Бесконечный полигон (СИ) - Корнелий Луций

"А я что? Я сижу!" — эта догадка почему-то очень поражает Илью. Оказывается он присел на ступеньку от удара в жбан.

"Оружие?"

Есть. В правой руке у него ещё зажато древко полэкса. Он колет им в голень, колет в ступню. Руки работают плохо. Голову мутит, а сломанный нос не дышит нормально. Все вокруг шатается.

Наконец какие-то силы в нем пробуждаются и следует размашистый удар гаду под колено секирой. Упал.

"И года не прошло… Что вообще происходит? Мы проиграли? Победили?"

Рядом садится Нимродэль. Призрачные бледные волосы слиплись от крови. Ещё одна рана на груди ниже ключицы. Эльфийку немного трясет, глаза будто меркнут.

"Она сейчас умрет". - понимает Герасимов. И ничего с этим сделать не может. Конвульси, опять предсмертные странные конвульсии. Но в момент, когда она уже начала заваливаться, взгляд её вдруг стал ясным и осознанным. Будто в прозрении смерти стало ей что-то очень важное понятно. Девушка улыбнулась и протянула Герасимову рукоять клинка. Он принял ее машинально. После эльфийка закрыла глаза, упала головой ему на колени. Так они и остались сидеть.

"Хорошо… Ты спи". - подумалось Илье. — "А я тебе тоже что-нибудь спою. Только вот ничего в голову не приходит…"

Когда люди и эльфы под предводительством Гил-Гэлада зашли в зал башни, то Моргот стоял в противоположном его конце. А перед ним строй из сотни с хреном орков. Последняя линяя обороны.

Моргот в одной руке держал меч из чёрного металла, а в другой молот, раскалённый и охваченный жаром. Янтарный кристалл, притягивающий взгляды, буквально пылал вместо левого глаза Черного Врага Мира.

Гил-Гэлад нечто произнес на повышенных тонах.

— Поединок?! Чушь! — усмехнулся Моргот и сетка шрамов на лице его плясала словно паутина на ветру. — Задержите их! Дайте мне время сплести чары!

Начался бой, а Моргот заговорил. Больше его слова не обретали понятный смысл, но от них все вокруг дрожало. Багровые искорки кружились меж кристаллов и зеркал

Гил-Гэлад, Кирдан, Элорнд и другие эльфы ринулись вперед, люди не отставали. Василич шел с бродексом за исбшным щитником. Барон наконец пустил в ход полутор на полную мощность, зайдя на толпу орков с левого фланга. Древние эльфы смели тёмных, как волна песчаный замок. Гил-Гэлад одним страшным ударом снял две головы.

Однако тьма вокруг сгущалась. Дышать становилось все сложнее. Голос Моргота возвысился, а с молота сорвались всполохи пламени. Двое эльфов и ещё один человек упали, охваченные огнем как спичечные головки.

Когда орки в большинстве пали, то видимость снизилась до нескольких метров. Лишь сосуд в руках Гил-Гэлада немного разгонял мрак, да мерцали янтарный глаз и огненный молот. Наконец старые враги сошлись.

Гил-Гэлад ударил молниеносно. Полетели искры, капли черной крови и звенья золотых украшений. Однако Моргот был жив. Он смеялся. Ещё один удар другого эльфа. И снова Тёмный Владыка смеётся, лишь немного отступив назад. А тьма уже смыкает свои когти на разумах и душах.

— Вам не убить меня! Феанор не смог. Его клинок оставил глубокие раны, но силы все равно не хватило. Я буду…

"Править вечно"? Это ли хотел сказать Моргот? Останется загадкой. В тот миг на его голову опустился клюв люцернхаммера. Все же не зря Поляк выбрал себе это оружие. Заклятье Мелькора делало его плоть намного прочнее обычного мяса. Мечи действительно не могли оставить серьезной раны. И топором, наверное, было бы сложно пробить. Однако удар двуручным молотом, да ещё и с разбегу, да ещё со всей дури…

Моргот замолчал. Острая боль пронзила череп старого колдуна. Он понял, что эту рану ему уже не заживить, не закрыть золотой пластиной. Взор Моргота начал меркнуть, а тьма вокруг рассеиваться. Посыпались новые удары, слабела колдовская сила. Однако, собрав остатки могущества, Враг всех свободных народов, окружил себя на несколько секунд пламенем. Ударная волна отбросила светлых. А Моргот снова заговорил. Меч он отбросил, а свободной рукой вырвал из левой глазницы сияющий кристалл.

— Будь ты проклят, Гил-Гэлад. Ты и весь народ твой. Не торжествовать вам на моих костях. Царство твое падет и пожрет его огонь.

Моргот сам пылал. Золотые заплаты и украшения стекали по черной коже.

— Не торжествовать вам над моими детьми. Лишь смерть и забвение ждут ваш народ. Вот мое предсказание. Будьте прокляты!

Голос его снова возвысился, обращаясь в рев. Он швырнул янтарный кристалл в потолок. Вспышка и в крыше прожгло дыру. Жёлтая звезда поднялась над Удуном, направившись на Юг. И все кто видел ее ощущали странное влечение к янтарному мерцанию и смутное чувствую тревоги.

Гил-Гэлад торжествующе поднял клинок. Тьма рассеялась. На улицах Удуна поднимались ото сна люди и эльфы. Гил-Гэлад стоял, улыбаясь. В его груди зияла проженная рана, сквозь которую было видно, как медленно бьётся сердце короля эльфов. Оно сделано ещё семь ударов и остановилось, но Гил-Гэлад остался на ногах. Даже мертвым он гордо стоял над поверженным врагом.

Кто-то из людей перекрестился. Они чувствовали смесь уважения и облегчения. Гил-Гэлад был великим воином. Настоящей машиной смерти. Хорошо, что он был на стороне людей в этой войне. И, наверное, к лучшему, что он в этой войне погиб. Не дай боже пришлось бы с ним когда-нибудь драться…

Глава 19 Выжить после победы

"Этот город — самый худший город на земле. Он как будто нарисован палкой на говне".

Илья брел вдоль пыльной улицы Удуна, морщась от головной боли. Около часа назад попаданцы одержали окончательную победу. Моргот мертв. Пойманные мороком люди проснулись. Оказалось, что орки и гоблины в городе также спали, не имея возможности перерезать попаданцев.

А что дальше?

Лично Илья собирался дойти до кабака, чтобы там привести себя в порядок. То есть умыться и нажраться. Нос был сломан, на лице набухал здоровенный фингал. Может быть, лицевая кость сломана. Копьё его застряло в туше какого-то из барлогов. Полэкс Илья оставил в крепости, взяв с собой лишь мечи. Свой и Нимродэль.

— О, ты в кабак?

Голос Алу. Он нагоняет Илью, опираясь на копье. Единственная его травма за бой — тролль на ногу наступил.

— Ага. В кабак.

— П-пошли.

Дверь одного из домов рядом вылетела с удара ноги. В проходе показался мужик в одном исподнем.

— Запирайте этажи, нынче будут грабежи! — радостно объявил он.

В одной руке мужик держал винную бутылку, а в другой напуганную девицу, пытавшуюся прикрыть обнаженную грудь.

— Эй, люди! За русских! — это он уже явно Илье и Алу адресовал, после чего отхлебнул и затащил девицу обратно в дом. Судя по звукам там уже шло веселье.

— И кто-то собирается такое пресекать? — спросил Илья.

— А что ты меня спрашиваешь?

По пути им попалась группа оборванных местных, которые тащили что-то из кладовых зажиточного дома. При виде попаданцев они заулыбались, замахали. Краем глаза Илья заметил, что в кладовой лежал труп хорошо одетого гоблина.

"И эти туда же. Погнали наши городских".

— А что Ньяль? Не видел его? — спросил Илья.

— Он в список Шиндлера играет. Спасает зелень и полукровок от эльфов.

— Интересно… А где он?

— А вон, видишь тот дом с балконом у стены? Глянь.

— Тогда встретимся в кабаке.

— Бывай.

Сложно сказать, зачем Илья шел повидать "командира". Наверное, просто стало интересно посмотреть на небывалый акт гуманизма.

Рядом с убежищем стояли Давен и ещё несколько человек, а с ними Аулендур. Снова объявился, экстрасенс недоделанный.

— О Великое Пламя. Какие люди… — театрально поклонился чародей. — Вам нос вправить, или хотите, чтобы он в будущем всем напоминал о ваших бранных подвигах?

— Вправить. А где Ньяль?

— Там внутри. Я провожу.

Убежище было битком набито. Однако заявленной зелени тут было очень мало. В основном здесь прятались зажиточные горожане и бывшие пособники Моргота из людей.