Новые приключения Алексея Сотникова (СИ) - Большаков Алексей Владимирович

Я даже присвистнул в восхищении:

— И этот готов!

Александрова хихикнула: я хорошая снайперша.

Но нужно было оставаться наготове. Я приник глазом к окуляру своей походной подзорной трубы, внимательно осматривая окрестности на предмет затаившихся бандитов. В окуляр вписалась макушка человека, спрятавшегося за оградой. Не стоит разбираться, хороший он или плохой. Я дал короткую очередь из трех выстрелов. Макушка пропала, но, похоже, бандит просто пригнулся.

— Чуть пониже надо! — сказал я сам себе, перевел оружие влево и увидел в просвете между плитами ноги в кожаных сапогах и отделанных серебром штанах.

Я прицелился и пробил точным выстрелом противнику ногу. Он свалился, а я выстрелил следующей пулей в этот же просвет.

Первый один бандит выполз из-под ограды и открыл огонь из автомата. Пули ударили по воротам, выбивая искры. В таких случаях важно не покидать укрытия, чтобы не попасть под пули, и не терять самообладания. Но и подпускать автоматчика к себе нельзя, да и от женщины нужно отвлечь. Я высунул автомат и пальнул почти вслепую в сторону, откуда извергается огонь. Автомат стрелявшего смолк, никакого движения в нашу сторону не было слышно. Неужели, достал? Или выжидает?

Я тоже стал выжидать. Тишина. Осторожно выглянул из укрытия. На дороге лежал раненый террорист, крупный парень был в шлеме и бронежилете, он, видимо, рассчитывал на амуницию, поэтому пытался атаковать меня почти в открытую. Мужик шевелился, автомат его валялся в сторонке. Я тщательно прицелился и послал пулю в незащищенный участочек его шеи. Брызнул фонтанчик из алой крови.

Но тут по мне открыли огонь сзади, со стороны автозаправочной станции. Это было плохо, с той стороны не было такого нагромождения плит, меня могли достать. Одна из пуль угодила рядом с плечом. Еще чуть-чуть и я мог бы быть ранен или отправиться на тот свет.

Я бросился за ворота, влетел в гаражный бокс. Там рассчитывал встретить Александрову, но в боксе ее почему-то не оказалось. Я слегка опешил, но огонь по мне продолжился, пришлось прошмыгнуть глубже в бокс под защиту тяжелых железобетонных стен. Я осмотрелся, внутри были выложены непонятные арабские буквы, видимо, местный язык и множество мечей.

Пространство двора было ограниченно забором, воротами, не достроенным зданием, имевшим уже барельефы со львами. Почему-то многие богатые люди любят львов. Справа, за бетонными плитами, приютилась бытовка на колесах.

— Через несколько секунд дверь в бытовку распахнулась, выскочили пара человек с автоматами и открыли огонь. По стенам бокса звонко защелкали пули. Но уже через миг мой встречный огонь уложил одного из нападавшим, раздался одиночный выстрел из пистолета, второй из бандитов схватился за живот.

— Не суй пальцы в пасть крокодилу! — услышал я возбужденный крик Александровой.

Она снова сделала довольно меткий выстрел…

Я влетел в укрытие к Александровой и сказал:

— Надо отходить, они могут вызвать подмогу, будем пробиваться к своим.

Раздались автоматная очередь. Били они не прицельно, лишь бы разрезать выстрелами все более и более сгущающуюся темному.

— Вот ведь мы попали! — недовольно сказала Александрова. — Как их сюда занесло?

Да, женщина напугана. Впервые в такой переделке, а мне, родившемуся в женской колонии, не привыкать рисковать жизнью.

Попытались высунуться из укрытия, но заметили приближающуюся к нам фигуру. Я вскинул автомат, но Александрова выстрелила первой и попала в грудь бандиту. Его отшвырнуло назад, но боевик тут же вскочил, выстрелил в нашем направлении и метнулся за ближайшую плиту.

Александрова в досаде выругалась: не завалила.

— Бей, если можешь, в затылок! — сказал я. — У них есть бронежилеты.

— Думала, пробью, — ответила Александрова.

— У боевиков есть самые современные и мощные бронежилеты, — уточнил я.

— Может, этот за плитой последний из них? — с надеждой спросила Александрова, — надо его ликвидировать, иначе не даст нам спокойно уйти.

— Его просто так не возьмешь, — понуро произнес я.

Александрова отважно заявила:

— Хорошо, давай уйдем от него тихонечко под покровом темноты.

Мы даже сняли обувь, чтобы меньше шуметь и одновременно рванули с места, рассыпавшись по обеим сторонам от проема, чтобы выйти из зоны поражения бандитских пуль.

Но автомат застрочил из темноты. Я интуитивно послал очередь в сторону стрелявшего и упал на землю, а Александрова продолжила бежать к лесу. Я дал еще очередь из положения лежа, чтобы отвлечь огонь на себя и дать девушке возможность скрываться в глубине лесного массива.

Автоматчик ответил. К счастью, не попал. Я затаился и отполз в сторону, стремясь рассмотреть противника. В его укрытии было чуть светлее, чем здесь, на земле. И я уловил, когда бандит высунулся и всадил в него пулю. Попал в голову. Прежде, чем затихнуть, боевик разрядил в небо весь свой магазин.

Попадание воодушевило. У меня возникла надежда, что никого из бандитов могло уже и не остаться. Но твердой уверенности не было, вдруг кто-то еще затаился. Можно нарваться на кинжальный огонь. С другой стороны, и медлить нельзя, террористы вполне могли вызвать подкрепление. Против кучи боевиков оставшиеся у меня несколько патронов явно не спасут.

Я прислушался и осторожно пополз в сторону леса.

В тот раз повезло. Мы выбрались, я провел поджидавшую меня перепуганную журналистку в нашу часть.

Алексей закончил свой рассказ. И стал отвечать на вопросы девушек. Пришлось пояснять, что такое автомат, где находится Чечня, как он попал сюда…

ГЛАВА 35

Войско Сигизмунда объединилось с частями, покинувшими осажденный Смоленск. Подходил и пан Лисовский. По дороге его, правда, потрепал Дмитрий Пожарский. Покинув Вязьмы, русский князь внезапно атаковал противника. Пан Лисовский постарался избежать открытого боя, просто бросился с войском наутек в сторону Сигизмунда. Ему помяли бока, но полного разгрома не случилось.

У Сигизмунда оказалось собрано с учетом только что подошедших полков больше людей, чем у Скопина-Шуйского. Но не намного. Кроме того, у русских было превосходство в оружии. Они вполне могли победить в бою с многочисленной армией ляхов.

Аленушка предлагала быстрее сцепиться, чтобы покончить с иноземными захватчиками.

Скопин-Шуйский раздумывал, он послал вперед разведку. Полководец понимал, что многое будет зависеть от места, какое выберут для сражения. Тут были возможны разные варианты. Можно ускорить движение и попытаться застать врага врасплох, свалиться нежным комом на голову, атакуя противника в движении, пока тот не успел перестроиться.

Но тогда отстанет артиллерия, включая единороги. И потери атакующих будут велики. Можно было встать на пути ляхов. Если противник не захочет атаковать русскую армию, его станут донимать подоспевшей артиллерией и тревожить партизаны, всячески мешая снабжению польской армии.

Возможно, поляки вообще захотят отойти назад, в свои земли…

Сигизмунд и в самом деле подумывал об отступлении. Русские, может, и не стали бы преследовать его армию, занявшись собственными проблемами, восстанавливая нанесенный им урон.

В конечном итоге Скопин-Шуйский мог бы согласиться на умеренную контрибуцию и закончить войну.

Но польский престиж оказался сильнее здравого смысла. И он диктовал: выйди на поле, дай противнику бой, используй свой шанс.

Тем более, войско большое, неплохо обучено.

И поляки решили принять бой.

Грандиозное сражение развернулось на Гончарном поле. Поле оказалось удобным для боевых действий, просторным и ровным. Лишь небольшая возвышенность оказалась на том месте, которое заняли русские войска.

Обе стороны развернули полки и выстроились в боевой порядок.

Как и положено в таких случаях генеральному сражению предшествовал поединок двух воинов: по одному с каждой стороны. Таков древний обычай. В средние века он еще соблюдался. Хотя далеко не всегда.