Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу
— Поймать злого духа, — ответил Чу Ваньнин.
Госпожа Чэнь была слишком обеспокоена, чтобы сдержаться и, позабыв о манерах, поспешила спросить:
— Когда бессмертный господин намеревается пойти ловить его?
— Прямо сейчас.
Сказав это, Чу Ваньнин посмотрел на членов семьи Чэнь и спросил:
— Кто-нибудь из вас знает, в каком месте в первый раз был вырыт красный гроб? Пусть покажет дорогу.
Жена старшего сына по девичьей фамилии Яо[1], несмотря на женскую природу, обладала высоким ростом и бойцовским характером. Хоть на лице ее также читался страх, она вела себя более сдержанно и спокойно, чем другие члены семьи Чэнь, и сразу же вызвалась помочь:
[1] 姚 yào яо — прелестный, очаровательный; далекий.
От переводчика: данного персонажа называют «Чэнь по девичьей фамилии (урожденная) Яо», в дальнейшем по тексту Чэнь-Яо.
— Это место было выбрано мной и моим покойным мужем. Я знаю, где это и могу отвести туда бессмертного господина.
Все трое проследовали за госпожой Чэнь-Яо в северном направлении и вскоре добрались до участка земли, купленного семьей Чэнь.
Это место было уже давно заброшено, вокруг не было ни одного жилища или намека на присутствие людей, лишь темнели заросшие пожухлой травой похожие на могильники холмы и стояла такая мертвая тишина, что не было слышно ни жужжания насекомых, ни пения птиц.
Дойдя до середины склона горы, Чэнь-Яо окинула взглядом окрестности и сказала:
— Бессмертные, это здесь.
На том месте, где когда-то был выкопан красный гроб, лежал усмиряющий духов надгробный камень. Заметив его, Мо Жань рассмеялся:
— Какая польза от этого хлипкого камня? Сразу видно, дело рук любителя. Отодвиньте его!
Госпожа Чэнь-Яо запаниковала:
— Заклинатель, который у нас в городе занимается усмирением злых духов, сказал, что этот камень подавляет нечисть внутри, не давая ей вырваться на волю.
Мо Жань изобразил на лице приторно-сладкую улыбку:
— Судя по результату, похоже, у этого уважаемого господина действительно талант.
— … — чуть подумав, госпожа Чэнь-Яо крикнула, — отодвиньте! Отодвиньте его!
— Нет необходимости, — холодно сказал Чу Ваньнин.
На кончиках его пальцев тут же вспыхнул золотой свет. Повинуясь призыву, в его ладони появилась Тяньвэнь. Хватило одного удара божественной ивовой лозы, чтобы каменная плита разлетелась на куски. Без единой эмоции на лице, Чу Ваньнин встал на груде обломков и, снова подняв ладонь, потребовал:
— Зачем ты прячешься? Выходи!
Снизу послышалось противное хихиканье, а потом во все стороны полетели куски грязи, и в клубах пыли из могилы появился выкрашенный красной краской деревянный гроб высотой в четыре метра.
Ши Мэй испуганно сказал:
— Этот гроб излучает сильную демоническую энергию!
— Все назад! — скомандовал Чу Ваньнин.
Он поднял руку и наотмашь хлестнул Тяньвэнь по намертво запаянному красному гробу. Золотые искры брызнули во все стороны, и после мгновения тишины крышка гроба с грохотом взорвалась. Когда густой дым рассеялся, стало видно, что именно находится внутри.
В гробу лежал полностью обнаженный мужчина. У него был прямой нос и красивые черты лица. Если бы не бледная, как бумага, кожа, можно было решить, что он просто мирно спит.
Мо Жань мельком взглянул на то самое важное для мужчины место ниже пояса и тут же демонстративно прикрыл ладонью глаза:
— Ай-яй, вонючий извращенец, даже исподнее не надел!
— … — Ши Мэй.
— … — Чу Ваньнин.
Чэнь-Яо вскрикнула:
— Супруг! — и хотела уже броситься к гробу, но Чу Ваньнин поднял руку, преграждая ей путь, и, приподняв бровь, спросил: — Это ваш муж?
— Да! Это мой муж! — испуганно ответила сраженная горем Чэнь-Яо. — Как он мог попасть сюда? Я точно знаю, что он был похоронен на родовом кладбище и тогда на нем, без сомнения, был погребальный саван. Как могло так выйти, что он...
Не договорив, женщина зарыдала в голос и забилась в истерике:
— Как подобное могло произойти? Это так жестоко… так бесчеловечно! Мой супруг… ох... супруг!.. А!..
Ши Мэй выдохнул:
— Госпожа Чэнь, прошу вас, умерьте свою печаль.
В отличие от него Чу Ваньнин и Мо Жань просто не обратили никакого внимания на плачущую женщину. Чу Ваньнин никогда не умел утешать людей, а Мо Жань в принципе был лишен чувства сострадания, поэтому оба внимательно изучали лежащий в гробу труп.
Несмотря на то, что в прошлой жизни Мо Жань уже пережил эту ситуацию и для него не было неожиданностью то, что произойдет дальше, ему все еще нужно было достоверно сыграть свою роль от начала до конца, поэтому, погладив подбородок, он предположил:
— Учитель, с этим трупом что-то не так.
— Я знаю — ответил Чу Ваньнин.
— …
Мо Жань уже заготовил целую речь, составленную из анализа ситуации, который сделал Чу Ваньнин в прошлой жизни. В этой жизни он рассчитывал, блеснув широкими познаниями, поразить своего наставника, но, как будто в насмешку, этот невозможный человек небрежно заявил: «Я знаю».
Разве настоящий учитель не должен управлять процессом обучения, побуждая учеников высказывать свою точку зрения, чтобы поправлять, хвалить за успехи и поощрять?
Мо Жань не собирался с этим мириться и, сделав вид, что не услышал этой фразы, начал излагать «свою» точку зрения:
— На этом трупе нет следов гниения, а ведь с момента смерти прошло не меньше двух недель. Учитывая местный климат, тело должно было начать разлагаться и внутри гроба уже скопилась бы трупная жидкость. И это только во-первых…
Чу Ваньнин окинул его спокойным взглядом, в котором читалось «Что ж, милостивый государь, если хочешь, можешь продолжать свое выступление».
— Во-вторых, — не обращая внимания на его холодную реакцию, Мо Жань продолжил излагать выкладки из размышлений Чу Ваньнина в прошлой жизни, — перед открытием внутри гроба содержалась очень концентрированная злая энергия, но после снятия крышки она полностью рассеялась. К тому же на самом трупе очень слабые остаточные следы злого духа, что само по себе довольно странно.
Чу Ваньнин: — …
— В-третьих, вы заметили, что с момента открытия гроба в воздухе появился сладковатый запах?
Аромат и правда был очень слабым и, если специально не обращать внимания, то его можно было и не заметить, но после того как Мо Жань озвучил это, Ши Мэй и Чэнь-Яо тоже обратили внимание на то, что воздух напоен легкой сладостью.
— И правда, — сказал Ши Мэй.
Госпожа Чэнь-Яо просто изменилась в лице:
— Этот аромат…
