Сергей Радин - Не будите спящую ведьму

Миф обвинял учёных планеты Х в создании чудовищ — теней, поедающих разум. Так объясняли безумие тех, кто осмелился спуститься на проклятую планету. Кроме того, создатели мифа были убеждены, что учёные-злодеи не просто выделили Субстанцию разума и духа, но, пытаясь усовершенствовать соотечественников, вмешались в её структуру, что и привело к катастрофе всепланетного масштаба. А значит — можно говорить об искусственном разуме… Вот почему Барракуда, на чью память мы вчера надавили, выдал именно эти фразочки: "искусственный разум шиворот-навыворот", "шорохи"…

— Вы думаете, воспоминания Боуэна и персейские события — одно и то же? — с сомнением спросил Марк Флик.

Толстяк, кстати, и сам выглядел достаточно обалдевшим: одно дело — иметь что-то смутное в памяти, другое — вытащить наружу нечто целостное. И страшное. Он погладил руль скутера, прислонённого к креслу, и твёрдо заявил:

— Мне не нравится! Там связь потеряна — здесь связь потеряна!

— Странно, почему шорох по песку? — размышлял Лоренс Маккью. — Во сне Имбри мы видели тени — и в памяти Боуэна Тени, то есть вроде та же самая субстанция? Ну, допустим, шепчут… Но вчера Боуэн что-то говорил не только про шорох теней, но и про шорох по песку. Почему?

Все замолчали, озадаченные маленькой странностью. Первым сообразил Имбри. Он хмыкнул в ответ на собственные мысли и поинтересовался:

— Эта Андромеда… Она, случайно, не на берегу моря-океана?

— Случайно — да, — машинально кивнул Брент и замер. — Ну да, всё правильно. Шорох теней по песку.

С тихой и тёплой радостью выразилась Бланш:

— А ведь там здоровская драчка нам предстоит, а, майор? Вам не кажется, что нас для неё маловато?

— У нас ещё четыре дня! — огрызнулся Брент. — Вот и играйте по системной игре Лекса. Тренируйтесь, готовьтесь. Тогда и вас маловато не будет. И я, напоминаю, не рассчитываю на боевые действия. Только на оборонительные.

— Что значит — системная игра? Лекс, объясни.

— Сегодня вы попробовали первый этап. Система довольно простая. Она ведёт вас от примитивного этапа, где не надо думать, а только действовать автоматически до этапа усложнённого, где вам будут предлагаться варианты развития событий в зависимости от ваших решений.

— Ты считаешь первый этап примитивным?

— Так он же наблюдает всё как по игрушке! Удобно-то смотреть на экран и видеть примитив!

— Ну, вы же просто дрались, пробиваясь к определённому месту. На кону был единственный выбор — жизнь или смерть. А следующие этапы будут многоуровневые. И я имею в виду не только уровень сложности игры. Здесь будут предложены выбор смерти или жизни для ваших спутников, случайных людей и так далее. Кроме того, вам предстоит с помощью игры запомнить план-схему лаборатории доктора Кейда.

— Сон. Миф. Замолчавшая планета. Лекс, вы тоже считаете, что они взаимосвязаны?

— Я исполнитель. Мне дали задание и условия к нему — я делаю игру.

— Не увиливай, Лекс! — нетерпеливо сказала Бланш. — Говори быстро и прямо: ты веришь во всё это?

Пилот склонился перед миниатюрной брюнеткой и поцеловал кончики её дёрнувшихся пальцев. Едва не озверевшие от его паузы, мы наконец услышали томное мурлыканье:

— Для тебя всё, что угодно, малышка. Да, верю!

Первое, что я с облегчением поняла: Казанова выбрал предметом ухаживаний Бланш. С облегчением, потому как был он не мой типаж. Слишком похож на объевшегося кота. Второе тоже поняла: ответив утвердительно, он просто начал флирт. Чего я не поняла, так это самой Бланш. Поверила ли она его ответу?.. Несмотря на его выбор, мне всё-таки казалось, что ухажёры, подобные Казанове, её не нравятся. Ага, или я ревную, что не выбрали меня?

А через минуты две в кают-компании раздался дружный ржач.

Котяра Казанова обволакивал любовной томностью Бланш, не учтя, что перед ним не домашняя кошечка. В общем, Бланш перекосило от его ухаживаний, она уже кипела, а затем повела себя так, что Лекс решился вновь поцеловать её изящные пальчики. Он только мягко приподнял её ладонь, как брюнетка издала хищный воинственный вопль, а из недавно нежно расцелованных пальчиков метнулись прозрачные, но хорошо видные когти. Казанова от неожиданности подался назад. А сидел он на краешке стула…

Пока Лекса поднимали плачущие от хохота мужчины, Бланш уже пряталась за Луисом Гиллом. А довольный Римлянин (нечего к нашим девочкам приставать!) потряхивал плечами, гоняя под тканью рубахи мышечный рельеф. Это на случай, если Лекс захочет выяснить, чьи тут девочки. Но пилот оказался добродушным не только на вид. Обхлопываемый крепкими мужскими ладонями якобы от пыли, он послал Бланш воздушный поцелуй. Бланш кивнула и шагнула ко мне.

— Слушай, Ата, я тут поинтересовалась, почему он прилип именно ко мне. Ну, прилип — конечно, сильно сказано. Он явно их тех, кто на любую юбку клюёт. В общем, спросила. Он сказал, что с семейными не связывается. У тебя правда есть семья?

— А мы-то думали, через прибор пропустить, а здесь, оказывается, есть и свой определитель, — задумчиво сказал Брент. — Бланш, ты не спросила, как он узнал?

— Спросила. Он говорит, вокруг Аты ощущается некая харизма жены и матери. Что он таких сразу определяет. Ата, у тебя дети? Ни фига себе. Я бы, наверное, не смогла бы вот так всё бросить и уйти.

Меня уже трясло. Спас Тайгер. Он обнял меня за плечи, привлёк к себе.

— Это было давно и неправда.

— Извини, если ляпнула что не то, — сказала брюнетка. — Я это умею. Просто Казанова меня достал. Я и спросила у него, чтоб переключить. Эй, Гилл! Подожди меня!

Римлянин с другом садились за свой столик и разбирали, где чьи шлем-маски для виртуальной игры. Бланш они усадили между собой, будто это место могло защитить и в игре. Лекс сидел за пультом. Эрик потянул меня к Винсону, махавшему руками так, словно мы могли опоздать к началу игры. Идя за Тайгером, я всё время чувствовала направленное внимание. Первым делом оглянулась на Ника Имбри. И не ошиблась. Он стоял рядом с Барракудой, которого увлечённо допрашивал Синклер Мид. Имбри не смотрел мне в спину. Он смотрел на наши руки — мои и лейтенанта. И почему-то мне захотелось выдернуть свою ладонь из ладони Эрика… Вот глупости…

23.

Больше Бланш о прошлом у меня не допытывалась. Наверное, решила: у каждого из нас свой скелет в шкафу. Не хочу говорить о себе — и ладно.

Да и я вскоре забыла… Не то чтобы забыла. Заноза, всаженная в сердце, ныла здорово. В перерывах усиленной подготовки нашего десанта.

На игровых тренажёрах все занимались, как сумасшедшие. Подгонял азарт игрока. Подгоняло желание выжить во что бы то ни стало. И в игре, и в жизни. Особенно на втором этапе. Он был абсолютным повтором первого, не считая единственной мелочи. Лекс поднял планку, добавив в игру элементы кинестетического эффекта, влияющие непосредственно на мозг игрока. И не предупредил — гад!