Оксана Панкеева - Обратная сторона пути

    — Пока ничего. Я опасаюсь, что они вообще не сочтут нужным ставить меня в известность, поэтому будьте начеку постоянно, особенно в часы перед рассветом. Как много времени займет подкоп?

    — Несколько дней. Точнее никто сказать не может.

    — Возможно, мне удастся как-нибудь оттянуть момент операции... Например, уговорить дождаться Харгана... или что-нибудь уточнить, выяснить, подготовить... Я подумаю. Но вы все равно будьте ко всему готовы, хорошо?

    — Я передам,  — кивнул Кантор.  — Что-то еще, или можно отправляться к Элмару?

    — Пожалуй, все... разве что... не говори мэтру Максимильяно, что мне снилось. Если спросит  — соври что-нибудь невинное. Я заметил, он отчего-то ужасно нервничает из-за моих снов.

   Кантор еще раз оглянулся на жертвы и разрушения и вслух предположил:

    — А у него точно нет оснований... э-э... нервничать?

    — С равной вероятностью возможно и то и другое. Но даже если они и есть, ни переживания мэтра Максимильяно, ни осознание мною их обоснованности не могут ничего изменить. Именно сейчас обстоятельства требуют моего присутствия в центре событий независимо от того, чем это может для меня закончиться.

    — А вам не кажется, что папа больше переживает, как бы это не закончилось печально для всего дела, а не для вас одного?  — Не хотелось напоминать самоуверенному теоретику о некоторых обстоятельствах, наверняка для него болезненных, но, похоже, его величество собрался наступить на те же грабли во второй раз.  — Если вас действительно разоблачат, вас же не просто возьмут и сразу убьют. Сначала вас обязательно кое о чем спросят. И они уже из собственного опыта знают, как вас спросить... эффективно.

   Король помрачнел, но все же поражения не признал.

    — По-твоему, я из этого самого опыта ничего не вынес?

    — И какая вам с того польза? Если не считать того, что вы уяснили для себя пределы своих возможностей?

    — Ты действительно не догадываешься, как можно воспользоваться полученным знанием в комплексе с заработанной репутацией?

    — Просветите недогадливого?  — Кантор прекрасно понимал, что его язвительный тон можно воспринять и как оскорбление (что было совсем неправда), и как защитную реакцию (что было очень даже правда), но ничего не смог с собой поделать.

   Похоже, король все-таки обиделся, так как просвещать отказался под странным предлогом, что Кантору это все равно не пригодится. После чего весьма сухо и прохладно сообщил, что у него на этом все, а Кантора ждут еще несколько важных визитов, посему не смеет задерживать.

   Развеивать заблуждения его величества было бесполезно, так как он даже не потрудился привести аргументы, которые можно было бы опровергнуть. Объяснять, что он не то хотел сказать, и извиняться за свой тон Кантор не пожелал. Но когда он уходил, на душе было донельзя паршиво.

   Отчего-то навязчиво лезли в голову воспоминания о прошлой весне, когда он считал короля погибшим и искренне сожалел о каждом недобром слове в его адрес. И одолевала нехорошая уверенность, что о сказанном сегодня тоже придется пожалеть.

   «Глубокоуважаемый брат Чань.

   Я пишу вам, так как именно вас считаю единственным достаточно умным, умелым и беспристрастным человеком, способным профессионально разобраться в сложившейся ситуации, не отвлекаясь на личные привязанности и не поддаваясь влиянию стереотипов, но руководствуясь одной лишь логикой.

   Вы, несомненно, знаете, что сейчас я нахожусь в розыске по обвинению в убийстве, и можете отнестись к моим словам с закономерным недоверием, но все же прочтите это письмо до конца.

   Приписываемого мне преступления я не совершал. Обвинили меня лишь на основании того, что все остальные участники ужина были исключены из списка подозреваемых ввиду отсутствия мотивов. Я охотно соглашусь, что у наместника таких мотивов быть не могло, так как в мастере он крайне нуждался. Что до советника, то единственным аргументом в его пользу оставался факт, что он прошел третью ступень, которой не прошел я. И я не ошибусь, если предположу, что автором версии о моей виновности является сам брат Шеллар. Ибо, по моему мнению, это было ему не просто выгодно, а необходимо.

   Вы можете мне не верить и подозревать какую-либо нечестную игру с моей стороны, но уверяю вас: я не убивал мастера Ступеней и совершенно точно это знаю. Поэтому с моей точки зрения логический вывод напрашивается один: Шеллар успешно всех обманул, и на самом деле никакого влияния посвящение на него не оказало. Или же мэтр Максимильяно каким-то образом ухитрился вернуть его в прежнее состояние в первые же дни после посвящения  — по некоторым сведениям, в число его умений входят различные манипуляции с субреальностями измененного сознания. Как бы то ни было, в настоящее время в самом верховном руководстве ордена орудует вражеский шпион, и вы наверняка уже ощутили на себе результаты его вредительской деятельности. При этом все вы безоговорочно ему доверяете, а господин наместник еще и слушает каждый его совет с раскрытым ртом.

   Я не надеюсь, что вы, уважаемый коллега, поверите мне на слово, поэтому не стану изводить бумагу на заверения и клятвы. Единственное, о чем я вас прошу,  — проверьте мои слова. Примите предположение об измене брата Шеллара как обычную рабочую версию и в обычном порядке проверьте ее. Проверьте сами, лично, ни с кем не делясь подозрениями, в особенности с господином наместником  — как мне кажется, он настолько попал под влияние Шеллара, что их отношения давно вышли за рамки официальных. Наместник просто не поверит вам, пока не увидит неопровержимых доказательств. А вы их непременно найдете  — в противном случае я потерял Тень и мне пора на покой, апельсины выращивать.

   Я не стремлюсь вернуть себе прежнюю должность, тем более что посвящение я так и не прошел, но мне дорого наше общее дело и мое доброе имя, поэтому я позволил себе обратиться к вам с этим письмом. Искренне надеюсь, что оно принесет какую-то пользу.

   С почтением,

   ваш покорный слуга,

   мастер Астуриас».

   Брат Чань отложил письмо и в задумчивости уставился на диковинную лампу, которыми теперь освещался департамент. Свет едва заметно мигал  — видимо, не хватало мощности генератора или же барахлила наспех протянутая проводка.

   Все было просто, предельно просто, всего две версии без каких-либо побочных вариантов: либо один врет, либо другой. И самое главное  — проверяются они одинаково. Нужно только сесть, вспомнить и проанализировать все поступки и высказывания брата Шеллара. Примерить к ним бредовую на первый взгляд версию одноглазого мистралийца. Скорей всего, он действительно врет и не просто хочет вернуться, а затеял какую-то многоходовую игру, но даже самую мизерную вероятность надо все же проверить. А вдруг?