Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru)

Троллиха представляла себе, как свергнутая королева, закованная в цепи, сидит рядом с троном. Лишенная всего своего блеска. Она сидела бы так до следующего Праздника Огней. Отбросы с тролльского стола служили бы ей пищей, насмешка — хлебом насущным. Побои и пинки… Да, она сломала бы Эмерелль, это точно! А напоследок привела бы ее на Праздник Огней в Вахан Калид, чтобы казнить на глазах у всех князей Альвенмарка. Не мечом… Это была бы грязная, совсем не зрелищная смерть. Она приказала бы медленно удушить Эмерелль веревкой.

Но настал конец всем этим мечтам о запоздалой мести! Значит, нельзя встречаться с эльфийкой… Да и не нужно это, чтобы убить ее. Сначала вернутся все охотники. Эмерелль не должна ничего заподозрить. Сканга пошлет к гордячке одного убийцу. Но кто сможет тягаться с самой могущественной чародейкой Альвенмарка? И кто осмелится посягнуть на ее жизнь?

Завет Олловейна

Узкая полоска неба заполнилась падающими камнями. В этот миг время, казалось, потекло медленнее. Фальрах отчетливо видел, как, падая, переворачиваются валуны. Танцующие камни. Скорая смерть. Пыль и песок, словно тонкая пелена окружившие их и падавшие вместе с ними.

— Вверх!

Только одно слово, произнесенное с трудно сдерживаемым гневом. Эмерелль оттолкнулась от скалы. Устремилась навстречу падающим камням. И его тело проделало то же самое.

Эльфу казалось, что он спит и видит сон. Как будто наблюдает сам за собой издалека. Воспоминания Олловейна погасли.

Его жизнь угасла… Но была и другая форма воспоминаний.

Его мышцы, сухожилия, нервы не забыли бесконечных часов упражнений. И они принадлежали Олловейну. В них он продолжал жить. И они делали то, на что Фальрах в своем испуганном удивлении был не способен.

Он совершил прыжок с элегантностью тренированного фехтовальщика. Только кончики его пальцев коснулись скалы. Они оттолкнули его, подняли тело выше. Узость ущелья спасла его. Он прыгал от стены к стене, каждый раз выше на полшага. В темпе, от которого захватывало дух. В то же время его тело отклонялось назад, в сторону. Прочь от падающих скал. Выше и выше. Навстречу небу.

Эмерелль все еще опережала его. Она двигалась с той же ловкостью, что и он. Она стала такой, как когда-то. Той войтельницей, которая бросала вызов драконам. Которая пришла к нему и не захотела слушать доводы о возможностях.

Насколько вероятно выбраться из этого ущелья, которое будет засыпано падающими скалами? Эмерелль не интересовалась математикой. Она действовала. И ее поступки насмехались над какими бы то ни было расчетами. Так, как сейчас.

Он в последний раз оттолкнулся от скалы. А затем остановился на краю утеса. Рядом с Эмерелль. Кобольды в ужасе отпрянули. Некоторые бросились на землю и, моля о прощении, сложили руки над головой.

Остался стоять только Облон.

— Значит, старейшины приняли решение убить нас, — произнесла Эмерелль, когда стих грохот падающих камней.

— Не старейшины. Не они принимают решение. Я, Облон, Хранитель Предков, Глас Мертвых, Путешественник По Запретным Местам, веду мой народ. Я принял решение. Один я должен понести наказание. Я готов.

— Зачем? Что мы сделали твоему народу?

— Вы обрушили на нас гнев троллей, обрекли нас на голод.

Они были там и не получили дань. Теперь они потребуют кукурузы, равной по весу десяти троллям. У нас был плохой урожай. Если мы уплатим эту дань, то будем голодать. Не все старики и дети доживут до следующего урожая. Я хотел вашу плоть взамен потерянной кукурузы. Я поклялся защищать свой народ. А теперь можете казнить меня.

— Пожалуй, твоего мяса не хватит на то, чтобы помочь твоему народу пережить голодные луны, — спокойно ответила Эмерелль. — Так какой смысл в твоей смерти?

Впервые с тех пор, как они встретились, Облон растерялся.

Он просто стоял и смотрел на них, приоткрыв рот.

— Что ты видишь во мне? — вызывающе спросила она, медленно подходя к кобольду. — Запас мяса на время засухи?

Духа, рожденного воздухом? Своего убийцу? Кто я?

Облон не отступил. Фальрах уважал мужество маленького существа. В Альвенмарке было немного тех, кто не склонялся перед гневом Эмерелль.

— Кто ты — зависит от меня, — продолжила королева.

Теперь Облон уже не мог смотреть в глаза Эмерелль. — Выбирай!

О глупцах и героях

Кадлин резко подбросило вверх. Она закричала от ужаса, в то время как твердый грунт удалялся все дальше и дальше. Постепенно ей удалось преодолеть панику. Ведь именно этот грунт она в любой миг могла окропить своей кровью.

Огромная хищная птица схватила ее и понесла прочь. И обходилась она с женщиной отнюдь не нежно. Ее когти вонзились ей в плечо и грудь через толстую кожаную одежду. Не очень глубоко. Но достаточно, чтобы на некоторое время сохранить неприятные воспоминания об этой встрече. Кадлин подумала об олене, которого они видели в снегу. Теперь она поняла, почему на снегу не было видно следов животного. Неужели она кончит свои дни точно так же? Окровавленный труп на заснеженной земле?

Птица повернула и направилась к гребню гор. Между скалами Кадлин увидела Мелвина. Казалось, брата ничуть не обеспокоил вид птицы.

Молодая женщина приземлилась в снег, когда орел внезапно разжал когти. Мелвин тут же подбежал к ней.

— Ты ранена?

— Гордость считается?

Он подмигнул ей.

— Тяжелый случай. Она либо исцеляется сразу, либо никогда.

Она посмотрела на остров среди замерзшего озера. Тролли находились теперь по меньшей мере на расстоянии мили.

Преследовать они не собирались. Пока что не собирались.

Орел описал еще один круг в небе, затем полетел на восток.

Кадлин постепенно начинала понимать.

— Он все время был рядом, не правда ли?

Мелвин посмотрел на нее и нагло усмехнулся.

— Хорошо иметь под рукой сюрприз.

Кадлин пришла в ярость. Он должен был сказать ей! Последние дни она столько размышляла о том, как мертвый олень оказался на снегу и какой новый ужас мог появиться в ее родных горах.

— У меня тоже есть для тебя сюрприз! Я опять спущусь к троллям!

Улыбка исчезла.

— Ты шутишь. Они разорвут тебя на клочки, а потом бросят на съедение падальщикам, потому что не едят мясо безумцев.

— Приятно сознавать, что хотя бы это обойдет меня стороной!

Он схватил ее.

— Приди в себя! Подумай о ребенке! Ты не имеешь права…

Она была вполне в себе. Осторожно положила правую руку на живот. Ребенок вел себя совершенно спокойно, словно свернулся клубочком, чтобы стать как можно меньше. Когда она ответила, голос ее был хриплым и тихим.