На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

Ариас де Кардона выпрямился во весь рост и, цедя сквозь зубы каждое слово, произнес.

— В эту академию принимают не только по степени родства с самыми благородными семействами, титулам и происхождению, хотя это тоже имеет огромное значение, но и по способности учиться и научиться. То, что вы предлагаете, абсолютно невозможно. Но каждый из вас вправе провести тест, который вы считаете нужным. У вас есть время, чтобы подготовиться. Прошу разместиться на своих местах, уважаемые доны и уважаемые доньи.

После чего ректор замолчал и уселся на место, сцепив руки и уложив на них свой твёрдо очерченный подбородок.

— Приступаем к следующему этапу экзамена. Эстель, прошу вас.

Элегантная целительница вышла из-за стола и подошла ко мне. Она была немного ниже меня ростом и, оказавшись напротив неё, я выжидающе смотрел, не зная, что она будет делать дальше.

— Вашу руку, идальго!

Я опешил и послушно протянул руку. Взяв мою ладонь, она заглянула с улыбкой мне в глаза и вдруг сделала неуловимое движенье кистью. В тот же миг меня пронзила резкая боль. Удивление, изумление, негодование поразило меня. Такой подлости я не ожидал. Моё магическое ядро вздрогнуло, стремясь нанести ответный вред этой женщине.

Но бить её нельзя было, так же, как и оскорбить любым другим образом. Она была женщиной, и выше меня по своему дворянскому происхождению. Выждав небольшую паузу, она произнесла.

— Лечите свою руку, юноша, у вас должен быть потенциал!

Сука! Ну да ладно, под внимательными взглядами комиссии я осмотрел опухший большой палец, который профессионально вывихнула целительница. Да, раньше бы я только плакал и возмущался, а сейчас думал, как бы его вправить обратно.

В конце концов, я унял боль с помощью магического ядра, а потом частично впал в прострацию, после чего также резко дёрнул палец, вправив обратно на место. Палец заныл, но боль удалось заглушить, направив магическую энергию на его заживление.

Спустя пять минут я поднял руку, сжатую в кулак, к целительнице, стоящей рядом. Отдаю ей должное, она не дрогнула, не зная, что у меня на уме.

— Прошу вас, донья, дать мне свою руку.

На этот раз целительница задумалась, но, встряхнув головой, протянула кисть тыльной стороной ко мне. Разжав кулак, и осторожно взяв протянутую руку, я перенаправил поток своей энергии в неё.

Ощутимо вздрогнув от полученной магической энергии, она резко вырвала кисть, сказав.

— Мой экзамен сдан, и ваш тоже! — и она посмотрела на экзекутора, — у мальчика сильное ядро, и он знает азы целительства, даже очень хорошо знает!

И она направилась на своё место, опустилась на стул и застыла, задрав нос и ни на кого не глядя.

— Кто следующий хочет провести свой экзамен?

— Позвольте мне? — произнес моряк, — я готов провести это не менее эффективно, чем уважаемая целительница.

— Конечно, Андрес, — приступайте.

— Идальго, вы умеете читать морские карты?

— Вы имеете в виду портуланы. Да, я умею, в том числе и магические. Моим отцом был Хосе Мигель Гарсия-Санчес, по прозвищу Портулан, он и другие моряки научили меня этому. Кроме этого, меня обучали и монахи, в монастыре святого Августина, что находится в Гаване. Могу без ложной скромности сказать, что мне передалось по наследству это умение, — гордо и с вызовом закончил я.

— Хорошо, тогда вот вам портулан, посмотрите на него и расскажите, что вы видите?

И, взяв карту, лежащую перед ним, он передал её мне. Раскрыв портулан, я поразился его точности и масштабу. Это была лучшая карта из всех, которые я видел. На ней подробнейшим образом было нарисовано Балеарское и Тирренское моря, а также Средиземное и Эгейское, со всеми островами, отмелями и береговой линией. Я издал нечленораздельный возглас восхищения и стал перечислять все, что увидел.

— Достаточно, — прервал меня моряк и протянул руку за картой, тут же ее свернув и спрятав.

— Остались мы с вами, уважаемая донья, — обратился ректор к Мариз де Брийон.

— Да, я готова, — отозвалась пухлая блондинка. — Скажите, у вас есть амулеты?

— Да, — и я выпростал из-под рубашки свою астролябию и достал стрелковый амулет.

— Понятно, — протянула она, а стрелковый амулет вы уже использовали?

— Да, несколько раз.

— Он работает?

— Как видите, — усмехнулся я, — раз я живой стою перед вами, значит, он работает.

— Хорошо, больше у меня вопросов нет, экзамен сдан, — и она откинулась на спинку стула, потеряв весь интерес ко мне.

— Так быстро, — удивился ректор, — Мариз?

— Мне всё ясно, — отрезала блондинка, не вдаваясь в подробности.

— Ну, хорошо, остался последний экзамен, и вы будете приняты, благородный юноша, я…

— Простите, ректор, что я вас прерываю, но я хотел бы взять на себя этот экзамен, раз мне не представилась возможность провести свой, который взяла на себя уважаемая Эстель, — и Роберто Белларминни сделал полупоклон в сторону целительницы.

— Так вот, я хотел бы взять на себя ваш труд, уважаемый ректор, и сразиться с этим юношей в учебном поединке на шпагах.

Если ректор и удивился подобной просьбе, то вида не показал.

— Если вы считаете это необходимым, то прошу вас!

— Юноша, мы с вами проведём учебный бой холодным оружием, с целью проверить ваши фехтовальные навыки. Надеюсь, вы не против?

Я — то был не против, но это, смотря с какой стороны взглянуть. Очевидно, этот старый каброн что-то задумал, или он неровно ко мне дышит, словно я украл у него миллион пиастров, или лишил невинности единственную дочь, а то, знаем мы таких поборников справедливости, за чужой счёт. Но выбора у меня не было!

— Я готов! Но мне более удобно огнестрельное оружие.

— Нет, оно не подойдёт. Тогда выбор за вами, шпаги, рапиры, сабли?

— Рапиры, — отозвался я, ведь у меня только она и была, а саблю я показывать не хотел, до поры, до времени. Да и рапира была легче, а значит, у меня оставалось хоть какое-то преимущество перед инквизитором. Но это так, небольшое самоуспокоение. Перед взрослым профессионалом мне не устоять.

— Ну, тогда всех прошу во двор, — резюмировал ректор, — я буду секундантом у Роберто, а вы, Андрес, у идальго Эрнандо. Все согласны? Тогда на выход!

И вся комиссия потянулась к двери. Я сразу отправился к себе в комнату, сопровождаемый привратником, который во время экзамена находился возле аудитории. О том, что он хочет снять с меня десять пунктов чего-то, он так и не обмолвился. Войдя в своё временное пристанище, я забрал рапиру и вышел во внутренний двор, готовый к поединку.

Все окна академии были заполнены сплющенными носами разновозрастных студентов, это было видно с улицы, и даже ощущалось всей кожей, которая даже стала чесаться под этими пристальными взорами.

Привратник Диего очертил небольшую площадку, за которую нельзя было выходить. Заступивший за неё сразу считался проигравшим. Вынув рапиру, я скептически осмотрел её, а потом скинул с себя тонкий камзол и остался в одной батистовой рубашке (на шёлковую было жалко денег, уж очень дорогая она была).

Декан факультета инквизиции и экзорцизма не собирался обнажать свою фигуру, но и без этого я понял, что он вынослив и жилист и является очень сильным фехтовальщиком. Чтобы уровнять наши шансы, он взял себе рапиру такой же длины, которая была и у меня, и, приняв первую стойку, приготовился к бою.

Условия поединка были просты. Я должен был продержаться в очерченном круге не меньше, чем пять минут. Если я смогу нанести укол противнику, то поединок сразу прекратится, моей победой. Если укол будет нанесен мне, то я должен не упасть в течение тех минут, которые останутся до истечения заранее оговоренного времени. Встав в стойку, я приготовился к бою.

Время ощутимо замедлилось, а потом резко убыстрилось. С самого первого удара я понял, что инквизитор является поклонником итальянской школы фехтования, поскольку он всё время атаковал. Моя же дестреза, наоборот, предпочитала уход, используя силу удара и инерции противника, как айкидо в борьбе.