Выпускница боевой академии. Неприятности в наследство - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Мы были измучены и лишены магии. Продолжать поиски воришки было бессмысленно, поэтому решили выспаться и только после этого разбираться с утраченными силами и составлять план дальнейших действий. Разговор с Лайоном я тоже отложила. Вряд ли за остаток ночи что-то изменится. Мы вообще возвращались молча, словно с магией у нас забрали все эмоции.

Я еле добралась до своей комнаты и рухнула на кровать. Сил не хватило даже сходить в душ.

Магия возвратилась с утра, и я облегчением поняла, что Лайон в очередной раз был прав, и сейчас это даже не бесит. Паутина нужна, чтобы ослабить жертву. Через десять часов, которые мы потратили на сон, в иной ситуации мы стали бы кормом для пауков. И было бы без разницы, вернулась магия или нет.

Поэтому с утра, точнее, уже ближе к обеду, я сначала долго игралась водой из-под крана, заставляя ее сворачиваться в спиральки, разлетаться брызгами и делать маленькие фонтанчики, и лишь потом спустилась к завтраку. Наслаждалась собственными силами. Даже короткое время без них было мучительным.

– Молодежь, ну вы и горазды спать! – с претензией выдала миссис Оливия – мама Челси. Она уже была собрана, волосы уложены в высокую прическу, а на летнем шелковом платье – ни единой складки.

Я ничего не объяснила. Просто пожала плечами, улыбнулась и, приготовив себе кофе, вышла на террасу с видом на море. На блюдечке лежали свежие круассаны и стояли тарелочки с шоколадом и джемом. Судя по тому, что выпечка была еще теплой, кухарка сделала их недавно, а значит, не так уж долго я и спала.

Остальных видно не было. Либо еще спали, либо разбрелись по своим делам. Но я не жаловалась. Мне нравилось завтракать в одиночестве, наслаждаясь морским бризом и буйно цветущей валенсийской растительностью. С каждым днем я все больше воспринимала это место как дом.

Алексу я обнаружила недалеко от грифоньего загона. Ее было хорошо видно с террасы. Сестра Лайона играла с питомцем Клинта, как с собачкой. Массивный, грозный зверь словно щенок бегал за палочкой (точнее, стволом деревца, которое пигалица отправляла в полет магией). Интересно, в их семье все такие талантливые или это она уникум? Может быть, Лайон просто не демонстрирует нам все свои способности?

Подумала – и разозлилась сама на себя, потому что не хотела о нем лишний раз вспоминать. Он игнорировал меня напрочь! Вот как так можно? Сейчас допью кофе и найду нахала, выскажу ему все, что накипело за вчерашний день. Не хочу терзаться. Если он считает, будто ничего не произошло и он имеет полное право меня игнорировать, что же… Я сделаю выводы и больше к нему не подойду. Никогда. У меня тоже есть гордость, и Лайон, думаю, прекрасно об этом знает. Иначе я бы не бросила Клинта.

Пока размышляла, виновник моих дум нашел меня сам. Он явился с таким же набором, как и у меня – кофе и круассаны, – помятый и взъерошенный. Видимо, только встал. И немного виновато спросил, указывая на соседний стул:

– Можно?

Я неопределенно кивнула и снова уставилась на дымку над водой. Все слова выветрились из головы, и сердце бухало в ушах. Если еще несколько минут назад я была полна решимости, то сейчас упрямо молчала. Сам пришел, сам сел рядом, пусть сам и говорит.

От собственной нелогичности было неуютно, и я злилась. Только не могла понять, на себя или на него.

– Я за тебя переживал вчера… – признался Лайон спустя несколько минут томительного молчания.

– Ты меня игнорировал, – обиженно бросила я. Не хотела. Но слова вырвались сами.

– На то были причины.

– Не сомневаюсь. – Я хмыкнула. – Конечно, у тебя были причины. Сегодня, как понимаю, они исчезли. Как удобно!

– Нет, – признался Лайон и сжал зубы.

Я видела, как напряглись его скулы.

– Ну тогда продолжай молчать дальше.

Я пожала плечами и поднялась, намереваясь пройти мимо. Утро перестало казаться чудесным, и аппетит пропал. Но когда я проходила мимо, Лайон поймал меня за руку и потянул на себя.

– Останься, нам надо поговорить. Я хочу объяснить свое поведение.

– Похвально. А если я не хочу слушать? – Боги, что я несу? Сама же хотела все выяснить! Но живущая внутри меня капризная засранка не желала быть разумной, и Лайон это понял. Хмыкнул и покачал головой.

– И все же тебе придется меня выслушать. Ну, Трисс… пожалуйста.

Я замерла, подумала и потом кивнула:

– Хорошо. Пойдем прогуляемся. Я у моря была, только когда мы моренуса убивали.

Лайон согласился и попытался взять меня за руку, но я ускользнула. Не хотела создавать иллюзию, будто простила его еще до того, как услышала объяснения. Это не так. Мне не хотелось зависеть от его настроения. Хочу – игнорирую, хочу – делаю вид, словно мы пара. Никогда не любила таких игр. Мне нужно, чтобы все было четко и понятно. Все эти эмоциональные качели не для меня.

До берега мы шли молча, словно опасались, что кто-то может нас подслушать. У воды я сняла босоножки и, придерживая длинный подол платья, побрела по кромке волн, оставляя следы на мокром песке и чувствуя, как белые барашки с шипением разбиваются о босые ступни.

Несмотря на то что тут было довольно много народа, нам не мешали. Шум прибоя словно отгораживал нас от гуляющих туристов и заглушал голоса.

– Что ты хотел сказать? – спустя томительные минуты молчания спросила я.

Лайон сам настоял на разговоре, но не пытался его начать. Даже сейчас, после прямого вопроса, не спешил отвечать.

– Ты мне нравишься, – наконец признался он, подхватив маленький камушек, и забросил его далеко в море, чтобы посмотреть, как он оставляет за собой круги. – Мне редко кто-либо нравится…

Сердце начало стучать часто-часто, а к щекам прилила кровь. Я с трудом сохраняла здравомыслие, чтобы не кинуться Лайону на шею. Даже после признания его мотивы и поведение были непонятны.

– А с чем связано твое вчерашнее поведение? – осторожно уточнила я, сосредоточившись на песке под ногами. Если буду смотреть на Лайона, точно сдамся. Он слишком красив.

– Я ветреный. Безалаберный, несерьезный…

– И? – Я все же вскинула на него глаза и наткнулась на четко очерченный профиль. Прямой нос, упрямый подбородок. – Если считаешь, что открыл мне великую тайну, то спешу огорчить: я об этом догадалась еще несколько лет назад, когда впервые приехала к Клинту. Мы тогда только начали встречаться, и ты, чтобы приветствовать меня, съехал по перилам в холле дома его родителей в одном полотенце! Ты же понимаешь, что я тогда чуть не умерла от смущения?

– Я уже тогда поразил тебя своей неземной красотой? – Лайон поиграл бровями, и я вопреки разуму тихо хмыкнула в кулак. Даже на серьезную тему разговаривать серьезно с ним не получалось.

Еще как впечатлил. Даже снился потом пару раз, но я списала все на шок. Правда, я ни за что в этом не признаюсь Лайону. Ему я сказала другое:

– Смеешься? Я была влюблена в Клинта, смущена и не знала, как это пережить. Зажмурилась почти сразу же. Даже разглядеть толком не успела. И при следующей встрече тебя даже не узнала.

Конечно, это было ложью, но если признаюсь, что рассмотрела даже больше, чем нужно, и потом узнавала Лайона издалека и бесилась по этому поводу, сгорю от стыда.

– О! Что зажмурилась, я помню до сих пор, – хрипло заметил он, не подозревая о моих мыслях.

Голос ласкал. От него по позвоночнику пробежало тепло, а Лайон остановился и внимательно посмотрел на мои губы. «Сейчас поцелует», – мелькнуло в голове, и я, пока не поздно, разорвала дистанцию.

– Нет, Лайон. Разговор.

– Ты права.

Он снова стал серьезным, закусил губу и отвернулся.

– Ты удачно упомянула Клинта. Как бы мы ни хотели, но игнорировать его не получится. Он любит тебя и вчера говорил со мной. Просил оставить тебя в покое, потому что я слишком ветренен, а тебе нужно стабильное будущее и надежный парень рядом.

– Как Клинт? – хохотнула я и покачала головой. На душе стало горько. – Не верю, что ты покорно послушался брата.

– Не покорно… Просто Клинт привел аргументы. Понимаешь, он действительно любит тебя и хочет сделать счастливой. Ну, в меру своих сил и понимания о счастье. И он серьезно настроен – свадьба, дети, совместный быт. А я…