Михаил Атаманов - Серый ворон. Путь к рыцарству

— Но ведь вы сами говорили, что в этот склеп ходят жрецы Мораны и избавляют призраков от земных оков! — недоумевал я. — С чего это им так бурно реагировать?

— Ты действительно тупой или прикидываешься? — неожиданно обозлился старик.

Я обиделся на такие слова. Тупым я себя не считал, да и откровенно не понимал, почему алхимик так переполошился при виде призраков. Он сам же мне буквально клепсидру назад говорил, что в склепе нет опасной нежити, и что жрецы Мораны периодически уменьшают популяцию призраков.

— Я не тупой, но я действительно не вижу никакой разницы, я освобожу этих призраков или жрецы. Чего бы им так активно реагировать?!

— Ээээ, молодой человек! Да ты, оказывается, не знаешь разницы между тёмными и светлыми богами! Стыдно должно быть тебе — ты же паладин! Ты же сам служитель светлого бога Тора! В чём различие между светлыми и тёмными богами?

— Ну, светлые боги даруют свою благодать всем достойным. То есть, если человек живёт праведно, то он может рассчитывать на поддержку светлых богов. А тёмные боги свои милости просто так не раздают, а заставляют дорого приобретать — страданием, выполнением поручений, отказом от земных ценностей. Ну, про тёмных богов я плохо знаю, просто так мне в храме Тора объяснили, — смутился я.

— Вот, а говорил, что не знаешь! Видишь разницу — просто так получить свободу или купить эту свободу, причём купить очень дорогой ценой? Слуги богини смерти, как никто другой, обладают огромной властью над мертвецами. Они могут общаться с любой нежитью, могут даже брать над ней полный контроль. Если призрак находится под контролем служителя богини Мораны, тому достаточно приказать застрявшей душе покинуть этот мир, и призрак исчезнет, его заблудшая душа отправится на встречу с богиней смерти. Но для этого сперва мертвец должен согласиться подчиниться воле тёмного жреца. Представь — он добровольно должен попасть в полное распоряжение хозяина. Свою будущую свободу нежити придётся отработать, а возможность закончить свой земной путь стоит ой как дорого! Не все призраки готовы на такое — попасть после смерти в рабство. Вот и скитается потом нежить по всяким склепам и гробницам, подпитываясь при случае эмоциями или даже плотью живых людей. Они могут так существовать столетиями, пока в итоге не будут истреблены какими-либо борцами с нежитью, или пока их силы не иссякнут настолько, что они развеются окончательно.

— То есть, — решил я окончательно разобраться в данном вопросе. — У ожившего мертвеца три пути. Первый: он может встретить светлого жреца, и тот его отправит к Моране. Второй: он встретит тёмного жреца и согласится отработать своё освобождение, после чего рано или поздно опять же отправится к Моране. И третий путь: мертвец может быть повторно убит, ну или со временем сам собой ослабнет и развеется навсегда, в этом случае к богине смерти он не возвратится и шанса на повторное возрождение не получит. Так?

— Ну, в целом, так, — согласился Феофан. — Если не рассматривать некромантов.

— Некромантия же запрещена под страхом смерти! — усмехнулся я.

Старик как то неопределённо хмыкнул, словно я сказал что-то весёлое и смешное, и он пытался кашлем заглушить смех. Потом пояснил:

— Да, некромантия запрещена, но только в нашей Империи. У нас действительно некромантия запрещена и карается смертью. Но в других странах — в Курстане или на островах Западного Океана — можно встретить тёмных магов и жрецов, погрязших в некромантии. Своим чёрным колдовством они способны, невзирая на нежелание мертвецов, силой взять контроль над духами мёртвых. Причём не только над находящейся в нашем мире неупокоенной нежитью, но даже выдернуть уже ушедшие к Моране души мёртвых с Серых Равнин и вселить их обратно в изгнившие тела или предметы. Страшна участь таких порабощенных душ — они всецело принадлежат своим жестоким хозяевам и вынуждены служить им без малейшей надежды на освобождение. Некроманты в прошлом нередко поднимали из могил целые армии нежити, бросая полчища порабощённых мертвецов в бой. Эти несчастные не чувствующие боли и страха солдаты навсегда погибали, если были уничтожены в бою.

— Да, жуть! Такое извращение над самой природой жизни и смерти заслуживает самого жестокого наказания, — согласился я.

Но тут вдруг вспомнил, что моя подруга Фея упоминала практикум со скелетами, и решил уточнить у мага. Феофан выслушал меня и подтвердил:

— Да, в Академии Магии адептам показывают оживших мертвецов. Это делается, чтобы у будущих магов не было боязни перед нежитью, и чтобы показать способы борьбы с ней. Но такие практикумы проводят только опытные преподаватели и только по специальному разрешению от Совета Рыцарства. Во всех остальных случаях некромантия карается смертью по всей Империи.

В замок мы возвратились уже в потёмках — старик плохо себя чувствовал и постоянно останавливался по дороге, глотая всё новые и новые порции лекарства. Я проводил Феофана до его комнаты, помог ему снять пыльный дорожный наряд и переодеться в тёплый домашний халат. Старика знобило, он выглядел очень уставшим и даже больным. В свою комнату я завалился уже без задних ног от усталости.

Утро выдалось дождливым и холодным, мне долго не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла. Однако желудок настойчиво напоминал, что моему растущему организму требуется питание. Поэтому пришлось покидать тёплую постель и идти умываться.

После сытного завтрака я под холодным мелким дождём отправился на тренировочную площадку. Никого вокруг в сыром лесу не было, я разделся по пояс и долго гонял себя изнурительными упражнениями — отжимался, прыгал на скакалке, поднимал валуны, качал пресс. До обеда ещё была куча времени, а раньше обеда заявляться к благородной леди смысла не было.

Когда дождь закончился, я достал из-под навеса тренировочный лук, натянул тетиву и взял из связки одну из стрел. И… первым же выстрелом исхитрился поранить себе до крови запястье щёлкнувшей тетивой — забыл одеть специальную защитную перчатку. Я натянул кожаную перчатку и принялся обстреливать ростовую мишень, находящуюся в тридцати шагах. Из первых десяти выстрелов в мишень попала только одна стрела, но я не отчаивался. Во второй серии удачными оказались три выстрела, в третьей — четыре.

Опять пошёл дождь, но я не прекращал своих упражнений в стрельбе. Вскоре, несмотря на мелкий дождь, у меня не менее семи-восьми стрел в каждой серии попадали в ростовую мишень. Довольный своими успехами, я собрал стрелы и отложил в сторону лук. И только тут обнаружил, что у меня имеется зритель. Точнее, зрительница — высокородная леди Камилетта, завернувшись в длинную куртку с капюшоном, сидела под деревом и наблюдала за моими занятиями. Я накинул рубаху, подошёл к девушке и, преклонив колено, вежливо поздоровался.