Сергей Охотников - Тени и нити

Идея похода на Службу родилась как будто сама. По всей Летке публика скандировала: «Пойдем! Заявим! Потребуем»! Помимо очевидного прошения: «Немедленно избавить район от ужасного бандита Росомахи»! – звучали требования крайне разнообразные. Из них: устроить публичное покаяние черномундирных и всем контролерам принести присягу на верность глиняному пророку – были еще не самыми странными.

«Так пойдемте же и заявим черномундирным о своих нуждах и правах»! – высокий жилистый мужик с холодной яростью в черных глазах уже битый час распинался с подмостков мастера Нортиля. И, что самое странное, старик все никак не решался затребовать с него платы. Обыкновенно безразличный ко всем местным склокам харивянин на этот раз проникся и даже решил: «Непременно пойду и постою за свои права. Сколько можно терпеть»! И только безумные крики из толпы о всяких покаяниях и поклонениях студили пыл старика. Впрочем, ненадолго.

Депутация выдвинулась с Летки еще в полуденных часах. Почти триста человек спорящих и скандирующих пошли по проспекту Верности. Очень скоро контролеры на шрадах закружили над ними.

— А слыхали, чтобы демон черномундирному спину подставил, тот ему сперва задницу подставляет! – выкрикнул какой‑то остряк. Толпа разразилась смешками и почему‑то проклятиями. Кто‑то попытался запустить в патрульного камень, но попал по своему и з первых рядов.

Вскоре появилась стража. Сомкнутые ряды щитов мелькали в боковых улицах или пятились перед улюлюкающей толпой. Те из летковцев, что отставали или выпадали из общей массы, сворачивая переулки, неминуемо попадали в цепкие руки старших знаменщиков. После пары тройки вопросов и такого же количества звонких оплеух отправлялись домой. Особо рьяным доставалось еще и поддых.

Аверон все пытался удержать стремительно ускользающую радость. Еще вечером, когда последняя жежера пропищала полученные от своей демоносестренки сведения: «Ньжжямди мертв»! – абсолютный контролер всячески старался уверить себя в том, что это правда. Ну не может выжить обычный оперативник, пусть и с дипломом мага, в схватке с двумя демонами и пепельным человеком! Или все‑таки может? Время шло, тела Нжамди не обнаруживалось, и Аверон все меньше верил трескотне жежеры: «Так и предать: Ньжжямди мертв». Уверенности не добавляло и молчание уз демонов, посланных за головой подозрительного контролера. Первое время Аверон еще успокаивал себя мыслями о том, что с добытыми из глубинных шахт тварями никогда нельзя быть уверенным в узах. Конечно, после сражения с Нжамди ненадежная кабала демонов могла попросту разрушиться. Да и выжить в схватке с пепельным человеком даже уничтожив это чудище, было почти невозможно. Но если в деле, и вправду, замешан гергем, что тогда?

Утром агонизирующую радость чуть оживил секретарь. Оказывается уже полгода на одежду арестантов наносят особый алхимический состав, видный только летающим демонам и прочим подобным тварям. Светящийся лиловым номер должен делать беглецов приметными для патрульных шрадов. Правда, Оверу Мегри первому удалось соскочить с крючка Службы, и в общей неразберихе с жезлами и звездами, про слежку за секретными отметками просто позабыли. «Но теперь это упущение всенепременно будет устранено», – заявил розовощекий здоровяк Кепронди. «Такому в пору бочки и мешки в порту перетаскивать, а не бумажки из кабинета в кабинет», – подумал Аверон и распорядился:

— Брать исключительно живым.

В общем, абсолютный контролер надеялся, что все повернулось к лучшему. И намеревался сберечь эти надежды. Когда Аверону доложили о депутации, он уже почти сказал: «Вызовите Ардженди», – но в последний момент опомнился и сумел выговорить: «Все нормально. Сейчас к ним выйду». На мгновение разозлился на себя, но потом подумал: «А почему бы и нет? И народ доволен останется, и с ситуаций в этих трущобах разберусь хоть как‑то».

Жгучие воспоминания вспыхивали в сознании Феса, наполняя его ненавистью. Этот человек должен умереть. Он связался с демонами и запятнал их злом всю страну. Он, абсолютный контролер Аверон, источник зла. И искоренение тьмы нужно начинать именно с него. Сейчас, когда Возрожденная Гвардия, смешавшаяся с одурманенной Стражем толпой, проникла во внутренний двор огромного здания из стали и стекла, Фес понял, что все получится. И устыдился неверия Раждана Херзи. От выступивших с Летки трех сотен до пирамиды Службы добралось от силы человек сорок, остальных отсеяли на многочисленных кордонах стражников и черномундирных. Из этих сорока – семнадцать преданных делу Света. Страж обещал сохранить двадцать. Но и семнадцати вполне хватит. А еще у Феса был кинжал, спрятанный на боку под рубахой. Хоть всех обыскали и изъяли все до последней булавки, но Свет милостив к своим последователям и беспощаден к врагам.

И вот он! Фес сразу же узнал появившегося перед депутацией человека, хоть никогда прежде не видел. Белоснежные одежды, стать полная темной гордыни и большая кишащая хитроумными замыслами голова в скудном обрамлении седеющих волос. Жалкие торгаши мору так и онемели от восторга, или от страха. Лишь какой‑то старикан пискнул: «Мы требуем избавить нас от вероломства кровавого разбойника Росомахи».

— Вы могли не утруждать себя дорогой, добрые люди. Восстановить справедливость – священный долг Службы, – отвечал абсолютный контролер.

СЕЙЧАС! Далекое, переданное по цепочке своих, касание Стража осветило ненависть священным огнем. Фес заметил проступившую на лицах его людей решимость. Каждый из них знал, что делать, и возрожденная Гвардия рванула как по команде. Каких‑то жалких двадцать ат до врага. Но уже через несколько наполнивших иголками легкие мгновений скрытый в центре строя Раждан Херзи увидел: трое на левом фланге вспыхнули, как сухая трава. Один упал товарищам под ноги. Другой успел уйти в сторону, повалился на усыпанную розоватым гравием землю и начал кататься, пытаясь сбить пламя. Третий заметался и заорал, как недостойный мору. Раненый в бедро арбалетной стрелкой Сунмар Крыса споткнулся и проехался лицом по острым камешкам. Вот Апериг из Солнечных Стрелков сходу упал на корточки, засадив голыми локтями в гравий. Не замедляя бега, Фес прыгнул ему на спину. Еще шаг на сложенные широкие ладони Мраюра Кобры. Раждан–Фес, с силой подброшенный вверх, чуть заметался в воздухе, но все‑таки попал на плечо Сваренного Живьем Праима. Успел еще подумать, почему одни из его товарищей удостоились имен павших героев, а другие так и остались с бандитскими кличками. Мгновение, и вот уже он перевалился через балюстраду и занес кинжал. Фес ударил сильно и быстро, целя в бледную шею Аверона.