Алена Федотовская - Хранительница времени. Выбор

- Зря ты так считаешь, - улыбнулась я. - Давно уже поняла, ум не зависит от возраста. Можно быть глупым двухсотлетним идиотом и не видеть дальше своего носа, а можно, как ты, понимать все проблемы изнутри и знать способы их решения.

Принц расхохотался.

- Предыдущие эпитеты относились к Дерриэлю?

Я смутилась.

- Знаешь, я не считаю твоего отца глупым, - быстро сказала я. - Более того, он настолько харизматичный, что может увлечь своими идеями кого угодно. Но в случае с гоблинами он ошибается, - твердо сказала я. - И сегодняшний случай со мной - тому подтверждение.

Принц скептически посмотрел на меня.

- Неужели? А ты уверена, что дело только в мнимом благородстве гоблинов? Не думаешь, что ты ему просто понравилась?

Вспомнив про свою попытку применить дар богини Эфри, я нервно сглотнула.

- Не думаю. Он изменил свое решение и не стал меня убивать после того, как узнал, что я спасла ему жизнь. До этого его намерения были более чем прозрачны.

- Разве? Мне показалось, что..., - он махнул рукой. - Впрочем, возможно, мне только показалось.

Меня охватила паника. Неужели он понял, что я применяла любовную магию?! Нельзя, чтобы такие мысли бродили в его голове. Надо срочно его переубедить!

- Просто ты эльф, и даже мысли допустить не можешь, что кто-то другой обладает благородством, тем более ваш заклятый враг. Вы силой выгнали гоблинов с Лирдианы и пытаетесь очернить их, чтобы легче было поверить в то, что это правильно и вы не могли поступить иначе, - забросила я наживку, и Тин тотчас ее проглотил. Он резко поднялся и сжал кулаки. У костра мы давно сидели одни, остальные эльфы испарились в самом начале нашего разговора.

- Значит, вот как ты обо мне думаешь? - Прошипел Тинатриэль, нависая надо мной. - Видимо, и я не способен видеть дальше своего носа, как и мой отец? Ты на Лирдиане всего лишь четвертый день, но уже уверена в том, что разобралась в сущности и эльфов, и гоблинов, хотя Тараон быстро смекнул, как тебя использовать, и решил продемонстрировать свое благородство, чтобы во дворце остался тот, кто разрушит Кантарион изнутри!

Я вскочила, едва не задохнувшись от возмущения:

- Я ничего не собираюсь разрушать! И меня никто не использовал! Я не виновата в том, что ты отказываешься признать очевидное!

Тинатриэль зло прищурился:

- И что из этого - очевидное? Что тебя обвели вокруг пальца и ты, растаяв от его речей и сомнительного подарка, влюбилась в принца гоблинов?

ЧТО?! Нет, я понимаю, что сама виновата в этой ссоре, и, похоже, несколько увлеклась, пытаясь разубедить принца в его подозрениях относительно того, кому Эфри передала свой дар, но это уже слишком!

- Я тебя ненавижу! - Выкрикнула я, бросаясь на Тина с кулаками. Он легко поймал меня, с силой сжав запястья и удерживая на расстоянии вытянутой руки. - Идите к черту, ваше высочество!

Принц усмехнулся:

- Ты повторяешься. Ненависть и переход на "вы" мы уже проходили, - и устало добавил, - иди спать, Алина, твоя палатка прямо за тобой.

- Не указывайте мне, что я должна делать, и я не скажу, куда вам пойти! - Прошипела я.

- Ты уже сказала, - напомнил Тин. - Правда, я не знаю, кто такой "черт", но основную мысль я уловил.

Он отпустил мои руки, и я сделала шаг назад. Внутри все клокотало и взрывалось, мелькнула мысль, что Лирдиана на меня плохо влияет, я всегда старалась запихнуть подальше свою импульсивность и редкое событие могло вывести меня из себя, а здесь, всего лишь за четыре дня я срываюсь уже который раз. Не зная, как поступить, внезапно за спиной я уловила тихое лошадиное ржание. Да! Лошадь! Последнее, что я сейчас хотела, так это оставаться в лагере рядом с ненавистным принцем и... и вообще! Доскачу до портала, я помню, там оставался маг, способный его открыть, ведь как-то они переместились сюда без помощи Тина? И вернусь во дворец, сегодня, а не завтра, с помощью его высочества.

Накатившая истерика лишила меня способности здраво мыслить и даже, самое удивительное, моего страха перед лошадьми. Быстро развернувшись, я взмахнула юбками и бросилась туда, где, как я думала, оставили лошадей для ночлега. Мои расчеты оказались верны - практически сразу же я наткнулась на небольшую поляну, где паслись лошади. Все они были расседланы, кроме последней, с которой только что спешился незнакомый эльф, наверняка, дозорный, объезжавший лагерь. Я буквально подлетела к нему, вырывая поводья из рук, эльф охнул и отшатнулся.

- Леди Алина, - попытался возразить он, - что вы делаете?

Но мне было уже все равно. В ушах шумело, перед глазами прыгали золотые звезды, а злость придавала мне сил. Я сунула ногу в стремя, схватилась за луку седла, и подтянувшись, взлетела на лошадь. Конечно, слово "взлетела" не совсем подходит, все-таки даже злость не даровала мне навыков верховой езды, скорее, я взгромоздилась. Но ведь главное - итог, я оказалась в седле. И где-то на грани сознания меня охватила паника. Я ведь абсолютно не умею ездить верхом, не умею управлять лошадью, вообще ничего не умею! Но я затолкала свой страх в самый дальний угол и сжала коленками бока лошади.

- Давай, вперед, вперед! - Крикнула я, и лошадь послушалась. Я охнула, ухватившись за поводья, и едва смогла удержаться - почти встав на дыбы, она заржала и понеслась. Мамочки!

- Алина, остановись! - Услышала я позади себя голос Тинатриэля. Видимо, принц справился со своим шоком, вызванным моим неожиданным бегством, да еще в сторону импровизированной конюшни. Наверняка последнее, что ему приходило в голову, что я могу быть настолько безрассудна, чтобы убежать от него на лошади. Кстати, насчет безрассудства он правильно подумал... Я орала как резаная, потому что лошадь неслась вскачь, а я никак не могла ее остановить, вцепившись в поводья и не в силах пошевелиться. Наверняка я все делала неправильно, и в какой-то момент с меня слетела вся злость и я поняла, что натворила. Где была моя голова? Что я делаю на лошади? Что?! Помогите!!!

Лошади не выносят неуверенных в себе наездников. Моя, похоже, не любила их вдвойне. Внезапно она резко остановилась, как будто перед каким-то препятствием, и с диким криком, выпустив поводья из рук, я вылетела из седла вперед и шлепнулась на землю. Последнее, что я помню, это дикая боль в левой руке и боку, и меня накрыла темнота.

Пробуждение было ужасным. Возникло ощущение, что в моем теле не осталось ни одной целой косточки. Болело абсолютно все, даже правая рука, которая, судя по всему, не особо пострадала, но я умудрилась оцарапаться ею о какой-то кустарник, видимо, неожиданно оказавшийся на траектории моего полета. Я застонала, и на глазах выступили слезы. Богини, как же больно!

- Лина, пожалуйста, - услышала я тихий, встревоженный голос Тинатриэля. - Пожалуйста, очнись, - сквозь тянущие путы боли и пытающегося ускользнуть сознания я почувствовала губы его высочества, осыпающие легкими, почти невесомыми поцелуями мою щеку. - Алина!