Игорь Ковальчук - Бессмертные

Она стала молчалива и замкнута, больше всего времени проводила в своих покоях, в постели. К побоям нельзя было привыкнуть, но Дебора за много лет совместной жизни научилась переносить их и обычно быстро приходила в себя. Но не теперь. Ее и саму удивляла ее слабость и апатия. Муж прежде бил ее куда сильнее, чем последний раз, но если прежде женщину поддерживала злоба, ненависть, то на этот раз и того не осталось. Деборе вдруг стало все равно. Она поняла, что жизнь ее так и останется неизменной и никакая злоба, никакая воля не помогут ей избавиться от ненавистного мужа. Он все равно сживет ее со света, у нее же нет ни одного шанса сжить со света его.

А раз так, все, что ждет ее в ближайшие годы — те же побои, то же насилие, те же лживые почести, которые она давным-давно перестала ценить. Лежа на кровати лицом вниз, Дебора впервые в жизни думала о том, что неплохо бы умереть прямо сейчас, прямо здесь.

Мысль текла вяло и бесконтрольно. Из глубин сознания наплывали воспоминания. Сперва лицо первого мужа. Он был страстен, красив и богат. И при этом адски ревнив. Он любил ее до безумия и сходил с ума при одной мысли, что она может полюбить кого-то еще. Дебора знала о его испепеляющей страсти. Она любила его всего пару лет после свадьбы, а потом начала изменять. Изменяла виртуозно, так что муж на протяжении десятилетий ничего не знал. Его долгие отлучки позволяли ей все скрывать, а бессмертие давало возможность не терять вкус к разного рода развлечениям, сколько бы дней рождения она ни праздновала.

Но и тогда она побаивалась. Она понимала, если муж узнает об изменах, может и убить. Под горячую руку, в запале. Но не изменять не могла. И постепенно возненавидела мужа, которого некогда горячо любила. Возненавидела за свой страх.

Когда он умер, она была счастлива. И перед тем как супруг в последний раз закрыл глаза, она из банального чувства мести прошептала ему на ухо имена всех своих любовников — длинный список, не меньше двадцати имен. Прошептала — и, увидев выражение его лица, почувствовала себя отмщенной.

А теперь думала — не за ту ли свою выходку она теперь платит? Ну изменяла; в конце концов, каждая вторая женщина хоть раз, да наставляла мужу рога. Но зачем было лишать человека иллюзии, которая согревала ему оставшиеся мгновения жизни? Будто бы недостаточно ему того, что он умирает. Умер бы спокойно… Так нет, надо было дать волю своей бабской стервозности. Впервые в жизни Дебора вдруг поняла, что поступила жестоко. Нечеловечески жестоко.

«Все бабы — стервы, — подумала она. — Вот уж верно. Зачем ты с ним так поступила?» И сразу вспомнила тех, с кем изменяла мужу. Не всех, лишь нескольких. И среди них одного. Мэльдора из клана Мортимеров. Дебора встречалась с ним недолго, всего какой-нибудь месяц (не считая долгих лет невинного знакомства), но почему-то сейчас подумала именно о нем. Может быть потому, что родила от него ребенка? Родила тайно от мужа и тут же сплавила отпрыска любовнику. Сейчас он уже должен быть совсем взрослым. Мужчина. Интересно, на кого он похож?

Мэльдор звал ее замуж. Давно, еще до того, как она вышла за своего первого. Но тогда он был всего лишь студентом — ни денег, ни положения — и она предпочла мужчину посолиднее. А потом… Потом она, пожалуй, вышла бы за него. Но не получилось. Дебора вдруг поняла, что если бы сейчас ей удалось сбежать от Армана-Улла, она сбежала бы, наверное, именно к Мэльдору. В Асгердан, или, как его еще называют, в Центр.

Дебора родилась в Асгердане. Она принадлежала к клану Диланэй, и пока клану не пришлось бежать из Центра — на то были свои причины — женщина даже не думала, что когда-нибудь окажется на Черной стороне. Диланэй бежали куда глаза глядят и лишь в мире под названием Провал осознали, что их занесло слишком далеко от источников энергии и продолжать путь они больше не могут. На Черной стороне было намного хуже со свободными магическими потоками.

Пришлось заключать договор с Арманом-Уллом. Правитель был из тех людей, которые никогда не упустят своей выгоды, он сумел содрать с бедствующего клана очень много ценностей — и, помимо всего прочего, потребовал в жены красавицу Дебору. Она сопротивлялась яростно, будто предвидела, во что превратится ее семейная жизнь, но клановое сознание — это клановое сознание. Наследнику погибшего патриарха достаточно было напомнить ей о «нуждах клана», и женщина не могла не подчиниться.

Теперь Диланэй больше нет в Провале. В один прекрасный день, накопив достаточно сил, они снялись и ушли, оставив Дебору на произвол судьбы. Несчастная супруга Армана-Улла знала — она никогда не простит своему клану этого предательства — и не давала себе труда подумать о том, что Диланэй, пожалуй, просто не смогли бы вытащить ее из прекрасно укрепленного, пропитанного черной магией дворца властителя. Только попались бы и пропали ни за грош.

Дебора закрыла глаза. Шевелиться не хотелось, видеть не хотелось, слышать не хотелось… жить не хотелось. Как всегда бывает, когда сон еще не знает, приходить или нет, сознание начало туманиться, и женщине стало неважно, реальность ли окружает ее или греза. Потому она не удивилась и не испугалась, когда обнаружила в комнате постороннего.

Вернее, супруга властителя вдруг поняла, что уже около полуминуты краем глаза рассматривает неизвестно откуда взявшегося мужчину. Бросались в глаза коротко подстриженные белокурые волосы с легким оттенком седины и быстрые синие глаза — та кие, какими они бывают у хороших психологов и просто очень проницательных людей. Довольно высокий и одет не по моде Провала, а — Боже мой, она уже почти забыла, как выглядит нормальная мужская одежда — в сером костюме, в белой рубашке и при галстуке. И лицо показалось Деборе смутно знакомым.

— Мэльдор? — вяло удивилась она, решив, что видит во сне своего прежнего ухажера лишь потому, что не так давно думала о нем. — Ты мне снишься?

Мужчина замер, глядя на Дебору, чуть приподняв бровь. Очень характерное выражение лица. Женщина прекрасно помнила этот взгляд, а еще помнила то, что так и не научилась понимать, означает ли он вопрос или насмешку.

— Ага, — сказал он негромко. — Я самый настоящий ночной кошмар.

— Мор, ты и во сне такой же невыносимый, как и жизни. — Она отвернулась и спрятала лицо в по душке.

— Если ты хочешь, я перестану тебе сниться, — предложил все тот же голос.

Нет- нет, — запротестовала она. Из-под подушки звучали приглушенно. Но голову поднимать не хотелось. Да и зачем? Если это сон, то мужчина все равно услышит каждое слово. — Я так рада тебя видеть. Пусть даже и во сне. Знаешь, я думала о тебе.

— Да? И что же ты обо мне думала?

«С ума сойти, — пришло в голову Деборе. — Какая у меня отличная память, как я хорошо помню Мэльдора. Ведь именно так он и говорил, именно с такими интонациями. Какой точный сон…»