Аркадий Степной - Сердце в броне

Настоятельница побледнела.

— Ваша милость, — выдавила она из себя, — проводите любую проверку, какую сочтете нужной.

— Этого мало! — Из добродушного толстяка барон преобразился в беспощадного демона.

Под его требовательным взглядом настоятельница медленно опустилась на колени и, взяв в ладони его большую прохладную руку, почтительно поцеловала.

— Приказывайте, — произнесла она очень тихо.

— С этой минуты вы подчиняетесь напрямую мне.

— Да, ваша милость.

— Двух моих эльфов вы возьмете к себе заместителями.

— Д-да, ваша милость. — Голос настоятельницы чуть заметно дрогнул.

— Орден откроет мне все свои архивы и всю информацию по всем вашим агентам.

— Да, ваша милость.

Барон взял ее лицо пальцами за подбородок и поднял его кверху.

— ВСЕ архивы и ВСЮ информацию. — Он жестко усмехнулся. — Я знаю, что вы скрыли большую часть своего архива от моего предшественника. Я не он. Подобных шуток не потерплю.

Сухое лицо настоятельницы покрылось большими красными пятнами.

— Слушаюсь, ваша милость.

Барон некоторое время пронизывал ее испытующим взглядом. Видимо удовлетворившись увиденным, он улыбнулся и добродушно потрепал настоятельницу по щеке.

— Сработаемся. Встаньте.

Сломленная настоятельница поднялась на ноги.

— Не переживайте, настоятельница, — сказал барон почти ласково, — пока вы со мной, все у вас будет хорошо. Вместе мы сила, не правда ли?

Настоятельница молча поклонилась. Барон усмехнулся:

— Девочек оставьте здесь. Мы расселим их в разные комнаты и проведем проверку. По результатам я отберу лучшую. Не прошедших проверку отправлю обратно в орден, где они пройдут переподготовку по новой методике, которую мы разработаем совместно.

— Слушаюсь, ваша милость.

Глаза барона мрачно блеснули, словно говоря — «еще бы!». Орден «диких кошек» потерял свою относительную автономность и влился в тайную полицию. Барон сосредотачивал силы. Кому-то придется очень плохо.

— Интересное звено, — сказал граф Честер, перелистывая личные дела. — Мало того что в нем единственный в отряде орк, так еще и командует им чужемирец.

— Вы сами отобрали их в качестве кандидатов, ваше сиятельство, — напомнил ему Корвин.

— Знаю, — проворчал граф. — Но это не мешает мне сомневаться.

— В орке?

— В чужемирце. — Граф нахмурился. — Мы знаем, что он делал здесь, но чем он занимался там, у себя, в своем странном мире? Что бы он ни сказал, мы не можем проверить. К тому же абсолютно неясно, какие отношения связывают его с этим магом, с Ронином, который перекидывает его из мира в мир, словно почтовая карета.

— Еще не поздно его отчислить, — ненавязчиво заметил Корвин.

Граф вздохнул:

— Это разрушит все звено. Гарт и Сард — отличные бойцы. Они не останутся, если он уйдет.

— Пожалуй, так, — согласился Корвин.

— К тому же, — задумчиво продолжил граф, — это значит, что мы можем упустить прекрасную возможность.

Корвин удивленно поднял брови.

— Чужемирец не связан ни с одним из наших знатных семейств, — пояснил граф. — На него не имеют влияния все эти титулы и родственные связи. Своим рыцарским званием он обязан только королю. А это немаловажно.

Корвин кивнул:

— Палка о двух концах, ваше сиятельство.

Граф сложил перед собой ладони.

— Маркграф Норфолдский, граф Лондейл, Злотарь и даже сам король ручаются за него. Но отвечать в итоге будем мы.

— Да, ваше сиятельство.

— Как он? — отрывисто спросил граф.

— Усердно тренируется, ваше сиятельство. Хороший командир, звено одно из лучших в отряде, отличный пеший боец. Хорошо усваивает тактические нововведения. Трудности только с конным боем, верховую езду худо-бедно начал осваивать, но чтобы сражаться верхом… до этого еще далеко. Зато рыцарский меч, похоже, начинает ему покоряться, учитель меча доволен. Рустам уделяет этим занятиям не меньше пяти часов в день. Об этом уже даже ходят легенды. А целители стали жаловаться: слишком часто он ломается на тренировках.

Граф задумался. Кадровый вопрос сложен для любого руководителя, но для тайной службы он сложен втройне. И сейчас он должен был решить, стоит ли рисковать, когда на кону самая важная ценность королевства — жизнь его величества.

Раз! Раз!

Рустам сосредоточенно машет мечом. Не тренировочным деревянным, а самым что ни на есть боевым. Сверкают на солнце выгравированные руны, скалит зубы на навершии геральдический лев — королевский подарок вырисовывает в пыльном воздухе свой незамысловатый танец. Рустам в полную силу рубил сделанные из пустотелого дерева манекены, повторяя про себя слова учителя: «Никто не сможет стать мастером меча без «рубки». Ты можешь сколько угодно тренироваться деревянным мечом, можешь провести тысячи тренировочных поединков в полный контакт и все равно не освоишь меч, пока не освоишь «рубку». «Рубка» настоящим боевым оружием поможет тебе понять смысл каждого удара, поможет тебе привыкнуть к мечу и осознать его сильные и слабые стороны. Без «рубки» ты сможешь нанести в бою точный удар, но не сможешь пробить доспех и поразить врага. «Рубка» выявит все твои слабости и поможет избежать дурных привычек. Ты должен провести через «рубку» себя и каждый боевой меч, который тебе предстоит использовать».

Мастер был прав, впрочем, как и всегда. С началом «рубки» для Рустама многое стало понятнее и очевиднее. Каждый прием раскрыл перед ним свое истинное значение. Он стал осознавать, на чем основаны положения стоек и для чего нужны те или иные движения. И он наконец-то почувствовал, что такое меч. Королевский дар больше не болтался у него на поясе неуклюжим украшением. Он стал частью его. Пока еще непокорным, пока еще строптивым и тем не менее уже не чуждым — смертоносным продолжением руки. Рустам полюбил «рубку», и мастеру не приходилось его принуждать, он выполнял это упражнение с радостью.

Раз! — рубящий вертикальный. Два! — сокрушительный диагональный. Три! — горизонтальный вокруг щита. Разрубленный манекен разваливается на куски. Рустам делает шаг назад и салютует мечом. Чистая работа.

Как он и ожидал, его детские иллюзии разбились вдребезги. Подсмотренное в фильмах — лихое фехтование под звон клинков — так и осталось в фильмах. Учитель строго-настрого запретил ему отражать удар противника лезвием своего меча. Мало того что лезвие после этого сильно пострадает (что еще можно допустить в критических обстоятельствах), так еще и теряется возможность для ответного удар (что уже вовсе недопустимо). Отклонить удар плоскостью меча — пожалуйста. Удар противника уходит с линии поражения, а перед тобой открываются широкие возможности для контратаки. Но блокирование лезвием в лезвие… За каждый такой случай Рустама ждало серьезное наказание, раз и навсегда отучившее его от этой дурной привычки.