Юрий Кузьмичёв - Рождение Ассира (СИ)

- Владыка, восточнее гор стоит лагерем караван. Это чуть больше километра восточнее нас. Наемники числом полтора десятка, – оторвал меня от размышлений и тренировок заклинания, которое я воспроизводил уже на автомате, один из «впередиидущих» венту, и на мой недоумевающий взгляд пояснил; – прости, Владыка. Просто решил необходимым доложить, – и начал уж было разворачиваться, чтобы вернуться к разведке, когда был окликнут мной.

- А что за наемники? И откуда идут? – поинтересовался я, обратив внимание на то, что солнце клонилось к закату и через час полтора скроется за горизонтом. А значит пора было задуматься о ночлеге.

- Двигаются из степи, возможно имперцы, в сторону баронств. Видел закованных в клетках разумных. Отсюда делаю вывод, что либо работорговцы, либо охотники за рабами. Только странно, почему идут не в степь, а оттуда. Такое вижу в первый раз.

- А вот мы сейчас их и спросим, – хищно оскалился я, «сделав стойку» на ненавистную еще из школьных уроков по истории профессию; – ненавижу работорговцев. Люди откровенно наживающиеся на несчастьях других с помощью силы - недостойны жизни. Родерик, выступаем к их лагерю. Мы с Грумом идем первыми. Вы незаметно держитесь на отдалении, когда вытащу мечи, убивать всех, кто будет с оружием. И постарайтесь оставить одного в качестве «языка». По окончании, остаемся на ночь там же, так что не перепачкайте все в крови.

Грум хищно оскалился и стал проверять амуницию, а я снял с лошади кольчугу и перевязь и быстро привел себя в боевое состояние. Проверим ход мечей и ножей в ножнах, я двинулся в направлении указанном обнаружившим работорговцев венту. Я предпочел сперва выйти и поговорить, а не валить всех и сразу, так как не особо был уверен в том, что наемники были, к примеру, не конвоем для заключенных или еще чем-то подобным. В наблюдательности разумных, проведших много столетий в пещере, я не очень был уверен, потому лучшим вариантом была первоначальная проверка. А уж если и правда там окажутся силой загнанные в рабство разумные, тогда и можно было устроить кровавую баню, от мысли о которой кровь в венах наполнилась адреналином и тело стала переполнять сладкая истома предвкушения боя. Я ни разу не жаждал славы Спартака желающего отменить рабство или поднять простонародье на бунт против знати. Это было далеко не так. Рабство тоже приносило свою пользу. Просто систему, считай законодательство, попадания в него, нужно было грамотно отладить. Тех же преступников продавать как рабов или использовать их труд – милое дело. Нарушил правила государства – так поработай на его благо, или иными словами принес вред – так принеси и пользу. А какая польза от сидения на заднице в тюрьме или болтании на виселице? Одна лишь трата на ценное дерево, содержание стражников и питание. Но вот когда можно поймать на большой дороге любой караван, разорить его, а людей продать на невольничьем рынке пару городами южнее – это явный признак упадка. В такой стране жить просто страшно. Ну, а борьба со властью знати - это чистой воды пшик. Бессмысленный и ненужный. Потому как исчезнут одни, а на их место придут другие, да хоть те же восставшие. И как бы не стало хуже, когда наверху оказались те, кто власти никогда не имел ранее, потому как эта химера дурит голову почище абсента.

Невысокие шатры лагеря были видны издали, наёмники явно не таились. Вокруг костра и шатров стояли повозки с клетками из металла в которых сидели разумные. Со стороны, с который мы шли с орком, сидели четыре гнома, безучастными и пустыми взглядами лишенных надежды разумных, смотрящие куда-то в сумерки вечера. Часовых не оказалось и мы практически подошли вплотную к ярко горящему костру, вокруг которого суетились бородатые наемники в одних поддоспешниках. Кто-то подбрасывал щепотки специй в котел, кто-то пил из фляг и живо обсуждал поход через орочьи степи. На нас обратили внимание и стали подниматься на ноги, лишь когда мы были в метрах сорока от них.

- Приветствую славных воинов! Мы путники, что хотели бы погреться у вашего костра, – поднял я руку в приветствии, останавливаясь при этом.

- Посмотри, Тарик. Удачный поход с удачным завершением, – хохотнул шкафообразный наемник, который видимо был у них за вожака и радостно хлопнул своего соседа по куртке; – Добыча сама идет на наш огонек! За этих получим дополнительную цену. Ребята, бросайте оружие на землю и худого вам никто не сделает! – обратился он к нам, в то время как другие достали мечи, а пара воев взяли луки и наложили на тетивы стрелы.

- Так вы работорговцы? – деланно удивился я, намеренно пустив в голос петуха и при этом предупреждающе сжав кисть набычившегося было орка; – но в баронствах и королевствах рабства нет!

- Ахахахха! Смотрите парни, какой нам наивняк попался. Мы из Империи! А там оно есть. А так как вы в имперском лагере – то все по закону. Бросайте оружие, не злите дядюшку Дюка!

Последние сомнения были развеяны, и я с молниеносной скоростью вытащил два ножа и метнул в головы лучников, видимо мои движения для наемников показались смазанным мельканием, и они поняли что что-то неладно лишь когда услышали хрип своих товарищей, оседающих на траву, а я тем временем медленно и с наслаждением доставал из-за спины мечи. Только использовать мне их не довелось. Когда работорговцы, громко заревев, побежали в нашу с Грумом сторону начало происходить что-то страшное для них. В сумерках замелькали тени и стали сбивать бегущих на землю, оставляя на земле бездыханных с разорванными когтями горлами, и через десяток секунд у костра остался только вожак, стоящий на подрагивающих от страха ногах и смотрящий с ужасом, на то как больше десятка моих венту слизывая с рук кровь встает за моей спиной.

- Ну что ж, дядюшка Дюк, – ровным голосом проговорил я, подходя к костру и садясь возле него; – Присаживайся рядом. Поговорим о том о сем, – похлопал я рукой возле себя; – ребята, стаскайте трупы в сторону от лагеря. Завтра посмотрим что там и проверьте готовку. Поужинать нам всем не помешает, – но вот только громила явно впал в ступор и продолжал дрожать боясь двинуться с места и на мое приглашение никак не отреагировал; – Грум, дружище, посади нашего гостя к костру, да дай по морде. Видимо только так, можно привести нашего собеседника в чувство, – не обращая внимания на действия орка, я прислушался. За что-то в шорохах и тишине ночи уцепился мой слух, но вот за что? И тут я понял. Лай! Такой тонкий, приглушенный чем-то, я бы сказал даже скорее тявк, чем лай. Поднялся из-за костра, я пошел на звук и выбрел к самой большой палатке. Откинув полог, я обнаружил возле шкуры, что видимо должна была послужить ложем, небольшую деревянную коробку с металлическими штырями с одной из сторон, сбив рукояткой меча замок, откинул крышку. Оттуда на меня прыгнул черный шерстяной комок, который я, сидящий на корточках, поймал прямо у своего лица. Но щенок (а это был без сомнения был щенок) не сдался и, воспользовавшись моим замешательством, вытащил длинный розовый язык и лизнул меня в нос.