Дмитрий Стародубцев - Шерас

Вскоре Алеклия оставил Лигура с четырьмя эрголами на берегу залива Артанела, поручив ему покорить Галермо, вудов и многих других бывших союзников Фатахиллы, а также навечно отторгнуть у завоеванных Пизар обширные земли и основать на них большую авидронскую колонию с городом-крепостью, где военные и торговые порты, столь необходимые Грономфе в проливе Артанела, были бы защищены мощным фортом. Сам же посадил свою армию на корабли и вместе с ней отправился в Авидронию. По пути он остановился в Бионе у Атревида Послушного и, поблагодарив его за то, что тот нашел в себе силы воспротивиться воле Фатахиллы, заключил с ним всеобъемлющий договор о мире и сотрудничестве в различных сферах, в том числе и военной. Сделав этот шаг, бионридский интол открыто становился на сторону Авидронии и разрывал всякие отношения с Фатахиллой.

Громоподобный Фатахилла, Интол всех интолов странствующих племен флатонов и народов Темного океана, запахнутый в меховую мантию и в шарпере, надвинутом на брови, лихорадочно мерил широкими шагами пространство небольшого шатра. Стоял страшный холод, шатер в нескольких местах был разорван, и Фатахилла никак не мог согреться: тепла от медной факельницы явно недоставало. Непривычная унылая обстановка добавляла еще горечи в сердце, и без того надорванное всеми ужасными событиями последних дней.

«Как же это могло случиться?! — вновь и вновь задавал себе вопрос Громоподобный, сжимая кулаки. — Как я оказался почти один в этой степи, гонимый своими дерзкими преследователями? Я, величайший из величайших, вместо того, чтобы сейчас восседать на троне Инфекта Авидронии в его волшебном дворце, вот уже десять дней, словно жалкий пес, убегаю от своих бывших вассалов! А они поклялись меня убить! И среди первых — Бузилл Арагоста! Но ведь он сам во всем виноват! Это он проиграл все сражения, а не я! Боже, Хомея, я его возвысил, сделал Первым Принцем, подчинил ему всех вождей! И вот благодарность! Впрочем, разве я не предполагал, что когда-нибудь подобное может случиться?»

Все началось с того, что авидронам удалось высадиться в Бузу, разграбить его и пленить множество жителей, а отступая, сжечь. Это событие оскорбило принцев и вождей значительно больше, чем все предшествующие поражения. Разгневанные предводители, собиравшиеся покорить весь мир, но вынужденные защищаться на собственной земле, решили, что еще никогда не испытывали подобного унижения, и потребовали созвать Большой сход. Собрание это чаще всего происходило только по одному поводу — выбор нового Интола интолов взамен умершего или, точнее, убитого, потому что еще ни один правитель Нозинги не умирал собственной смертью. Естественно, Фатахилла не видел причины для проведения Схода и отказался его созывать. Вместо этого он удалился в один из своих дальних Небесных шатров и при помощи раба-полиглота Ноа занялся перепиской, пытаясь убедить своих бывших союзников, что война не проиграна, что недавние поражения — всего лишь мелкие, ничего не значащие эпизоды в эпохальном противостоянии. Однако ему почти никто не отвечал, даже Сафир Глазз. Спустя месяц Фатахилла узнал, что принцы Нозинги всё же собрали Большой сход, и собрали его не где-нибудь, а в Бузу, на развалинах уничтоженного авидронами города. И сделали это скрытно от своего правителя. Приехали почти все, за исключением нескольких самых преданных Громоподобному сторонников. Сход длился четыре дня, все переругались, несколько раз вспыхивала кровавая потасовка. В конце концов приняли общее решение низложить Фатахиллу, посчитав его виновным во всех неудачах, постигших флатонов, и предать смерти. Правителем выбрали Бузилл Арагосту, как величайшего полководца, который хоть и проиграл одно сражение (опять же из-за Фатахиллы), но до этого сумел покорить почти всё Междуречье. Узнав о том, какое решение было принято, Фатахилла пришел в ярость и стал собирать армию, чтобы наказать изменников. Впрочем, на его призыв откликнулись лишь два десятка принцев — ближайших родственников, которых в случае низложения Громоподобного и самих не пощадили бы. Всего собралось семьдесят тысяч человек. Навстречу Фатахилле вышел Бузилл Арагоста с армией в четыреста тысяч воинов и в отчаянной битве разгромил именитого противника. Фатахилла едва успел бежать и теперь на протяжении вот уже десяти дней пытался уйти от преследования. С ним было всего два десятка преданных телохранителей и раб Ноа…

Однажды в поисках недостающих имущественных онисов, касающихся своего родового дворца, Идал заглянул в Палату Памяти и встретил там своих приятелей по Ополчению. После веселой трапезы в лучшей кратемарье Грономфы кто-то захотел побывать во дворце Наказаний, куда, как сообщали многочисленные таблички на улицах, только что для всеобщего обозрения доставили пленных принцев и вождей Фатахиллы. Их посадили в самые узкие клетки, которые только нашлись; говорили, что флатонов обязательно будут кормить и поить, чтобы как можно дольше продлить их мучения. Идал, однако, не испытывал желания видеть это отвратительное зрелище и предложил посетить форум Побед. Все согласились, друзья взяли многоместную лодку на канале и вскоре прибыли на место.

Форум Побед, который начал возводить сам Радэй Великолепный, утвердился на широком холме и представлял собой целый город из великолепнейших дворцов, храмов и монументов, который опоясывала знаменитая стена Славы. Каждый дворец был выстроен в честь какой-нибудь громкой победы. Высеченные гигантские барельефы, величественные порталы, громадные колоны… Вокруг причудливые сады, роскошные парки, пышные фонтаны. Архитектурную целостность всего мемориала поддерживали широкие лестницы и открытые, иногда навесные галереи, соединяющие все сооружения. Главный вход охраняли два громадных паладиумных льва.

Мемориал победы над флатонами разместили в одном из старинных дворцов. Внутри него были десятки гигантских зал с потолками, покрытыми фресками. Помещения только обновляли, но несколько зал уже закончили. Здесь нагромоздили горы оружия и всевозможной военной добычи, кругом стояли вырезанные и дерева или высеченные из камня статуи военачальников и воинов. По стенам были развешаны картины с изображениями битв, портретами полководцев и героев.

Пройдя мимо одной из них, Идал вдруг оцепенел и мгновение спустя медленно обернулся. Нет, это ему не привиделось. Он стоял перед изображенным в полный рост блистательным ДозирЭ. Идал тут же узнал эту картину. Ее не так давно нарисовал один молодой, но уже добившийся определенного признания художник по заказу некоего влиятельнейшего мужа из Старого города. Под картиной, как и полагалось, лежал плоский камень, на котором была высечена надпись. Она гласила: