Людмила Лазарева - Наследница Богов

Клин слова забивая меж собой,

Мы друг на друга дулись, словно мыши.

Полуда злость из нас совсем не вышла,

Все продолжался наш незримый бой!

Давай же, друг, навек сейчас с тобой

Мы побратаемся, презренью дав отбой!

При последних словах Бороман крепко обхватил эльфа за шею, пригнув его голову к себе, и так же крепко и смачно поцеловал в обе щеки, приведя в изумление обоих спутников. Однако, Эрэндил, несмотря на некоторое замешательство, последовал его примеру, церемонно приложив правую руку к сердцу в легком поклоне.

— Ээ, — досадливо махнул Бороман. — Какие ритуалы меж побратимами?! Брось, брат! И прости меня за нечаянную резкость слов, вырвавшихся когда-либо! Не со зла… Право, не хотел обидеть… Ну, честно говоря, не всегда, конечно… Словом, прости!

— Да и ты прости, если что-то не так сделал, — отозвался светлейший, слегка склонив набок удивленное лицо. — Не обидел ты меня. Я ко многому привык…

— Ну так и выпьем за это! — оживился гном, мгновенно стягивая с плеча пастушью сумку с почти опустевшим бурдюком и протягивая живительную влагу эльфу. Тот обратил беспомощный взор к Светлане, словно оправдывался: мол, ну как тут откажешь? — и потянулся было к остаткам животворной жидкости.

— Эй! Эй! Мальчики! — вмешалась в процесс братания Светка, пугаясь печальных для путешествия последствий. — Вы, значит, сейчас наклюкаетесь здесь, прямо на дороге, а я, значит, буду сидеть вместе с собаками всю ночь напролет, и мух от вас отгонять?! Не согласная я! Давайте хоть местечко поспокойнее найдем, а там уж и братайтесь, сколько влезет.

Гном засопел недовольно, но возражать не стал, а угрюмо поплелся, все так же держась за эльфово плечо. Тот, слегка приобняв Боромана за мощный торс, поддерживал новоявленного брата, не давая ему упасть. Впрочем, особой поддержки, кроме моральной, разумеется, тому, похоже, и не требовалось.

Надо ли удивляться тому, что приятное местечко для завершения процедуры нашлось в нескольких десятках метров от значительной Боромановой песни, на уютной ровной полянке с парой подходящих для сидения нагретых солнцем кочек, куда и уселись новоявленные побратимы, предоставив Светлане с собаками ужинать, чем душа пожелает. Она развязала свою котомку, накормив ластившихся собак вяленой рыбой. Доела остывшие тушеные овощи и тут только вспомнила о собственной раненной кротумом руке, наскоро подлеченной эльфовыми зельями. Некогда рваная рана затянулась. И на ее месте красовался затянувшийся свежей розовой кожицей шрам. Светка жестоко потерла руку в месте ранения — не болело! На ней и прежде все заживало довольно быстро, бабушка говорила: как на собаке. Однако, если обычно на затягивание продранной до мяса кожи уходило два-три дня, то сейчас потребовалось всего-то несколько часов! Класс! Вот они, настоящие целители-то — эльфы! Эх, если б их мастерство — да в нужные руки…

Опустошение винных запасов между тем шло авральными темпами. И Бороман и Эрэндил, поочередно припадая к горлышку кожистого мешка, философствовали на отвлеченные темы. Причем, Светке показалось, будто оба проникновенно рассказывают о совершенно разных вещах. Но мелодичные песнопения эльфа ей пришлись более по душе, нежели, гномовы. Она даже повторила про себя куплет одной из песен, что эльф пропел, обратившись к небу:

Соприкасанье губ — пожар,

Соприкасанье плеч — усталость.

Любимая, какая жалость,

Тебя я так и не узнал…

"Вот же какая тонкость души, — подумала она, запечалившись под впечатлением любовного напева. — Совсем не то, что Боромановы кровожадные стишки без изящного слога и глубокого чувства". Впрочем, она кривила душой: чувства везде было предостаточно, только у одного оно располагалось на поверхности, прямо-таки на лице написано, а другой хранил все переживания в тайниках души, лишь изредка позволяя им вырваться на всеобщее (да и то весьма избранное) обозрение.

Пирушка затянулась далеко заполночь, кислый напиток лился в широкие глотки. Светлана, сидевшая поодаль, прекрасно слышала жалобные истории охмелевших спутников. И, как ни пыталась она отвлечься, никак не получалось.

— Братьев у меня никогда не было, понимаешь?.. Мать говорила, есть где-то сестра… Неродная, двоюродная. Никто ее никогда не видел вживе. Старики говорили, будто родная сестра моей матери бежала с маленькой дочкой, спасаясь от маговой ярости — она, вишь, связалась, вроде, с кем-то то ли из самих Наследников, то ли еще с кем… Одно слово — спасалась. Рассказывали, в сторону Двери убегала. Больше ее никто и не видал.

Эльф молчал, почти распластавшись на пригорке, слушал, не перебивая, внимал.

— Да и матушка моя, признаться, не гномьего племени. А вот, поди ты, полюбила простого гнома, осталась верна ему, прожили вместе целую жизнь… Подай Святая Плоть, чтоб подольше… Вот интересно, — продолжал он, едва ворочая языком, — матушка моя, красавица, обликом походит на… — Он покосился на Светку, сделавшую вид, что занята приготовлениями ко сну. — На нашу даму Света. Чудно! — Он опрокинул давно опустевшую флягу с давешней кислятиной, потряс ей над собой в тщетной попытке вытрясти хотя несколько капель живительной влаги, крякнул досадливо и отбросил ненужную посуду в сторону, где ее охотно подобрала и стала вылизывать собака. — Прямо смотрю на нее и вижу черты собственной матушки! Даже слушаться ее стал, как старшую, хотя, — он понизил голос и снова оглянулся в Светкину сторону. — Хотя я наверное старше её! Ты на нее посмотри — ребенок совсем…

Наконец, он рухнул навзничь, прямо на нагретый солнцем и собственным задом холмик, воинственно держась за рукоять меча, и громогласно захрапел. Светлейший Каллион же, привычно ища спиной ствол дерева, к которому можно было прислониться и устроить ночную медитацию, дающую возможность и силы подкрепить и протрезветь, рухнул навзничь, так и не найдя опоры. Светка хотела оттащить захмелевшего эльфа к спасительному древу, росшему неподалеку, но это недалеко превратилось для нее почти в час бесплодных попыток подцепить эльфа, глубокими как море глазами гипнотизировавшего ее, под мышки. Эрэндил, не делая никаких уверток, загадочным образом выскальзывал у не из рук, оставаясь на том же месте и в той же блаженной позе полузабытья, что девушка прервала свои бессмысленные поползновения помочь. Пусть отсыпаются! Дети что ли, чтоб за ними еще и ухаживать?! Она сделала пару глотков пакостного вина, хранимого в эльфовом бурдюке, притороченном в пути к спине его собаки, а теперь лежащего у Светки под ногами, скривилась, подумав, как можно набраться этакой гадостью, и прилегла отдохнуть. Просто отдохнуть, не думая о длительном сне… Только глаза закрыла, чтобы яркие на темно-синем фоне звезды не слепили так жестоко… Прямо как у нее дома, в конце августа: темный бархат неба с огромными пятнами звезд… Вот одна, кажется, упала… Пора загадывать желание…