Тимофей Печёрин - Грани

— …господин Никар, вас ректор к телефону…

Секретарь деканата, пятидесятилетняя, но еще молодящаяся особа, заглядывающая в проем открытой двери. Видимо, именно дверь так ударила Галу.

— …ой, простите, я вас ушибла?

— Иду, иду, — декан кинулся к двери, оставляя Галу одну на кафедре. Именно одну, потому как зловещий господин Ругар исчез. Так же незаметно, как и появился.

Вызывать полицию Гала не стала. Во-первых, состава преступления по большому счету не было. Во-вторых, и в главных, когда спала волна страха, все произошедшее стало казаться просто спектаклем в театре абсурда. Страшный «черный человек», появляющийся ниоткуда и исчезающий в никуда, боится простую девушку-студентку, точнее, ее научных идей и увлечения магией. Толкующий о тысячных потерях, во избежание которых завтра, надо бы сегодня нехорошую Галу Чагай пришить. И, самое противное, что декан Никар, которого она, подобно большинству студентов считала нехорошим, но обычным человеком, как-то здесь замешан.

И Мастер какой-то… уж не о Мадраксе ли идет речь? Проклятый колдун увидел, на что способна Гала и ее спутники и решил всерьез ими заняться? Похоже на правду. А может он и до этого мешал? Звонки эти ночные… анонимные, некромантка Мара, подосланная прямо в общагу. Но тщетно: отважное, без ложной скромности, трио отбилось и от мертвяков, и от бароновых воинов. И секта Неспящих о них зубы сломала, и Смертоносец не помешал прорваться к магу Моркушу за помощью. Как подумаешь — дух захватывает! Это все они сделали — деревенская девчонка, вышибала из захолустной таверны, да странник Боград. Вот и испугался проклятый колдун, да решился, как говорил Ругар, на крайние меры. Не очень-то на долго его хватило!

— Все равно мы до тебя доберемся, — прошептала Гала, — и, уж поверь, тебе придется несладко.

Возвращаясь с занятий в общежитие, она встретила у входа Михая. Не сразу узнала, потому как выглядел Вирленин ухажер странно. Мягко говоря.

Вместо спортивного костюма — пиджак, брюки, галстук. Все это сидело на нем, как черепаший панцирь на лягушке. Ой, да еще туфли — модные, лакированные.

— Привет, Михай! — крикнула ему Гала, — тебя не узнать? Что, праздник сегодня какой-то? Или на свидание идешь?

— Ты че, какое свидание? — Михай, казалось, даже обиделся, — я же Вирке верен, забыла? И не праздник. На работу я устроился, вот.

— Да ну! — девушка искренне удивилась, потому как на ее факультете студенты не спешили трудоустраиваться до окончания учебы. И, уж тем более, не ожидала она трудового рвения от студента типа Михая.

— А че? — сказал тот, ничуть себе не удивляясь, — я думал, че мне этот спорт? Известность там, чемпионаты, бабла куча — оно все может, будет, а может и нет. А вот травма на четвертом десятке лет — это запросто. И все! Ты не нужен никому. Разве что в рекламе сниматься.

— И ты…

— И я устроился. В одну крупную организацию.

— Кем, если не секрет.

— Охранником, конечно. Кем еще, не за компом же сидеть? Им как раз там нужны физически крепкие ребята. Прикинь, они меня сами нашли, связались со мной.

— С трудом, но верю. Может, тебе еще и оружие дали? — Гала сказала с иронией в голосе, но Михай эту иронию не воспринял.

— Огнестрельное — нет. Пока. Я на испытательном сроке. А потом — все будет. И оружие, и зарплата хорошая. Ты че, не рада за меня?

Глава десятая

Их вытолкали из сарая на рассвете — сонных, едва переставляющих ноги, и, не очень-то понимающих, что происходит. Пара ведер холодной воды, выплеснутых в лицо, впрочем, быстро привела пленников в чувство. Лишь Боград стоически вынес такую форму ободрения, Гала завизжала, а Михай разразился тирадой, в которой словосочетание «козлы вонючие» было самым изысканным.

— И вам — доброе утро, — сказал Ратибор на это, — че встали? Идем, шевелимся. Да поторопись ты! Молодая девка, а тащишься как старуха.

— На свои похороны не опоздаешь, — огрызнулась Гала.

— Шутим? «Хи-хи», «ха-ха»? — ничуть не смутился предводитель горцев, — я бы тоже посмеялся с вами. Да не до смеху. Всем нам — не до смеху.

— Что происходит-то? — вежливо осведомился Боград.

— Князь Веземир пожаловал в наш лагерь. А князь нас навещает только в двух случаях. Когда дань пора платить, или когда война началась. А дань я, насколько помню, уже заплатил.

— Ну а нам-то че до твоей дани и твоей войны? — проворчал Михай, стуча зубами от холода, от которого не спасала купленная Боградом кольчуга.

— Вы — пленники, — напомнил Ратибор, — мои пленники. Вы вторглись в мои владения и я вправе поступить с вами как захочу. Захочу — убью, захочу — заставлю хлев чистить, захочу — продам, да напоследок девку-ведьму изнасилую. Да не скалься ты, не страшно. Я пошутил. Не обольщайся насчет последнего.

— А так — страшно? — Михай потянулся к ножнам.

— Дело твое, — отмахнулся Ратибор, — можешь меня в капусту изрубить. Да только не забывай — ты в моем лагере и живым из него не выберешься. В этом случае. И вообще, я нашел вам применение получше. Поможете — и, считайте, мы в расчете.

— Куда мы идем? — спросил Боград.

— К терему. На встречу с князем. Решить вашу судьбу.

Они вышли на площадь в центре селения, где и располагался пункт назначения. Терем, проще говоря, та же изба из бревен, только что размерами больше, да высотой в два этажа. Вокруг толпились зеваки, а у входа в терем выстроилась княжеская дружина. Она заметно выделялась среди местного населения: добротными железными кольчугами, коническими шлемами, открывающими лицо, длинными копьями и треугольными щитами. Все воины были огромного роста и с лицами, спокойными как у статуй.

Внутренняя обстановка в тереме хоть и получше, чем в сарае для пленников, но, все равно, была предельно аскетичной. Голые бревенчатые стены, слегка украшаемые оружием, дощатый пол, лавки, которые могли служить как для сидения, так и для сна.

— Быстрее, быстрее, — подгонял Ратибор как пленников, так и своих людей, охранявших их, — не глазеем, идем к горнице.

Горницей называли здесь просторную комнату, этакий гибрид тронной залы и столовой. Здесь было светло благодаря лучинам и большому количеству окон, а также натоплено до тепла. В центре горницы располагался большой дубовый стол, окруженный лавками и уставленный снедью. Он пустовал… почти. Этим «почти» был, скорее всего, сам князь Веземир, все еще могучий, несмотря на заметную седину в бороде и волосах, человек.

— Здравы будьте, батюшка князь, — поздоровался Ратибор, — я привел тех пленников, о которых говорил.

— Да не надо этого! — вскричал князь, увидев, как кланяются Гала, Михай и Боград, — развели тут. Сразу видно — жители равнин. Это вы перед своим королем нагибаться будете. А я — варвар. Вы ведь так нас зовете? Раз так, чего оземь башкой биться? Не пробьете. Ладно. Присоединяйтесь к моей трапезе.