Анастасия Парфёнова - Обрекающие на Жизнь
— Да, Хранительница, — сен-образ согласия, в котором, однако, были и недовольные нотки. Впрочем, рекомендации Хранительницы обсуждаются только при наличии ну очень серьёзных возражений. Приказы не обсуждаются вообще.
— И вы всё ещё не сказали мне, зачем понадобилось втягивать сюда да’мэо-ин.
— Мне нужен был Смотрящий-в-Глубины, — просто ответила Тэмино. Мои уши дрогнули, улавливая нюансы сообщения.
— Именно он?
— Именно он. Куда проще заставить Урагана-Блуждающего-в-Вершинах выдать одного конкретного подданного, оставив при этом тёмного лорда в уверенности, что выбор был сделан им самим. Но Смотрящий-в-Глубины, известный также как Смотрящий-на-многие-миры, получил своё прозвище не случайно. Он — единственное известное мне существо, способное разобраться в этом… этих…
— Смертных, — подсказала я. — И хотя никто никогда не утверждал, что смертные — это орава приматов с кучей разнообразного оружия, в последнее время мы именно так и стали о них думать. Опасные заблуждения.
— Да, Хранительница.
— И потому, я надеюсь, вы знаете, во что ввязались, втянув в это оливулца.
— Да, Хранительница.
— А Ауте — добрая и ласковая тётушка, которая будет заботиться о своих глупых детках.
— Да, Хранительница.
Непробиваема.
Опущенные крылья, красиво сложенные руки. Трагическая и гордая одновременно. Губы, что много улыбаются, но никогда не смеются, глаза, что всегда на грани слёз, но никогда не плачут. И почему мне не достался в качестве подданных кто-нибудь не слишком умный и не слишком уникальный? Насколько всё было бы проще!
И скучнее.
— У вас есть какие-нибудь предположения, почему тёмные вдруг так взъелись?
Она покачала головой, не отводя от меня пристального взгляда. Медленное движение подбородка вправо, затем влево. Сен-образ вопроса был сформулирован так, что ответить на него полуправдой было затруднительно. Ей, впрочем, это всё равно удалось:
— Полагаю, принц Дариэль, — мы обе одновременно поморщились по поводу небрежного присвоения столь древнего имени существом настолько молодым, — получил информацию из третьего источника. Представляется весьма вероятным, следы этого инцидента следует искать среди эль-ин. Возможно, среди моих врагов. Но, скорее всего, среди ваших. Реакция же на вас Короля Вечности представляется мне… более чем странной.
Всё это удручающе точно совпадало с моим собственным анализом. Стоп. Проблемы решать с теми, к кому они имеют непосредственное отношение.
— Хорошо, мать Эошаан. Будем считать, что на этот раз я приняла ваши недомолвки и танцы вокруг да около. Идите и не грешите.
— ?
— Цитата. И шутка. Ступайте.
Она выскользнула гибкой тенью, одарив меня на прощанье ещё одним горестным и неожиданно расчётливым взглядом. Настоящая Мать клана есть источник очень даже настоящей головной боли для всех, кому с ней приходится сталкиваться. Если вы не догадались — это определение.
Прижала руки к вискам, пытаясь унять тлеющую где-то глубоко мигрень. Высокомерная, недалёкая, самоуверенная. Вежливая. Вежливая эль-ин — почти оксюморон. Вот ведь свалилась на мою… гм… голову.
Я осталась сидеть в одиночестве, безвольно глядя на свои руки. Руки дрожали. Меня знобило от воспоминаний о сегодняшнем дне. А ведь я хотела провести его в размышлениях и безмятежности. Ну что ж, раз у меня выдалась свободная минутка, ещё не поздно попробовать.
Итак, самоанализ.
Оставим за кадром Аррека с его заморочками. Сейчас настало время подумать наконец о себе.
Прежде всего — боюсь ли я?
Хм.
У людей, да и у эль-ин, если подумать, существует много разных страхов смерти. Одни боятся, что будут умирать от долгой и мучительной болезни или что в старости будут оставлены всеми и придётся умирать в одиночестве. Не грозит.
Другие боятся, что умрут, не успев достичь поставленных перед собой целей. Над этим я работаю.
Некоторых буквально бесит, что им не подвластны сроки их жизни и смерти, но я была бы не прочь позволить судьбе взять решение подобного вопроса из моих рук. К сожалению, политическая ситуация подобной халатности не позволяла.
Но, кажется, самый распространённый страх — это страх потерять чувство самотождественности, утратить собственную личность. Тут многое зависит от религии, от убеждений… Даже для эль-ин есть разные варианты. Мне, впрочем, всё равно. В Ауте её, эту личность, я хочу покоя.
Получается… получается, что смерти я вроде бы не боюсь. То есть… Я нахмурилась. Что-то тут было. Что-то…
Бело-синие молнии, гуляющие по нервам. Сорванное криком горло…
Во мне не было страха смерти. Зато был страх боли и страх умереть в мучениях. Та-ак. А это-то из какого подвала вылезло?
Мне ведь не придётся корчиться в ту-истощении. Всё будет быстро и чисто, всё закончится одним ударом клинка. И вообще, вене не боятся боли, вене знают о боли всё. И тем не менее…
Что ж, примем это за данность и будем с ней работать. Надо ведь откуда-то начинать.
Я глубоко вздохнула, погружаясь в транс…
«Медитация на боли», одно из первых упражнений танцовщиц. Тело расслабилось, глаза медленно закрылись. Окружающий мир растворился в свободном потоке моего «я».
Открытие боли.
Внимание плавно скользнуло к той области, где до сих пор были неприятные ощущения. Чуть выше ключицы… И ещё — рёбра. И связки, и мышцы, и… Всё тело вдруг показалось зажатым, точно оно помимо моей воли пыталось сжать эту боль в кулак, изгнать её из себя. Напряжение и сопротивление. Я открылась этим ощущениям, почти видя перед собой этот воображаемый кулак, эту попытку отмежеваться от боли.
И начала постепенно открывать замкнутость вокруг ощущений. Не выталкивать боль, а позволять ей быть. Позволить кулаку медленно разжаться, открыться. Подарила ощущению пространство, ведь, сколь бы неприятным оно ни было, это моё ощущение.
Чем сильнее рука сжимает раскалённый уголёк, тем больше он её жжёт. Ладонь сжатой руки расслабляется, пальцы начинают ослаблять свою хватку… открываться для ощущений.
Страх сосредоточился вокруг боли ледяной коркой, и я позволила ему растаять. Напряжение растворилось, ощущения смогли свободно возникать, когда они пожелают. Боль смягчилась, налилась теплом… Никакой привязанности. Никакого подавления.
Просто ощущение… Свободно парящее в мягком, открытом теле… Легко.
Исследование боли.
Открыться мягкости… Позволить боли свободно парить в теле… Ощущения так легки в безграничности восприятия.
Тело расслабилось почти на клеточном уровне. Не будь я неподвижна, это было бы танцем. Ум легко скользнул в область свободного падения, столь же спокойный и податливый, как и тело. Где-то в глубине парили страх и мысли о смерти, и я расслабила всё вокруг этих мыслей, позволяя им так же спокойно плыть в пустоте. Мысли возникали и уходили в никуда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});