Александр Матюхин - Ведьмина хижина
За стремительно несущийся промежуток времени, показавшийся Ликке если не вечностью, то, как минимум столетием, она вспомнила события прошлой ночи. Вытянула вперед руку и щелкнула пальцами, громко (а вернее, ей так показалось) выкрикнув три слова заклинания: 'Брысст! Огг! Хум!'. А ведь еще главное какими пальцами щелкнуть! Главное, не перепутать! Главное, не перепутать!
В это же мгновение что-то затрещало. Ликка открыла глаза и увидела перед собой еще одного чародея — он был укутан в плащ с ног до головы и закрывал лицо пушистым черным шарфом. В полумраке особенно ярко светились его глаза. Чародей протянул руку в сторону девочки. Ликка поджала ноги. И как раз в этот момент большая металлическая шестеренка (размером с голову) взмыла в воздух и врезалась чародею в живот. Чародея как ветром сдуло. Оно кубарем покатилось по полу, оглашая лабораторию странными повизгивающими звуками. Шестеренка же, звеня, подкатилась к Ликкиным ногам.
— Нет, нет, не ко мне, к нему лети! — Закричала Ликка, в отчаянии щелкая пальцами.
Чародей же начал подниматься. Языки тьмы лизали его дрожащее тело, похожее на сгусток тумана и пыли. Полы плаща развевались на ветру.
— Постой! — Взвыл чародей. — Постой же!
— Давай! Лети же! Брысст! Огг! Хум! — в отчаянии Ликка пнула шестеренку, но та не двинулась с места. Тогда Ликка подняла руки над головой и попробовала произнести другое заклинание.
Чародей поднялся, стряхивая с себя кусочки тумана. Он был высоким и страшным. Он сделал первый шаг в сторону Ликки. И никто не шел на помощь. Никого рядом не было.
— Эбер воллум! Эббер воллум — Закричала Ликка слова другого заклинания и тряхнула пальцами. С кончиков пальцев сорвались блестящие капли и разбились о пол.
Чародей (а это, без сомнения, был самый страшный и могущественный чародей во всем Светземелье) был уже совсем близко. Он протягивал руки в Ликке, и юная ведьма с ужасом разглядела грязь под ногтями…
И в этот момент в воздухе над головой чародея с негромким хлопком возникла книга. Тяжеленная такая, судя по виду, и уж точно не из бумаги. Крохотное мгновение книг повисела в воздухе и обрушилась на голову чародея. В разные стороны разлетелись капли тумана. Чародей подавился удивленным возгласом, глаза его закатились — и он тяжело рухнул на пол, потеряв сознание. Книга, судя по всему, как и в прошлый раз, получилась не совсем настоящей. Даже совсем не настоящей. Но оно и к лучшему.
Шарф слетел с лица чародея. Ликка удивленно вскрикнула. Перед ней лежал вовсе не злобный Николас Козус, а старый знакомый Челмы Сытконош — Бруно Котеняр. Собственной персоной!
Под платьем ворочался патамушта и жалобно о чем-то спрашивал. НО Ликке было не до его вопросов.
— Ну и дела, — прошептала Ликка, облизывая горячие губы, — ну и дела…
И в этот момент темнота впереди зашевелилась вновь. Ликка подобрала ноги, в отчаянии сожалея о том, что Челма Сытконош не успела научить ее какому-нибудь действительно стоящему оборонительному заклинанию. Ну, или как там оно может называться. (у Ликки было несколько предположений по поводу названия, вроде 'Заклинание Сожжения' или 'Заклинание Обращения в Мерзкую Тварь', а еще 'Волшебный Удар В Нос', но в данную секунду все они выпорхнули из головы, будто стая испуганных голубей).
Сражаться с еще одним существом совершенно не было сил… а вдруг появиться не одно, а сразу несколько? Вон тут, сколько тумана и пыли… Патамушта затих, ворочаясь где-то в области живота.
— Чрезвычайно занятная ситуация! — Внезапно раздался из темноты голос Челмы Сытконош.
Темнота расступилась и к ногам Ликки подбежала черная кошка. Усевшись на задние лапы, кошка принялась вылизываться.
— Кто бы мог подумать, что мы здесь увидим Бруно Котеняра! Вот ведь волк в овечьей шубе!
— Вы думаете?.. — Пробормотала Ликка.
— А с чего бы еще ему здесь появляться? — Спросила Ведьмина Сущность. — Сначала заколдовал, потом решил уничтожить. К чему бы это он? Вступил в сговор с Николасом Козусом?
— Кажется, я ему голову разбила.
— И поделом. Не будет преследовать честных ведьм. Хорошо сработано, кстати. Не совсем так, как нужно, но от этого не менее эффективно.
В этот момент Бруно Котеняр застонал и открыл глаза. Выглядел он… неважно… как человек, которому на голову внезапно упал кирпич.
— Девочка! — Пробормотал чародей слабым голосом. — Погоди, не колдуй!
— Я и не собиралась.
— Я все объясню!
— И я бы на твоем месте поторопилась! — Наставительно заметила Ведьмина Сущность.
Бруно Котеняр сел, потирая затылок.
— Челма! Милая моя ведьма! Я так рад, что, наконец, нашел тебя!
— А я, как-то, не совсем! Может быть, объяснишь?
— Это все чудовищное, дикое недоразумение! Поверь мне! — Чародей забрался в недра своего плаща и выудил оттуда маленькую и тонкую мензурку на дне которой болталась светящаяся серебристая жидкость — буквально несколько капель.
— Вот противозаклинание, которое вернет тебя в нормальное состояние! Твоя хижина окажется на месте, на поляне, а ты — передо мной! Позволь, я его использую!
— Давай, ты для начала объяснишь, что вообще происходит. — Сказала Ведьмина Сущность.
— И, может быть, пройдем в гостиную? — Донесся голос Евтуса Захаруса.
У Ликки вновь закружилась голова.
— Раз уж опасность никому не угрожает, я бы не советовал сидеть на холодном полу, особенно юным девочкам. В гостиной тепло и уютно. А здесь пока наведут порядок мои патамушты. Хорошо?
Бруно Котеняр поднялся на ноги. Его слегка пошатывало. Ликка поднялась следом.
— Вы, я так полагаю, тот самый Бруно Котеняр из Пайтога. Слышал о вас.
— А вы — Евтус Захарус? Тот самый?
— Собственной персоной.
— Два чародея в одной комнате — это чересчур! — Произнесла Ведьмина Сущность. Кошка перестала вылизываться и скрылась в темноте коридора.
— Прошу вас в мою гостиную. — Сказал голос Евтуса Захаруса.
Бруно Котеняр нетвердой походкой направился к коридору. Ликка поспешила за ним.
Она шла молча, сдерживая желание задать чародею миллион вопросов. Так часто бывало в детстве. Пак Триног по вечерам ставил кресло на крыльце, усаживал Ликку на колени и начинал рассказывать ей очередную удивительную историю из своей жизни. Он заканчивал к тому моменту, когда солнце подкрадывалось к краю горизонта, после чего замолкал и жестом просил Ликку принять участие в их совместном молчаливом созерцании красивейшего в мире заката. Конечно, Ликке было не до катящегося куда-то там солнца. Ее полностью захватывала история, и в голове роились вопросы, которые нужно было задать прямо сейчас, иначе она, Ликка, просто взорвется от любопытства. Но отец молчал, и молчала она, наблюдая, как красное яблоко медленно отступает под напором темноты. Уже много лет спустя, Ликка сообразила, что молчание отца было не случайным, и он, ясное дело, прекрасно знал о том беспокойном улье вопросов, что роились в ее голове. И сейчас она тоже молчала, стараясь идти шаг в шаг с Бруно Котеняром. Он вывел ее из лаборатории и повел по коридору куда-то вглубь. У большой деревянной двери Бруно Котеняр остановился и толкнул ее ногой. Дверь бесшумно отворилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});