Хроники-4. Белеет "Парус" одинокий - Илона Волынская
- Не смей звать меня дурой! – стены выдохнули глухой звук, будто подушка свалилась на пол.
- Це она его вдарыла, мабуть, пистолетом, - бросила Янка, - Та куда ж они забралыся, що ж цим голосам конца нету! Рико! Рико, ты где?
- Где ж ты раньше был? – словно в ответ взвыл Линин голос, - Чего ты его год, два года назад сюда не отправил, а? Акции давно б твои были…
И коридор вдруг залило молчанием – долгим, тоскливым.
- Що? Що таке? – будто потерявшая след гончая завертелась Янка, - Она его вбыла чи порошок не дие?
- Дура ты, - тихо-тихо, едва слышно прошелестел воздух, и была в этом шепоте бесконечная тягучая горечь, - Все-таки дура ты, Линка… Ничего-то ты не поняла. Отдай мне пистолет, малыш. Отдай, и поехали домой. Я тебя бить не буду, честно. Я тебе про сегодняшний день даже напоминать не буду.
- Держи его, Сереженька, не позволяй ему подходить ко мне!
Вокруг Янки и Романа заклубилось шуршание, похожее на мышиное, кажется, совсем недавно здесь боролись…
- На что ты рассчитываешь, Линка? – послышался задыхающийся голос Славика. Если борьба и была, он проиграл. – Тебя ж сразу попалят, тут же никакой нечисти больше не осталось, не свалишь…
- Ах, Славичек, сердечко мое! – Лина снова засмеялась, - Это ты у нас на чудеса рассчитываешь, а я женщина земная… Я виновата, если дурачок-водитель так в меня влюбился, что заманил на заброшенную стройку сперва моего любовника, а потом и мужа? Псих, что с него возьмешь… А ты возьми пистолет, Сережа. Вот так, палец сюда… Не волнуйся, я помогу тебе…
- Линка! Линка, прекрати, три свидетеля в гостинице, они ребята крутые, тебе от них не уйти…
- Что ты, зачем? – искренне удивилась Лина, - Наоборот, я сама побегу к ним. Буду кричать, что Сережа взбесился, что у Сережи пистолет… Что он убил Славика… Ну давай, Сереженька, вытяни руку…
- Ах ты ж сволота, нас использовать вздумала! – взревела Янка и помчалась так, что Роман лишь прикрыл глаза – ему казалось, он едет на крыше поезда в тоннеле метро. Коридорные стены слились в одну сплошную серую полосу…
- Рико, де ты? Рико, зараз она его прикончит!
- Я здесь! Я нашел их! – неожиданно откликнулся издалека знакомый голос.
Янка наддала еще – Роман плотно запечатал себе рот ладонью – если его стошнит прямо на Янку, та, пожалуй, даже от Лины отвлечется, чтоб покончить с ним.
Промозглость бетонных стен сменилась легким ветерком, густой полумрак коридора – неуверенным сереньким отсветом наступающего мартовского утра. Они выбежали на узкий балконный выступ, нависающий прямо над Днепром. Вытянувшись во весь немалый рост, на выступе лежал Рико и глядел вниз. Роман тяжело сполз с Янки и плюхнулся рядом – что там ледяной бетон, после такой скачки он бы и на гвоздях с удовольствием полежал.
- Сударыня! – закричал Рико, - Извольте немедленно прекратить! Вы попались!
Роман глянул за край выступа. Парой этажей ниже, над точно таким же, предназначенным для так и не построенного балкона, выступом кружились тускло отблескивающие силуэты. Крик Рико колыхнул их, и они распались, словно театральный занавес, раскрывая за собой живую картину реальности.
Встрепанный Славик в изрядно подранном пальто балансировал на самом краю выступа. Одно неосторожное движение, и он спиной вперед обрушится в караулящую внизу реку. Напротив него, как всегда равнодушный и немой, стоял его бывший шофер, недавний проводник и убийца его брата. Дергаясь, будто марионетка, Серега медленно поднимал руку с пистолетом. Да он и был марионеткой. Стиснутую на пистолетной рукояти руку безучастного водителя на самом деле поднимала Лина. Пристроила свой тонкий пальчик на курок, поверх пальца Сереги, навела дуло точно мужу в грудь…
Крик Рико заставил ее судорожно вздрогнуть. Она вскинула голову… и встретилась глазами с наблюдающей за ней троицей. Поймала многообещающее выражение на лице Янки…
Нет, Славик был не прав. Кем-кем, а уж дурой его жена точно не была…
- Выбрось пистолет, кретин! – завизжал она, и с силой разжав Сереге пальцы, швырнула обличающий пистолет вниз, в реку.
Блеснув в первых рассветных лучах, пистолет перекувыркнулся в воздухе и тяжело булькнул в воду. В разлом в слабом мартовском ледке. Разлом, чьи контуры смутно напоминали распластанную человеческую фигуру.
В проруби взметнулся крохотный фонтанчик брызг…
Ветер люто взвыл в пустых оконных проемах…
Вся громада гостиницы слабо задрожала и загудела, как камертон.
- Не ори! – охнул Роман, крепко зажимая пасть сидящей у него на руках баньши, - Видим!
Вода в разломе вскипела… и из центра его выметнулся кровавый фонтан. На вершине бьющей из реки алой струи прямо к застывшим на бетонном выступе людям возносилась темная фигура… Кончики грязно-багровых водорослей словно бы вкрадчиво заскользили по бетону… и из-за края балконного выступа поднялась голова.
Лина страшно закричала.
Растущие прямо из глазниц существа багровые водоросли потянулись к ней… Женщина стояла, будто завороженная. Мокрая водорослевая петля медленно-медленно, словно лаская, обвилась вокруг ее плеч, потянула к себе…
- Что стоишь, дура, беги! – в развевающихся клочьях подранного пальто Славик пронесся мимо. Коротенький ножик-брелок рубанул по водоросли. Ухватив жену, он почти зашвырнул ее обратно в здание, впрыгнул сам…
Кровавый фонтан изогнулся, опуская существо на бетонный выступ, и сам канул вниз.
Существо тяжело шагнуло раз, другой, оставляя за собой круглые, прихваченные ледком лужи-озерца, леденящий холод и непомерную глубину которых Роман помнил враз занемевшей кожей.
Ниспадающие из глаз существа водоросли выстрелили вперед, заматывая безучастного Серегу в плотный кокон.
- Янка! – крикнул Рико, но его приказ запоздал.
Всаживая когти в осыпающуюся штукатурку наружной стены, Янка уже спускалась вниз, ловко и быстро, как паук. Она была всего в одном этаже над окутанным водорослями водителем, когда равнодушное лицо Сереги вдруг дрогнуло живым чувством.
- Ты обещал, - прошептал он, глядя прямо в заполненные шевелящимися багрово-коричневыми стеблями глазницы, - Ты обещал, если я приведу ее, это будет быстро.
Тянущиеся из глаз существа водоросли дрогнули и одним мгновенным движением свились в жгуты. Водителя скрутило, как стиранное белье в руках домохозяйки. В звенящей тишине раннего утра послышался звучный хруст – трещали
