла осторожно скользнула рядом под одеяло. Может у них там, в Степи, он и привык к девицам вот так врываться на все готовое, а она куда катится, что к ней свободно является на ночевку любовник, да еще и темный?

Темный что-то пробормотал и подгреб ее к себе ближе, как ребенок плюшевого мишку, уткнувшись носом в шею. Лизелла мысленно застонала: она подобным манером определенно не уснет!

Любовник! Ну да! хотя если быть точным, они едва знакомы: один вечер, одна ночь и завтрак.

И что она вообще о нем знает? — девушка недовольно повернулась, пытаясь рассмотреть обнимавшего ее мужчину. На движение Дамир отреагировал однозначно, прижав ее к себе еще крепче.

Имя знает, — обозначила первый пункт Лизелла, — И на том спасибо!

Понятное дело, знает, что он маг. Сильный темный маг, ученик самого Лорда Башни. Что обучение он начал поздно, но это не помешало сироте и беспризорнику стать наследником Черного трона — о таком в истории и не слышали никогда! Обычно наследник объявлялся либо над трупом побежденного соперника либо выяснялось это уже во время инициации в Башне… И он уже сражался с белыми, и его едва не сожгли… Когда там Робер стал Главой, лет восемь-девять назад? Это сколько же получается… Она тогда еще в куклы играла, тайком от наставниц и приятелей с соседней школы для мальчиков! А теперь его именем называют договор о перемирии.