Кривой Домишко - Дэйв Дункан
Он услышал, как Оуэн зовет Эйлера и его людей. Затем, пола перед ним коснулся широкий плащ.
— Ну, сир Доблестный? — произнес торжественный голос Приора. — Каково это — быть королем, а? Боюсь, мы не сможем позволить тебе наслаждаться новым статусом долго, потому как должны скинуть твои останки в Зев до восхода солнца. Ты поклялся умереть за своего короля, не так ли? Ты счастлив, что получил шанс?
Хихикая и удерживая меч одной рукой, он наклонился, чтобы посмотреть в лицо жертвы.
С ревом, который поразил его самого — хотя отчасти это, возможно, был крик боли — Доблестный вскочил, разрывая последние нити свои пут. Схватив рукоять меча, он одновременно взмахнул кинжалом, ударяя им в колдуна. И он убил бы его, если бы конечности затекли чуть меньше, или Оуэн оказался чуть больше. Тем не мене, Приор взвизгнул и отшатнулся. Из рассеченной руки его лилась кровь. Зрители в ужасе взвыли.
— Казнь? — разнесся по залу голос короля Амброза. — Если так, да будет казнь!
Схватив меч двумя руками, Доблестный бросился на мага, но и тут конечности предали его. Он споткнулся и промахнулся. Оуэн уже отпрыгнул назад, нащупывая висящий на боку меч.
***
За спиной Изумруд раздался стук сапог. Галерея застонала, раскачиваясь, словно ракушка на волнах прилива.
Замечая новый рубящий удар, Приор отшатнулся, уронил свое оружие и бросился прочь. Шатаясь, король пошел за ним, размахивая широким мечом, словно тот был совсем невесомым.
Гриффидд проревел "Убейте его!" и бросился в атаку. Его соратники и вооруженные адепты тоже вытащили оружие, однако энтузиазма у них было в разы меньше.
Изумруд развернулась, чтобы увидеть искаженное от ужаса лицо смотревшего на неё Барсука. Платформа начала двигаться в одну сторону, а лестница — в другую.
Гриффидд зажал Доблестного и был остановлен смертельным ударом, который с легкостью отмел в сторону его попытку парировать и почти разрубил мужчину пополам.
— Один! — взревел король.
— Меч! — взвыл Барсук.
За мгновение до того, как галерея обрушилась, Изумруд метнула ему рапиру. Она соскользнула и заорала, хватаясь за ломающиеся перила, а затем задохнулась под лавиной гнилой древесины и грязи. В воздух поднялось облако пыли, заполняя весь элементарий едким туманом.
Это спасло день.
В течение нескольких минут все вокруг ослепли. Кашляя, Барсук заорал "Старкмур! Старкмур!". И король подхватил его клич. Все остальные здесь были врагами, потому двоица носилась за кем хотела, бросаясь за размытыми фигурами. Несколько голосов прокричали в ответ "Нифия! Нифия!", но они быстро замолчали, оборачиваясь криками.
Изумруд чувствовала себя почти в безопасности, просто лежа на месте падения. Только убедившись в том, что все кости целы, она встала на ноги, задыхаясь и всхлипывая. К тому времени сражение закончилось. Последние колдуны-беглецы исчезли, забрав с собою раненных. Барсук и король стояли в дверях, выкрикивая им вслед насмешки.
Трое адептов, один послушник и пять мечников лежали мертвыми на полу. Она заметила, что никто из адептов не носил золотого пояса Приора. Жертвы чудовищного двуручного меча выделялись рваными ранами и лужами крови, растекавшейся вокруг. Кажется, лишь трое из девятерых были убиты тонкими ударами рапиры Барсука. Победители опустили свои клинки, переглянулись, а затем закричали еще громче. Они рухнули в объятия друг друга и принялись отплясывать триумфальный танец. Король оторвал Барсука от земли и закружил над землей.
Не обращая внимания на синяки, прихрамывающая Изумруд подошла к обезумевшим мальчишкам у двери.
— Варт?
— Из! С тобой все хорошо?
— Ты Варт?
— Разумеется! — он ударил себя по выдающемуся животу. — Просто превосходно!
Он может мнить себя Доблестным. Но посмотришь на него — вылитый Амброз. Огромный, толстый и громкий, но способный кружить Барсука, словно ребенок, даже не бросив этого жуткого меча. Тело лже-короля сверх всякой меры заполняло мантию мага. На плечах одеяние уже начало трескаться, к тому же оно едва прикрывало выпуклый живот, обнажая клочки рыжих волос на груди. Несмотря на то, что человек казался беспомощным, от босых ног до бронзовой бороды его заливала чужая кровь. Круглое лицо покрывала грязная серая пыль, прочерченная красными полосами там, где по ней стекал пот. Он тяжело дышал, но поросячьи глазки победоносно блестели. А еще от него смердело этим злым колдовством.
— Кто бы он ни был, — сказал Барсук, — он владеет мечом, словно рапирой. Отличный был обмен ударами в последнем бою, ваша Светлость.
Король благосклонно уставился на него.
— Благодарю тебя, мальчик мой. Когда надо — ты очень ловок с рапирой. Настоящим указом назначаю тебя командиром моей личной...
— Идиоты! — закричала Изумруд. — Да там еще дюжина охранников!
— Что же? Дама-то права. Вступят ли они в бой или пустятся наутек?
Барсук вздохнул.
— Теперь у них есть друзья, способные отомстить. Оуэн не сдастся.
— Не хотелось бы думать, что мы только что выиграли битву, чтобы проиграть войну, — голос принадлежал королю, но беспокойство в нем принадлежало Варту. — Еще не достаточно светло, так что...
— Осторожнее! — заорала Изумруд.
Сержант Эйлер, вместе с кем-то еще выскочили из сумерек. Они облачились в надлежащие одежды — нагрудники и стальные шлемы. Кроме того, у них были щиты. С таким преимуществом опытные ветераны, вероятно, надеялись избавиться от маленьких незащищенных мальчиков прежде, чем те успеют что-нибудь понять. Но их противники недавно завершили четыре года обучения в лучшей в мире школе фехтовальщиков. Они прыгнули вперед, чтобы остановить атакующих в узком проходе.
Эйлер отошел влево. Так его бок частично скрывался за щитом компаньона. Он был крупным и сильным человеком, но куда ему до короля Амброза. Своим щитом, Эйлер попытался блокировать удары меча Варта, но мощная сила разрезала жалкую преграду, почти добираясь до руки сержанта и заставляя его пошатнуться. Второй противник успешно парировал рапиру Барсука, но прежде, чем он смог ответить — юноша атаковал снова, нанося удар в пах. Заслоняясь от этой атаки, человек коснулся щитом плеча Эйлера. Следующий удар Барсука пришелся нападавшему прямо в глаз. Падающее тело помешало сержанту, который споткнулся и был нокаутирован Вартом.
— Одиннадцать! — взревел Доблестный. — Кто следующий?
