Блондинка для Волка (СИ) - Дало Лайа "Лайа Дало"

— Хм, пусть будет трое суток, — устанавливает новый срок разбора полетов мой волк. — Пошел вон. И мусор забери с собой.

Не похоже, чтобы Конрад сильно расстроился или обиделся на грубость ликаны, так как довольно лыбится, а потом и вовсе заливисто смеется.

— Ладно-ладно, ни буду отвлекать от… семейных дел. Побежали, родимые.

И «родимые» побежали. Коконы отрастили ложноножки и споро засеменили за своим хозяином. Н-да, страшная сила природы… Особенно, когда у зелени такой «пастух».

Вырваться из жадных объятий Андрея удалось нескоро. Несмотря на многочисленные синяки, с которыми пока не справлялась легендарная регенерация Альфы, мой волчара был очень… деятельным, а я не особо сопротивлялась. Можно было бы все свалить на проснувшуюся волчицу, но это было бы откровенным лукавством. Купались в счастье мы обе, обе довольно щурились после каждого захода, обе провокационно изгибались, стоило показаться, что ликан как-то долго не пристает.

Мы спешили любить, то ли наверстывая упущенное время, то ли радуясь тому, что живы и опасности позади. Хотя нет-нет, но определенные не отвеченные вопросы все же всплывали в недолгие периоды покая.

Прерваться нам пришлось, ожидаемо, из-за голода. Причем я даже не знаю, чей желудок возмущался громче — мой или Андрея. Так или иначе, но из постели пришлось выбираться и даже готовить какой-никакой ужин. Особыми кулинарными способностями я похвастаться не могла, но на то, чтобы сварить макарон меня хватило, а волчара жестом фокусника достав банку соуса болоньезе решил вопрос полностью.

Красное вино, разлитое по высоким бокалам. Белая скатерть на столике возле камина. Свечи. Все это откуда-то нашлось в закромах загородного дома, что на секунду вызвало вспышку ревности, но Андрей не дал мне и слова сказать:

— Все новое. Покупалось примерно для такого случая.

— Какого? — спросила, уже понимая ответ.

— Когда ты согласишься на свидание со мной.

— Так у нас свидание?

— А ты думала? — подмигнул волчара, ставя передо мной тарелку с ароматным блюдом.

На удивление, консервированный соус оказался совсем неплох, а макароны удалось не переварить. Вино и вовсе — выше всяких похвал. Вот только…

— Не одета я для свидания, — посетовала, оглядывая свой скромный наряд — его майку, заменившую мне короткое платье.

— По мне, так ты слишком одета, — и фирменный взгляд Топольского, от которого девушки должны выпрыгивать из трусиков.

Ну, я как бы уже… но не помогает. Зато ревность опять подняла голову, подзадоренная волчицей. Она у меня та еще собственница…

Андрей хмыкнул, считывая мысли по лицу.

— Ты всегда была моей, а я всегда был только твоим, — серьезным, проникновенным тоном, которому веришь. — Еще будучи ребенком, ты выбрала моего волка, а он поклялся тебе в вечности. Даже если сделал все на одних инстинктах, поспешно и коряво. Все остальное прах.

Моя собственная зверюга прислушивалась к словам Альф, и мне чудилась заинтересованная мордочка. Белая такая… Видимо, моя волчица тоже блондинка…

— Как только ты вошла в возраст, как только я увидел тебя взрослой, других уже не существовало.

— Но… — хотела напомнить ему о приписываемых победах на любовном фронте, но он не дал молвить и слова.

— Слухи, Леся, умело разжигаемые и поддерживаемые слухи. Отец настоял на том, что пока не стоит распространяться о моей паре. Вокруг нас всегда было слишком много недоброжелателей. Сперва я протестовал, рвался к тебе, но он привел самый действенный аргумент.

— Какой?

— Твоя безопасность, — отсалютовал бокалом. — Твоя безопасность всегда была в приоритете. Поэтому я и пришел в «FIBO», как только мы узнали про «Освобождение».

— Мы?

— Топольские, Деи и… Конрад.

— Конрад же Одаренный?

— Конрад — Друид и этим все сказано. У него особое виденье мира и места каждого в нем. Кстати, Метки — его дар Двуликим. Когда баланс был нарушен, именно они позволили нам не вымереть окончательно.

— Меткам же…

— Да, Конрад очень стар, пусть и выглядит молодо. Не исключено, что он самый старый из ныне живущих Одаренных.

Н-да, зеленоглазый, оказывает, тот еще ларчик с сюрпризом. Деятельный ларчик, везде успел отметиться. Мне многое еще предстоит узнать обо всех этих делах, но пока в приоритете нечто иное.

Глоток вина сделал меня смелее, позволил задать вопрос, что не давал покоя все эти три года:

— Тогда, на кухне, почему ты ушел?

Андрей опустил взгляд, поморщился и через силу произнес:

— Был ослеплен. Болью, страхом, обидой, — каждое слово давалось ему с трудом, не привык Альфа быть слабым. — Я полностью перед тобой раскрылся, отдал, все что было, а ты назвала это «офисным романчиком».

Самой стыдно, но прошлого не изменить.

— По той же причине, — призналась я. — Мне было страшно. Мне казалось, что я тебе на самом деле не нужна, что это все Метка и я просто очередная твоя победа.

Ликан отрывисто кивнул:

— Потом я догадался, но тогда… Был слишком выжат эмоционально, чтобы понять, что это твои очередные иголки не по теме, которые нужно было вытрахивать дальше, а не разговоры разговаривать.

Грубо, но правдиво. Так и нужно было поступить, авось не потеряли бы столько времени. И нервов.

Настала моя очередь поднимать бокал, молча соглашаясь с его словами.

— А потом? — продолжили задавать вопросы, что не давали мне спать по ночам.

— Потом решил, что так даже лучше. Тебе нужно было все осознать, и я подумал, что время расставит все по местам, а через пару дней опять попробуем поговорить. Но ты вела себя все холоднее, все отстраненнее, а потом и вовсе ушла из «FIBO» даже не попрощавшись, поставила жирную точку. И я отступил. Затаился. Лелеял собственную боль. В общем, был тупым идиотом.

— Я не лучше, — поспешила я его успокоить, чувствуя всеми фибрами души его боль и сожаления.

— Это уж точно!

На такую откровенную реакцию я только рассмеялась. Два сапога туфля — оба хороши, наделали глупостей, позволили недомолвками и собственным страхам встать между нами.

— Больше никогда! — еще один мой тост.

— Больше никогда, — подхватил Андрей, прекрасно понимая, о чем я.

Какое-то время мы молчали, поглядывая на огонь в камине. Тишина не была напряженной, ни капли. С по-настоящему близким человеком, волком, все именно так — можно говорить, а можно просто наслаждаться обществом друг друга, позволяя размышлениям плавно перетекать от темы к теме, расставляя все детали по полочкам.

— Ты до сих пор чувствуешь вину, — не спросила, но констатировала факт, имея виду мое детство.

— Да, — глухо признал Андрей. — Я не имел права…

Качнула головой, прерывая:

— Не нужно. Твой вины нет и не было. Если я верно поняла Конрада, то все так или иначе случилось бы.

— Но не было бы страха.

— Возможно, — согласилась, кивая. — Но не было и нас, такими, каким мы сейчас.

Мягкая, благодарная улыбка и ожидаемая подначка:

— Если бы ты еще постоянно не сбегала…

— Больше не буду.

Постаралась сказать как можно более веско, но тень сомнения все же промелькнула в выражении глаз моего волка. Недоверие? Заслужено.

— Не буду. Не хочу.

Какое-то время Андрей пристально изучал мое лицо, а потом напряженно спросил:

— А чего ты хочешь?

Ответ у меня был уже готов. Я долго над ним размышляла, хоть решение пришло сразу, но я все колебалась, не доверяя ни себе, ни ему. Очень зря. Ведь, на самом деле, все очень просто.

— Третью Метку. Ты поставишь мне ее?

Эпилог

Андрей

Ее первый оборот случился в нарушении всех правил. Начать с того, что его не должно было быть в принципе. Даже Третья Метка не могла сделать из человека Двуликую, но это не помешало моей сумасшедшей блондинке в одно прекрасное утро «порадовать» меня облизыванием шершавым языком. Нет, я не был против получить поцелуй, но вот так…