Тень великого колдуна (СИ) - Шумских Светлана Геннадьевна

Ламашту осталась валяться на боку, укоризненно наблюдая за тем, как я быстрым шагом направляюсь в жилой конец комнаты и приподнимаю разделяющую помещение занавеску.

То, что я увидела, ввергло меня в ступор на добрые полгеша. На полу, среди мрачно сверкающих магических символов лежала красивая обнаженная девушка, совсем еще девочка. Черные, как смоль волосы, раскинулись кружевным плащом. Из страшных ран по всему телу ручейками струилась кровь. А над всем этим стоял широкоплечий мужчина, обернутый в пурпурный вессон.

— Все равно тебя никто не услышит. — Спокойно произнес он.

— Когда брат вернется, он убьет тебя, Энмеркар.

— Он не вернется. — Дингир-ур поднял над головой изогнутый обрядовый клинок. В который раз…  — Я послал их в логово удугов. Оттуда никто не возвращается. Теперь ты принадлежишь только мне, девочка… я так давно этого ждал…

— Пожалуйста, не надо…

Удар в спину — это, несомненно, подлость. Кто же спорит. Только люди в большинстве своем не заслуживают ничего другого. В тысячи других ситуаций он бы почувствовал угрозу и легко увернулся. Но сейгеш дингир-ур был слишком занят. И потом уж чересчур невероятным было ожидать нападения игига в обители охотников.

Даже смертельно раненый, великий Энмеркар остался опасным противником и вымотал меня едва не до потери сознания.

Но я все-таки его убила.

Его же оружием.

Впервые лишение жизни доставило мне искреннее, ни с чем несравнимое удовольствие.

Когда все было кончено, я присела на корточки перед девушкой и приложила измазанную кровью ладонь к ее горлу.

Ничего не поделаешь. Слишком поздно. Не знаю, сколько я так просидела, рассматривая бледное, завораживающе прекрасное лицо, красивее которого я не видела больше на своем веку. Только когда сквозь нарастающий звон тишины послышались быстрые шаги, я опомнилась и, переступив Порог, испуганно сиганула в темноту. Кончено же, совершенно позабыв про ламашту.

— Наставник, я вернулся! — Радостно произнес юный голос. Пока что исполненный лишь хвастливой детской гордостью, а не болью и ненавистью ко всему миру…

— Я вернулся…

— Не верю. — Асеер бросился в атаку с таким остервенением, что я даже растерялась. — Ты лжешь!

— Ты…  — Мне пришлось пережить несколько очень неприятных мгновений, когда лезвие промелькнуло над самой головой, срезав пару прядей. — Ты просто не хочешь видеть правды!

— Подлая тварь!

— Гнусный человек!

— Дзинь-дзинь! — Внесло свою лепту тонкое стекло, рассыпаясь на осколки.

Спохватившись, мы застыли на месте, скорбно уставившись на зеленую фосфоресцирующую лужу, растекающуюся по полу. Единственный способ уйти живыми после встречи с экимму медленно и печально просачивался между металлическим плитами под ногами.

— Эй, молодчик, а ведь она гово'ила тебе правду.

— Тебе-то откуда знать! Лучше не лезь. — Взвился охотник, не отрывая взгляда от удручающего зрелища.

— Мне известно все, что было, что есть, и даже немного из того, что может пхоизойти. — Самодовольно произнесла его собеседница. Собеседница?

Мы медленно подняли глаза. В трех кушах над землей (и зачем барбегази такие высокие потолки?) висела голубая светящаяся фигура дородной низкорослой женщины со щекастым сварливым лицом уличной торговки. Вместе с астральным телом экимму забирает себе и психологическую оболочку, с удовольствием перенимая все самые худшие черты характера покойного.

— Что это вы тут за разх'ом устх'оили, а?

— Мамочки! — Хрипун с глухим стуком бухнулся в обморок.

— Ма-а-амочки. — Передразнила экимму, внимательно окидывая взглядом мастерскую и возвращаясь к луже на полу. — Так, а это что? Зелье Миништусу? Как не культуйно. Хотели обидеть больную ста'ую женщину! Этого вам не спущу, так и знайте! Вот когда я была молодая…

— Умбра! — Передо мной возникло рассерженное лицо Лайдэ-дзи. — Последний раз тебя выручаю. Так, пока эта грымза треплется, быстро опусти меня вон в ту бадью с углем, которая справа от тебя валяется.

— Опустила, что теперь?

— Теперь по луже повози. Ага, с двух сторон.

— С кем это ты там говойишь? — Подозрительно прищурилась царская теща, вернее существо, надевшее ее маску. За Гранью живет множество чудовищ, и чтобы пробраться в наш мир им приходится подыскивать себе защитную оболочку, как крабу-отшельнику — ракушку. Но будьте осторожны, на самом деле экимму — это не тот человек, которого вы знали. Вместо безобидной улитки из-под ракушки могут высунуться острые клешни. Есть даже такая пословица: пока он жив, он друг, когда он умер, он страшный демон. Не знаю, заметил ли призрак мои манипуляции или просто увидел Стрекозу, но широко распахнувшаяся зазубренная пасть явно свидетельствовала о крайней степени возмущения. — Ах ты змея!

Экимму превратилась в сплошной сгусток злобной энергии, протягивая к нам смертоносные лучи-щупальца. Кстати о змеях, такие лучи опаснее яда кобры…

— Замри, картавая, перед беспределом! — Вопль лайдэ-дзи заставил чудовище на мгновение замереть в недоумении, но именно это мгновение и подарило мне возможность уклониться от смертельных объятий.

Серия ударов — и загребущие отростки закружились в воздухе ворохом угасающих обрубков.

— Надо же, работает! — Восхитилась я.

— Еще бы не работало! — Польщено проворчала Стрекоза. — Гильдия веников не вяжет.

— А ну тихо! — Грозно прикрикнул Асеер. — Потом поболтаете, если доживете.

— Вот те раз, он меня слышит! — Удивилась Лайдэ-дзи, но послушно замолчала. Все-таки опасность еще действительно никуда не исчезла.

Тем временем значительно уменьшившийся в размерах призрак быстро заскользил вокруг, пытаясь достать меня со спины, за которой прятался беспомощный дингир-ур. Но каждый раз горящий зеленым пламенем клинок заставлял чудовище отступить, лишившись очередной части его энергетической оболочки.

Завывая от праведного негодования, экимму рванул с такой скоростью, что превратился в сплошное смазанной кольцо. От безостановочного вращения у меня уже заболела поясница и начала кружится голова. И тут призрак исчез…

Мастерская погрузилась во тьму. Тусклого мерцания измазанного зельем меча едва хватало, чтобы разглядеть узор на рукояти. Тишина наполнялась только нашим дыханием и жалобным постаныванием Хрипуна. Скоро к этим звукам добавился гул голосов. В глаза ударил свет факелов и на пороге появился всклокоченный Симург в окружении нескольких барбегази.

Наверное, они то и спугнули призрака. Как известно, экимму не жалуют яркий свет и шумные компании. Ну и слава богам. Я с облегченным вздохом опустила меч.

Этого-то она и ждала…

Жуткий визг плетью ударил по ушам и нервам, вырвав из моей груди неконтролируемый дикий вопль. Впереди распласталась синяя клубящаяся хмарь.

Я отчетливо поняла, что онемевшая от страха рука не успевает поднять клинок.

Время сделалось вязким, как в страшном сне, когда любое самое простое движение, как ты ни старайся, становится непростительно медленным, тяжелым, практически невыполнимым…

Сквозь смазанные контуры женского лица проступил звериный оскал истинной сущности… тварь самодовольно улыбалась…

Внезапно пальцы обожгло нечаянным холодом чужой ладони, и рука с мечом взмыла вверх.

Резкий удар клинка. Стон.

Рассеченное ровно пополам лицо застыло трагикомической маской.

Одна часть еще победно ухмыляется, а вторая уже передернута предсмертным ужасом.

Оглушительный удар сердца, и экимму испарился, словно пьяный бред из внезапно отрезвевшей головы.

Все кончено. Кажется, последнее я произнесла вслух.

— Какое счастье, что все обошлось! — Опомнился Симруг, бросаясь ко мне с жаркими объятьями. — Как же я рад, что вы остались живы! Мы так спешили, чтобы предупредить, что зелье бесполезно. Представляешь, Умбра, забыл положить древесного угля…

Охотник, предостерегающе сжал мое правое запястье. Но у меня и в мыслях не было никого калечить. Особенно этого горе-алхимика. Разве можно всерьез на него сердится? Таких обаятельных обалдуев либо закапывают при первой же встрече, либо опекают всю оставшуюся жизнь, не чая души и скуки…